Максим Калашников - Третий проект. Спецназ Всевышнего
Идем дальше и посмотрим: а кто, собственно, выступает основателями и классиками энергоинформационной науки и экстраординарной медицины? Вот только несколько фамилий. Генералы Ханцеверов и Григоров, полковник Савин, контр-адмирал Рогозин, полковник Звонников – и так далее. «Проект-96»… Вы все сами читали. И вот еще: фонд «Геостратегия ХХI века» с десятками прорывных психотехнологий – просто вывеска для лучших мозгов первого эшелона ГРУ 80-х годов. Я и дальше могу продолжать…
– Что ты хочешь этим сказать? – пристально посмотрел в камеру связи президент. – Что планировщик процесса – тайная структура советских спецслужб восьмидесятых?
– Нет. Я детально проверял такое предположение, – отрицательно покачал головой помощник. – Не существовало никаких подпольных структур вроде ордена «Полярного орла», «Евразийского братства» или общества Перуна-победоносца. Но планировщики есть – это тоже факт. Это показывает специальный многомерный анализ. Процесс управляется!
Отсюда я сделал только один вывод: перед самой гибелью Советского Союза образовалась небольшая группа – не более нескольких сотен человек. Они тесно взаимодействовали, обладали высоким интеллектом, информационными ресурсами и большими возможностями во власти. На основе этой группы успел появиться информационный субъект – коллективный разум элитного сообщества высокой степени интеграции. Причем сообщества не в смысле организационной или, тем более, ордена – а в смысле сети импульсных и постоянных взаимодействий – как в сфере информации, так и в сфере деятельности. Это сообщество походит не на орден, а скорее на круг жизни человека.
Так вот, несмотря на поражение сообщества в 1990–1991 годах, на смерть и фактическое выпадение многих его членов, коллективный разум все-таки смог выжить и приспособиться к неблагоприятной внешней среде. Более того, после периода адаптации и ориентировки, с середины 90-х, он принялся активно действовать. Естественно, что для своих программ этот коллективный разум использовал людей сообщества – тех, кто входил в состав его «отцов-основателей». Но все члены сообщества до сих пор не осознали, что являются частями коллективного разума. То есть, предпринимая те или иные действия, они искренне верят в то, что поступают по собственному разумению, исходя из личного выбора. Они еще не поняли, что их жизненный выбор – это и есть результат работы коллективного разума, некоей надличностной силы. Индивидуальная свобода становится лишь способом достижения целей того самого общего разума.
Я назвал эту сеть «Сообществом Света» – в антитезу Сообществу Тени, о котором вам рассказывал ваш суфийский гость. Но его можно назвать как угодно. Мне проще понимать реальность, когда я использую именно это имя.
Если Сообщество Света в противовес Сообществу Тени успело появиться на закате Красной империи, то становится понятным смысл большой русской нейрореволюции, которая разворачивается на наших глазах?
– И в чем же он? – на этот раз в вопросе президента зазвучал неподдельный интерес.
– В самоорганизации коллективного разума или Сообщества Света! В наращивании им своего потенциала за счет лавинообразного вовлечения в процесс люденов или индиго-русских – если пользоваться американской терминологией. И не просто отдельных уникумов, а целых групп и сетей из таких «новых людей». Как только будет достигнута некая «критическая масса», количество скачком перейдет в качество. Сообщество Света, людены, индиго-русские – или как там их еще называть? – обретут мощь, интеллект и энергетику, достаточные для того, чтобы под себя изменить структуру внешнего мира. Они перейдут в наступление на Сообщество Тени. Начнется то, что в Откровении Иоанна Богослова описано как Армагеддон. Как последняя битва света и тьмы…
Хотя президент и подпал под обаяние мысли помощника, внешне он никак не поощрил энтузиазм собеседника и задал еще один вопрос:
– И чего нам ждать от твоих люденов цвета индиго?
– Самоорганизации! Это очевидно. Они вот-вот примутся искать друг друга, а потом – объединяться в группы. Станут ткать свою сеть. И еще – самоидентифицироваться. Они узнают свое имя и отделят себя от других, обычных. Осознают себя как новый народ, как «других». Скорее всего, не с враждебными намерениями… Это неизбежно, и лучше не мешать процессу. Остановить его уже нельзя, дай Бог – использовать.
– Почему ты воспринимаешь это так всерьез? Неужели тот, кто держит в руках государственную власть, управляет финансовыми и сырьевыми потоками, отрядами вооруженных людей, судами и прокуратурой, окажется слабее этой «светлой расы»? – все еще недоверчиво вопросило Первое Лицо.
