(Бирюк) Петров - Юг в огне
- В подтверждение своих слов, - гудел есаул Скворцов, подавая Подтелкову пропуск, подписанный уполномоченным Совнаркома по Южному фронту, - пожалуйста, мой документ. А теперь, господин председатель, прошу дать мне слово.
- Пожалуйста, - разрешил Подтелков.
- Станичники, друзья, односумы, братья! - заговорил он, скинув шапку. - К вам я обращаюсь с приветом от имени ваших братьев, революционных казаков нашего полка. Я не знаю, что говорилось на вашем съезде, что вы решили делать. Казаки нашего полка уполномочили меня заявить вам о том, что все они единодушно считают нужным объявить войсковое правительство Каледина низложенным. Всю власть они предлагают передать в надежные руки революционного комитета, избранного революционным казачеством...
- Ура-а! - радостно воскликнул Подтелков. - Ура-а!
- Ура-а! - подхватил президиум, поднимаясь.
- Ура-а! - закричали многие делегаты, размахивая шапками.
Более осторожные из делегатов еще молчали и оглядывались. Но, видя, что все кричат, поддались всеобщему порыву, тоже закричали "ура".
Есаул Скворцов и его смущенно улыбавшиеся офицеры хлопали в ладоши.
Появление на съезде фронтовиков офицеров и взволнованная речь есаула Скворцова положили конец колебанию некоторых фронтовиков. Теперь почти все были полны решимости и единодушия бороться с калединской контрреволюцией.
Председателем революционного казачьего комитета был избран Подтелков, товарищем председателя - хорунжий Ермилов, секретарем - прапорщик Кривошлыков, членами - Лагутин, Головачев, Сверчков, Кудинов, Востропятов, Прохор Ермаков и ряд других фронтовиков.
На съезде была принята такая резолюция:
"Съезд, фронтового казачества, учитывая создавшееся положение на Дону, обсудив его, решил взять на себя революционный почин освобождения трудового населения, и прежде всего трудового казачества, от гнета контрреволюционеров из Войскового правительства, генералов, помещиков и капиталистов, мародеров и спекулянтов.
Съездом образован Военно-революционный комитет, который войдет в историю славного Дона, к которому, впредь до образования новой власти трудового казачества, с этого числа переходит власть в Донской области.
Съезд и Военно-революционный комитет призывают все казачьи части, все трудовое казачество, все трудовое население Донской области отнестись с доверием к нему, сплотиться, сорганизоваться для поддержки Военно-революционного комитета.
Братья и товарищи! Устраивайте собрания сотенных, полковых и других комитетов, собрания частей, станичные и сельские сходы, выносите резолюции о поддержке, отстраняйте контрреволюционеров, арестовывайте мешающих делу создания трудовой власти, устраивайте перевыборы командного состава, присылайте ходоков для связи.
Смело за свободу и счастье трудящихся!
Ночь с 10 на 11 января 1918 года".
По предложению Подтелкова была послана телеграмма Ленину, в которой сообщалось, что съезд фронтового казачества Донской области признавал центральной властью Российской Федеративной Республики Центральный Исполнительный Комитет. Фронтовики предложили революционному комитету в ближайшие же дни создать съезд Советов рабочих, крестьянских, солдатских и казачьих депутатов Донской области.
Представитель центра Янышев, выступая, сказал, что в ближайшее время в Петрограде состоится III Всероссийский съезд Советов, на который надо выделить делегацию от фронтового казачества. Предложение это было встречено с шумным одобрением. Делегатами были избраны Прохор Ермаков, вахмистр Востропятов и урядник 28-го казачьего полка Захаров.
XVI
На Дону образовалось двоевластие: с одной стороны, Войсковой круг во главе с генералом Калединым, а с другой - Военно-революционный комитет, избранный казаками-фронтовиками. Казачество растерялось, не зная, какую же власть признать. Правда, это относилось к среднему казачеству. Беднейшее казачество сразу же потянулось к ревкому, а верхушка - к Каледину.
Середняки воздерживались открыто высказаться за ту или другую власть, выжидая, как дело покажет. Но в таких "нейтральных" семьях шла скрытая, глухая борьба. Старые казаки явно были настроены за Каледина. Фронтовики же, только что вернувшиеся с фронта или еще находящиеся в частях, считали себя большевиками. Между ними и их отцами и дедами шли бесконечные споры о том, кто лучше - Каледин или большевики. Иногда, не сумев убедить друг друга словами, противные стороны доходили до мордобоя...
