Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Уже в начале 20-х годов XVII в. Кристиан IV заинтересовался идеей торговли с Америкой. Однако созданная для этой цели Вест-Индская компания оказалась недолговечной: Тридцати летняя война надолго сделала торговые связи с Америкой слишком рискованными. Положение изменилось лишь в 1652 г., когда впервые после долгого перерыва был совершен прибыльный торговый рейс в Вест-Индию. В 1666 г. датчане высадились на одном из Виргинских островов (ныне Сент-Томас), а в 1672 г. возобновленная Вест-Индская компания основала здесь колонию. Был построен порт, возникли плантации сахарного тростника, на которых работали африканские невольники. В 1675 г. губернатор присоединил к датским владениям близлежащий остров (ныне — Сент-Джон). В конце XVII — начале XVIII в. компания процветала, успешно занимаясь торговлей в рамках Атлантического треугольника.
Успеху торговли способствовало и наличие у компании с 1658–1659 гг. собственных колоний в Африке, известных как Датская Гвинея, или Датский Золотой Берег. Центром датских владений в Африке стал заложенный в 1661 г. Кристиансборг (ныне в г. Аккра), мощные укрепления которого защищали датскую торговлю золотом, слоновой костью и невольниками.
Собственную прибыльную компанию для колониальной торговли решил создать Бранденбург; в 1682 г. компания получила свою хартию. Ей удалось обосноваться на Золотом Берегу в Африке, где в 1683 г. был основан названный в часть «великого курфюрста» Фридриха Вильгельма форт Гросс-Фридрихсбург, а также две торговые фактории и форт на острове Аргуин. Кроме рабов, корабли компании вывозили золото и орехи кола. Ведущую роль как в торговле, так и в управлении колониями Бранденбурга играли голландцы. Однако с 1698 г. доходы от торговли стали падать. Конкуренция с другими европейскими компаниями были слишком высока. Бранденбург почти прекратил поддерживать свои фактории, и в начале XVIII в. они перешли в руки голландцев и французов.
Во второй половине XVII в. при герцоге Якобе Кеттлере собственными колониями обзавелось и герцогство Курляндия, переживавшее в это время расцвет и обладавшее крупным торговым флотом. В 1637–1642 гг. курляндцы трижды безуспешно пытались основать колонию на Тобаго; испанцы считали его своим, но колонизацией острова не занимались. Первых успехов курляндцам удалось добиться в Африке: в 1651 г. они основали на острове в устье реки Гамбия колонию под защитой форта. Все население колонии состояло из 150–200 военных и нескольких десятков купцов.
Вскоре была предпринята очередная попытка колонизации Тобаго. В 1654 г. курляндский корабль высадил на юго-западной части острова несколько десятков семей колонистов. Тобаго был провозглашен Новой Курляндией, а один из заливов острова до сих пор именуется Большим Курляндским. Поселенцы воздвигли Форт-Якоб, под защитой которого возник город Якобштадт. Были основаны плантации сахарного тростника и табака. Колония росла, однако еще быстрее росла голландская колония, основанная на Тобаго вскоре после курляндской. Когда во время Северной войны 1655–1660 гг. Курляндия была ослаблена и не могла оказывать помощи своей колонии, обе колонии, африканская и американская, были захвачены голландцами. После завершения войны герцогство на некоторое время восстановило свои колонии: в Африке — совсем ненадолго, в Америке — до 1690 г. (с перерывами), когда курляндцы окончательно покинули остров.
Раздел III
Мир к концу XVII столетия
Закончилось ли Средневековье?
В предыдущем томе мы попытались определить черты, характеризующие средневековую Мир-Систему: повторявшиеся пандемии как следствие «смыкания цивилизаций», особая роль Великой степи и сменявших друг друга кочевых империй, господство всадников (чаще всего профессиональных воинов) над пехотинцами, роль мировых религий, служивших становым хребтом средневековых обществ и придававших большую связанность регионам. Применительно к латинскому Западу, который по некоторым причинам считается наиболее близким к идеальному типу «феодального общества», мы ссылались на определение его сущности медиевистом А. Герро, предложившим понятия dominium и Ecclesia. Первый термин указывал на неразрывную связь власти над людьми и господства над землей, причем особенность Запада состояла в том, что единство этих двух граней осуществлялось на локальном уровне, в рамках сеньории, что придавало социальной системе особую устойчивость. Второе ключевое понятие отсылало к Церкви, не только как к институту, но и как к «общине верных» — единственно мыслимой форме стабильного человеческого общежития. Принадлежность к священному мистическому телу, сопричастность ему давали ответ на вопрос о природе связи человека и общества. С известными оговорками определение Герро можно было распространить и на другие регионы средневековой Мир-Системы. Более или менее универсальными являются и такие характеристики Средневековья, как тесная связь непосредственного производителя со средствами производства (главным образом с землей), применение внеэкономического принуждения, значительная роль натурального хозяйства, преимущественно аграрный характер большинства обществ. Средневековые люди в массе своей жили в небольших социумах, основанных на личных взаимосвязях, в идеале все участники социальной коммуникации знали друг друга в лицо (face-to-face communication, по определению социологов). Сторонники теории Мальтуса подчеркивают зависимость роста населения от несущего плодородия земли и указывают на наличие в Средние века определенного «потолка» демографического роста, пределов развития, за которыми неизбежно следовал коллапс. Современные адепты теории магрибского мыслителя Ибн Халдуна говорят о своеобразных циклах политико-демографического развития средневековых обществ, определяемых, помимо прочего, «перепроизводством элит» относительно основной массы населения.