– Именно так! Они будут сильнее и умнее. Они смогут делать то, что бессильно сделать государство.
На их фоне государство будет выглядеть глупым неповоротливым динозавром с замедленной реакцией. Они просто проникнут в поры запутанного и малоподвижного государственного аппарата, превратив его в детали для своих схем. Они сделают партии, корпорации, банки и институты кубиками в своей игре. Они просто используют нас!
– Интересно! – на этот раз президент оценил беседу вполне искренне. – Подготовьте-ка мне специальный, обширный и по возможности документированный доклад. Мы еще поговорим на эту тему в Москве…
На пороге материализовался подтянутый охранник ФСО, всем своим видом своим контрастируя с военно-морским антуражем президентской каюты. Летний штатский костюм сидел на нем, как заправский мундир:
– Господин президент, Вас ждут к обеду. В столовой. Дочки и ваша жена уже там.
– Не в столовой, а в кубрике, – с улыбкой поправил телохранителя президент, одарив его обаятельной улыбкой. Но тут заверещал мобильник, отчего лицо главы государство в вмиг посуровело…
По легенде, у Первого Лица вообще не было сотового телефона. Он пользовался мобильной связью охранника, следовавшего за президентом неотступно, словно тень, и днем, и ночью. Так гласила легенда. А в жизни… Во-первых, президент никого не терпел рядом с собой на отдыхе, даже из охраны. Любые попытки вторжения в свою семейную жизнь пресекал на корню. Конечно, охрана присутствовала и тут, но старалась быть невидимой и неслышимой. А, во-вторых, мобильник у президента имелся: для семьи, для самых-самых близких людей. Поэтому он почти всегда молчал. Даже самые близкие старались не отрывать президента от дел…
…Мобильный настойчиво звонил. Президент с тревогой, промелькнувшей на самом донышке глаз, поднес трубку к уху. Почти минуту с волнением и растущим изумлением вслушивался в то, что ему говорили. Потом бросил телефон в карман и стремглав бросился в кубрик.
– Быстро включите «Си-Эн-Эн»! – бросил он с порога удивленной семье. А потом впился взглядом в замерцавшее плазменное табло, стараясь ничего не упустить.
На экране проплывал пейзаж из гор и холмов, выжженный немилосердным солнцем и почти лишенный растительности. Камера оператора взяла пыльную взлетно-посадочную полосу, проржавевшую и ободранную аэродромную вышку с выбитыми стеклами. Наплывом показали длинный барак, обитый «гуманитарным» сайдингом из Америки – он объединял диспетчерский пункт и импровизированный аэропорт. Камера изменила ракурс и президент узрел старый Ил-76 с незнакомой, прямо-таки африканской раскраской хвоста. Через весь фюзеляж шла затейливая надпись на русском: «Компания экстремального туризма».
Оператор отошел на несколько шагов и дал крупный план высокой красавицы с соломенными волосами, облаченной в полное туристическое снаряжение:
– «Си-Эн-Эн», Анна Козловски. Специальный репортаж из района Бора-Бора. 21 августа. Семь часов тридцать минут по местному времени…
Президент бросил взгляд на часы. Прикинул разницу временных поясов. Выходило, что с момента записи прошло почти пять часов.
– Ни с кем не соединять, пока сам не скажу! Подчеркиваю: ни с кем! – бросил он охране, повернувшись к телевизору.
…Девушка красивой, уверенной походкой двинулась к самолету. Кормовые створки видавшего виды транспортника открылись, и по ним удивительно легко для своей крупной, даже слегка грузной фигуры сбежал коротко стриженый, дочерна загорелый человек средних лет. Кряжистый и могучий, словно дуб. Изображение увеличилось – и президент поразился взору холодных даже на экране глаз. Могучий торс незнакомца облегала черная футболка, перехваченная патронташем. Бросилась в глаза дерзкая надпись на груди: «USSR forever!» – «СССР навсегда!».
Журналистка изящным жестом нацепила микрофон на ворот загорелого здоровяка, и в эфир пошел репортаж:
– Уважаемые дамы и господа! Вы являетесь свидетелями крупнейшей сенсации не только этого года, но, возможно, и десятилетия. Сегодняшней ночью я присоединилась к русскому охотничьему отряду во главе с Дмитрием Пасечником. Сейчас мы находимся на заброшенном аэродроме Фирюзабад, который раньше использовался американскими спецслужбами для доставки помощи афганским моджахедам во время войны с Советами…
