Владимир Куковенко - Как подменили Петра I
Особое место среди этих малоразвитых и, несомненно, уголовных типов занимает 11-й самозванец (по классификации русских историков XIX века). Это был человек незаурядный, щедро наделенный природой многими талантами, и судьба его не менее таинственна, чем судьба Лжедмитрия I. Недолгая жизнь его бурно прошла в бесконечных скитаниях по странам Европы. Звезда этого самозванца, таинственно и ярко сверкнув, стремительно закатилась и погасла среди бурь и потрясений XVII века.
Читая документы о нем, попадаешь в какой-то феерический, неестественно яркий мир странных происшествий, в котором, как в калейдоскопе, завораживающие исторические картины стремительно сменяют друг друга. Непостижимый вихрь событий, захватив однажды, неудержимо несет самозванца через города, страны, сталкивает его на краткий миг с монархами, вельможами, крупными историческими лицами. На пожелтевших ветхих страницах бушуют страсти, сплетаются интриги, подготавливаются драмы. В центре этих событий всегда находится 11-й самозванец…
Кто же он был? Величайший забытый авантюрист XVII века? Интриган и возмутитель спокойствия во многих странах? А может быть, талантливый, лишенный предрассудков своего времени русский человек, спешащий рассмотреть окружающий мир и жизнь с ненасытным любопытством, свойственным пробуждающейся нации?
В грамотах, рассылаемых Посольским приказом во многие города Европы, в которых появлялся самозванец, он неизменно назывался «вором и изменником». Царь Михаил Федорович, а после него Алексей Михайлович, второй Романов на российском троне, прилагали немалые усилия к поимке и доставке в Москву этого самозванца.
Но, казалось, судьба с игривой снисходительностью покровительствует своему баловню. Он легко ускользал от многочисленных московских «узнавальщиков и поимщиков», остался в живых после плена, тюрьмы и гнева всесильных вельмож… Но в какой-то миг судьба капризно отвернулась от него, и он кончил свою жизнь на плахе.
Несомненно, была в его жизни тайна, которая так и осталась нераскрытой и которую он унес в лучший мир. Может быть, эта тайна была не столь значительна, чтобы ради нее подвергать его мучительным пыткам в застенке и обрекать на позорную смерть. Но он унес ее с собой, и нам остается только гадать, кто же он был на самом деле, этот таинственный cont Sinensis[21], он же князь Шуйский и он же Тимошка Акундинов, XI-й самозваный претендент на российский трон.
1
МОСКОВСКИЕ АКТЫ И ПРОФЕССОР ОЛЕАРИЙ О САМОЗВАНЦЕ
Несмотря на весьма примечательную судьбу Тимошки Акундинова, о нем написано мало, крайне противоречиво и крайне недоброжелательно. Если не обращать внимания на некоторые противоречия в изложении жизни Акундинова, то бросается в глаза полное единодушие авторов в неприязненном отношении к этому самозванцу. Они видят в нем лишь мелкого авантюриста с уголовным прошлым.
Талантливый русский историк и неутомимый исследователь европейских архивов, Е. Ф. Шмурло высказался об Акундинове энергично и с долей изрядного пренебрежения:
«Комедиант едва ли не самой низкой пробы Тимошка Акундинов, взявший на себя роль «сына» царя Василия Ивановича Шуйского: это настоящий балаганный Петрушка с короной из фольги и волосами из кудели — базарное изделие топорной работы»[22].
Но после знакомства с многочисленными документами о Тимошке, с таким мнением едва ли можно согласиться. Акундинов был явлением незаурядным в отечественной истории, обладал редкими способностями и в интеллектуальном отношении значительно превосходил всех без исключения русских самозванцев вместе взятых. Лжедмитрию I посвящены десятки книг, но он не обладал и четвертью способностей Акундинова, не говоря уж о последующих самозванцах, и в самом деле балаганных фигурах. Видимо, история распорядилась не совсем справедливо, выделяя одних и умалчивая о других.
Официальная версия о самозванце и его преступлениях, которой в течение нескольких лет придерживался Посольский приказ, отличалась сухостью и расплывчатостью формулировок. В качестве примера приведу грамоту, направленную от царского имени в ноябре 1652 года шведской королеве Христине:
«Писали мы Великий Государь Наше Царское Величество с нашим царского Величества гонцом с Яковым Козловым к Вашему Королевину Величеству о изменниках и ворах, о подьячих о Тимошке Анкидинове, да о Костке Конюхове, что они, покрадчи Нашу, Царского Величества многую казну и учиня многое воровство, збежали с Москвы от смертныя казни. И, убегая, меж государств всякую ссору чинили и имена себе перекладывали, и назывался он Тимошка Шуйским.