Говоря о специфике Запада, мы отмечали, что в силу ряда причин, прежде всего при отсутствии острой необходимости иметь мощное государство, мобилизующее ресурсы для отпора противнику, он мог позволить себе «роскошь феодализма», понимаемого в узком смысле слова как политическая раздробленность. Динамика европейского общества обеспечивалась не вопреки феодализму, а скорее благодаря ему. Но для конца Средневековья можно говорить лишь о потенциальном преобладании Европы. Другие регионы средневековой Мир-Системы не уступали Западу, а некоторые его явно превосходили по ряду параметров. Что изменилось к концу XVII столетия?
Небесспорная гегемония Запада
Историки смотрят на описываемую эпоху из будущего, зная результат, поэтому применительно к Европе конца XVII в. часто пишут о подъеме Англии на фоне стагнации Голландии, отставания Франции, загнивания Испании и всего региона Средиземноморья. Что же касается Мир-Системы этого времени, то ее принято рассматривать под знаком уже установившейся европейской гегемонии: военной, экономической и политической. Но если взглянуть на мир глазами современников, картина будет иной. Англичане были уверены, что попали под гнет предприимчивых голландцев, которые заполонили страну, взяли ее в долговую кабалу и посадили на престол своего короля. Франция, поставившая во главе испанской империи своего короля — Бурбона, оставалась самой сильной державой. Генуэзские купцы и банкиры продолжали кипучую деятельность на основных биржах Европы, венецианские карнавалы поражали великолепием, в Италии по-прежнему находились важнейшие центры духовной жизни Европы.
Да, Запад активно осваивал мир, хотя и не имея еще на руках главного козыря — индустриального производства: машинная революция еще не свершилась. И потому сальдо торгового баланса Запада в торговле с Востоком оставалось отрицательным. Вопреки меркантилистским доктринам главным товаром, поставляемым Западом на Восток оставались драгоценные металлы. Европейцы часто бывали в других регионах мира, старались эксплуатировать их, извлекать выгоду. Но движение шло в обе стороны, и сеть армянских купцов — подданных персидского шаха и турецкого султана — охватывала и Запад, и Россию, и Индию, их можно было встретить в Кадисе и в Лхасе.
В Амстердаме в 1699 г. была опубликована книга на армянском языке с цветистым названием: «Сокровищница мер, весов, чисел и монет всего света… собранная трудами ничтожного причетника Луки из Вананда иждивением и повелением господина Петроса, сына Хачатура из Джульфы». В этом издании все показательно — и то, что типографию с армянскими шрифтами проще всего было оборудовать в тогдашнем центре мира, Амстердаме (впрочем, конкурирующим центром армянской культуры на Западе будет прежняя экономическая столица — Венеция), и то, что в роли мецената выступил уроженец Джульфы (точнее Новой Джульфы близ Исфахана), и то, что «ничтожный причетник» Лука Ванандеци (на самом деле — эрудит, которого ценил Лейбниц) оказывается способным составить точное описание мер, весов и монетных систем всех европейских и множества неевропейских торговых центров. Книга, написанная «для вас прочих, братия торговцы, кои принадлежите к нашему народу», дает представление об удивительно разветвленной сети армянской торговли. Помимо Западной Европы, Кавказа, Леванта и Ирана, приводятся сведения о Москве, Астрахани, Новгороде, Хайдарабаде, Маниле, о рынках Явы, Сулавеси, Цейлона, Египта, Анголы, Занзибара, Мономотапы… На просторах разросшейся Мир-Системы прекрасно ориентировались отнюдь не только жители Запада.