...Узнав о создании в Каменской революционного комитета казачества, Каледин всполошился. Он послал в Каменскую делегацию.
Делегация говорила с членами революционного комитета, но не сумела ни о чем договориться и пригласила Подтелкова, Кривошлыкова и еще ряд казаков из ревкома приехать в Новочеркасск поговорить с самим атаманом Калединым.
Представители революционного казачества во главе с Подтелковым и Кривошлыковым ездили к Каледину, говорили о будущности Дона, требовали от Каледина передачи власти Военно-революционному комитету, но, как и следовало ожидать, ничего не добились и вернулись в Каменскую ни с чем. Ни одна сторона не хотела уступать добровольно власти.
В то время, когда Подтелков со своей делегацией договаривался с Калединым о власти, Каледин послал есаула Чернецова с отрядом на Каменскую разгромить революционных казаков.
Между калединцами и революционными казачьими частями начались столкновения.
* * *
"Добровольческая" армия Корнилова в сражениях с красногвардейскими отрядами теряла силы. Корнилов писал одно воззвание за другим к офицерам, к учащейся молодежи, к казакам, призывая их вступить в его армию. На заборах Ростова расклеивались красочные плакаты с изображением красивых румяных юношей, сидящих верхом на сытых лошадях. На переднем плане была изображена лошадь без всадника. Внизу заманчивая надпись: "Юноша, вы ищете счастья? Ваше счастье на спине вот этой прекрасной лошади. Вступайте в кавалерийские отряды Добровольческой армии! Выполните свой рыцарский, гражданский долг, спасайте Россию!"
На другом, не менее красочном плакате, изображен чубатый донской казак с пикой. Он, как на вилку, насадил на пику с дюжину карликовых красногвардейцев и весело хохочет. Под плакатом выразительная надпись:
Не подвертывайся под руку Титу,
Всех чертей посадит на пику
В газетах корниловский штаб широко публиковал воззвания:
"Офицеры и солдаты! Записывайтесь в Добровольческую армию (в Ростове-на-Дону, Никольская улица, дом No 120) для борьбы с анархией, во имя спасения родины.
В нашей армии нет комитетов. Полная дисциплина и подчинение воле начальников.
Условия службы в Добровольческой армии: офицер получает на всем готовом от 150 руб. и выше. Семейному офицеру добавочное содержание в размере 100 руб. в месяц. За нахождение в строю в течение восьми месяцев 200 руб. Двенадцать месяцев - 500 рублей.
Добавочные: за период участия в боях 1 руб. в сутки, раненому 500 руб., семье убитого - 1000 рублей".
Но ничто не помогло. В армию почти никто не шел. Не помог и приказ, изданный о мобилизации офицерства в ряды белой армии. Не помогали и устраиваемые духовенством торжественные крестные ходы с хоругвями и молитвенными песнопениями об избавлении от большевизма.
* * *
В ночь под 29 января Корнилов послал Каледину телеграмму, в которой извещал его о своем намерении вывести "добровольческую" армию из пределов Донской области вследствие того, что донские казаки не оказывают никакой помощи.
Каледин был потрясен. Он всю ночь не спал, расхаживая по кабинету, обдумывал создавшееся положение. Утром он созвал правительство.
Сидел Каледин за столом мрачный, молчаливый, с красными от бессонной ночи глазами. Когда все члены правительства расселись вокруг стола, он встал и глухим голосом сказал:
- Господа, сегодня ночью я получил от генерала Корнилова прискорбную телеграмму. Прошу прослушать ее содержание...
Он зачитал телеграмму.
- Это было последнее, во что мы с вами еще верили, - положив телеграмму на стол, проговорил он растерянно. - С уходом армии Корнилова рушится все то, что мы с вами с таким трудом пытались строить и воздвигать. Мы могли бы еще предотвратить свое крушение и гибель, если б могли оказать генералу Корнилову реальную помощь в военной силе. Но где наша военная сила? - с горечью спросил Каледин. - Что вы, господа, можете мне сказать в утешение?..
Те молчали. Чем они могли утешить атамана? Каждый из них, сидя сейчас здесь, думал о себе, о собственной своей шкуре. Надвигались плохие времена, надо было подумать о своем спасении.
Не дождавшись ни от кого ответа, Каледин снова встал.
- Все, господа! Судьба наша предрешена. Я слагаю с себя полномочия атамана войска Донского, возложенные на меня Войсковым кругом... Предлагаю то же сделать и вам... Я решил передать власть местным общественным организациям... Но вот кому именно?.. Лучше всего, я думаю, городской думе... Это будет правильно.