И были они в Цареграде, у Турского Салтана, и там он, Тимошка, бусурманился, заворовав, ушол от смерти в Польшу и в Литву. И были в войске запорожском, у гетмана у Богдана Хмелницкого. И из Литвы тех воров, по указу Брата Нашего наияснейшего Великого Государя, Яна Казимира, Короля Полского и Великого Князя Литовского и иных, его Королевского Величества, велено, сыскав, прислати к нам, Великому Государю.
…и те воры ушли в Рим к папе и приняли в Риме папежскую веру, а из Риму бегали по иным Государствам и делали ссоры многие и объявились в Вашей Королевина Величества стороне»[23].
Адам Олеарий (Эльшлегер), серьезный ученый (математик, физик, историк, знаток восточных языков, поэт и философ), профессор Лейпцигского университета и посол Голштинского герцога в Москве, был единственный иностранец, который весьма подробно рассказал историю Акундинова. Версия, с которой познакомил своих западноевропейских читателей Олеарий, мало отличалась от официальной, но полна интересных подробностей из жизни самозванца.
«О лже-Шуйском, иначе говоря Тимошке Акундинове, его происхождении, действиях и гибели.
Был некий русский, который желал именоваться Iohannes Sinensis — что, по его словам, по-сарматски[24] переводится «Иван Шуйский». Бежав из-за некоторых преступлений из Москвы, он выдавал себя в чужих странах за сына бывшего великого князя Василия Ивановича Шуйского. Нынешний великий князь Алексей Михайлович с большими затратами разыскал его; он был схвачен, и в минувшем году в Москве его казнили.
Так как он в различных странах, частью лично, частью по слухам, был известен, и весьма многие, в том числе и высокие государи, не знали истинных обстоятельств о нем и даже были о нем весьма различных и неправильных мнений, я хочу вкратце рассказать всю истину о нем, как я ее достоверно узнал не только от русских, но и от немцев, живущих в Москве и хорошо с ним знакомых.
Истинное имя его — Тимошка Акундинов. Родился он в городе Вологде, лежащем в области того же наименования, от простых, незнатных родителей. Отец его назывался Демкою или Дементием Акундиновым и торговал холстом. Так как отец заметил в нем добрые способности и выдающийся ум, то он дал ему возможность прилежно посещать школу, так что Тимошка скоро научился читать и красиво писать, и достиг, стало быть, высшей степени русской образованности, дальше которой они до сих пор не заходили. Помимо того у него оказался еще хороший голос для пения — он умел красиво исполнять церковные песнопения — и поэтому тогдашний архиепископ Вологодский и Великопермский, именем Нектарий[25], полюбил его, принял ко двору своему и поместил на церковную службу. Здесь он вел себя так хорошо, что архиепископ выдал за него замуж дочь своего сына, рожденного до принятия архиепископом духовного сана. Тут Тимошка загордился и иногда в письмах своих стал именовать себя внуком наместника Вологодского и Великопермского.
Промотав в беспорядочной жизни, после смерти архиепископа, имущество жены своей, он с женою и ребенком перешел в Москву, где его принял бывший друг его по архиепископскому двору Иван Патрикеев, дьяк приказа «Новой четверти», и устроил писцом в том же приказе. И здесь он вел себя так хорошо, что ему поручили сбор и расходование денег; а заведовал приказ этими деньгами, получавшимися с великокняжеских кабаков и трактиров. Некоторое время он добросовестно исполнял свои обязанности, но, наконец, подружился со скверными товарищами, стал пьянствовать и играть, и при этом прибрал к рукам великокняжеские деньги.
Когда он увидел, что при предстоящем отчете (а отчет этот при Московском дворе требуют всегда наистрожайшим образом и всех подлежащих отчету держат в страхе) ему недостает ста рублей, он пустился во всякие хитрости и выдумки, чтобы пополнить украденные деньги. Между прочим, он отправился к писцу того же приказа Василию Григорьевичу Шпилькину, который был его кумом (что в Москве имеет большое значение) и неоднократно оказывал ему благодеяния, и говорит: «Прибыл в Москву из Вологды знатный купец, добрый друг его; его он на завтрашний день пригласил к себе в гости: чтобы теперь нарядить свою жену более обыкновенного и вывести, как это принято, с чаркою водки, он просит своего кума и надежного друга одолжить ему своей жены жемчужный ворот и украшения, которые вскоре в полной сохранности будут возвращены ему на дом».
