Лев Колодный - Китай-город
Не только большевики питали слабость к вождям из народа. "Личность Разина глубоко поразила народное воображение и породила цикл сказаний и песен", - констатировал в 1909 году либеральный энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона. Творили лживые сказания и песни люди вполне образованные и имущие. Знаменитую песню "Из-за острова на стрежень" сочинил фольклорист, этнограф и поэт Дмитрий Садовников, наставник юношества, автор сборника "Загадки русского народа", умерший в Санкт-Петербурге в 1887 году. В ней, как известно, воспевается Степан Разин, бросивший за борт "персидскую княжну", после того как услышал в свой адрес упрек казаков: "Нас на бабу променял".
Поэму "Казнь Стеньки Разина" сочинил сын лавочника житель Китай-города Иван Суриков, автор вечных песен "Что шумишь, качаясь, тонкая рябина", "Степь да степь кругом"...
Точно море в час прибоя,
Площадь Красная гудит.
Что за говор? Что там против
Места Лобного стоит?..
Вот толпа заколыхалась,
Проложил дорогу кнут:
Той дороженькой на площадь
Стеньку Разина ведут...
Издатель газеты, знаменитый журналист и театрал, житель респектабельного Столешникова переулка Владимир Гиляровский сочинил поэму "Стенька Разин".
Утро ясно встает над Москвою,
Солнце ярко кресты золотит,
А народ еще с ночи толпою
К Красной площади к казни спешит...
Лютый палач, поменявшийся крестом с атаманом, неожиданно отказывается рубить Стеньку. В толпе тот увидел красавицу, которой послал воздушный поцелуй.
Оттого умирал он счастливый,
Что напомнил ему ее взор,
Дон далекий, родимые нивы,
Волги-матушки вольный простор,
Все походы его боевые,
Где он сам никого не щадил,
Оставлял города огневые,
Воевод ненавистных казнил.
Действительный статский советник академик Сергей Коненков изваял Степана Разина с ватагой. Монумент 1 мая 1919 года установили перед Лобным местом. И сам вождь пролетарской революции товарищ Ленин произнес отдаленную от истины речь, что именно "Лобное место напоминает нам, сколько столетий мучились и тяжко страдали трудящиеся массы под игом притеснителей, ибо никогда власть капитала не могла держаться иначе, как насилием и надругательством". Улицу Варварку переименовали в честь Степана Разина. В наши дни грезил образом Степана Разина Василий Шукшин, мечтая создать о нем фильм.
Пристрастие Ленина и Сталина к самозванцам понятно. В вождях "крестьянских восстаний" вожди пролетарских революций видели предшественников, беспощадных к классовым врагам, способных на массовый террор. Непонятно другое. Поэты Садовский и Суриков умерли до революции, не успев расстаться с недвижимостью. Гиляровского уплотнили, превратив в жителя коммунальной квартиры, лишили газеты. Коненков уехал в Америку. Шукшин потерял в годы репрессий отца. Другие певцы атаманов и вождей превратились в "лагерную пыль". Что-то притягивало наших интеллигентов к образам разбойников, ходивших за зипунами", вешавших комендантов, тащивших в лесную глушь хозяев и приказчика? То же чувство, что превалирует сегодня на экранах Си-Эн-Эн, "Евроньюс", в эфире "Свободы" и "Эха Москвы". Прежде проявлялось сострадание к "борцам с самодержавием", а ныне - к "чеченским бойцам", палестинским самоубийцам и прочим кровожадным субъектам новейшей истории.
...Последние массовые казни вершились при Петре. Одна всем известна по картине Сурикова "Утро стрелецкой казни". Другой казни подверглись жители Астрахани, не желавшие жить под властью "подменного царя" без бород, которые у них были "резаны с мясом". После пыток одним отсекли головы, других повесили, третьих колесовали. У Лобного места Петр топором проложил дорогу к высшей власти. Укрепившись на троне, он превратил Красную площадь в полигон европейских нововведений, о чем - рассказ впереди. А последняя гражданская казнь здесь произошла при Екатерине II. Тогда за подлог наказали дворянина Истомина. Палач сломал над ним шпагу и ударил его по щеке. А тот вскочил и сбросил служивого на землю. Так трагедия обернулась фарсом, став еще раз иллюстрацией известного правила истории, установленного вождем мирового пролетариата Карлом Марксом.
КРАСНАЯ, ЗНАЧИТ КРАСИВАЯ
Красная площадь не раз меняла образ. Два века назад на ней торжествовал классицизм. Колоссальные здания украшали колоннады и портики. А прежде в Москве строили не так, как в Европе. Каменщики подражали плотникам и плели на фасадах узоры. Они обрамляли окна белокаменными "теремками, городками, рожками, кокошниками и звездами, жгутами, валиками, столбиками со всевозможными подвесками". Цитирую художника и историка Москвы в одном лице - Аполлинария Васнецова, назвавшего этот неповторимый стиль - русским. Но сами русские, как свидетельствует печальный опыт, свои сказочные каменные изваяния ни в грош не ставили - ломали и переделывали. Только по картинам былого видишь, какую красоту мы потеряли.
Очарование Красной площади придавали не только Кремль и Василий Блаженный. С востока возвышались государевы торговые ряды. С севера площадь замыкали Земский приказ и ворота Китай-города с башнями. Церкви "на крови", пролитой у Лобного места, снесли до Петра. Целились дулами на восток давно замолкшие пушки. Самое известное питейное заведение называлось "Под пушками". Над всем многообразием царила башня с курантами, чей циферблат вращался вокруг единственной часовой стрелки. Минуты не брались в расчет. Заморские часы боем отмеряли время царствования первых Романовых. Они пожинали плоды победы над лживыми доморощенными царями, польским королевичем. И украшали Москву. Грозную Спасскую башню увенчал шатер, отчего она стала несказанно чудной, высокой, как Иван Великий. В чем каждый может убедиться, придя на площадь. С недавних пор проезд в башню закрывают не только ворота, но и сетка, готовая рухнуть на каждого, кто решится повторить таран доведенного до безумия водителя "москвича".
Первым руку приложил к тому, чтобы площадь стала Красной, Иван Грозный. Его жизнь подтверждает непреложную истину, с которой трудно смириться - в политике гений и злодейство - совмещаются вполне. За этим царем - бессмысленные казни, убийство сына. За ним же - книгопечатание, собор Василия Блаженного.
Летопись гласит: "Того же месяца (июня 1555 года) великий государь велел заложити церковь Покров каменy о девяти верхех, который был преже древян, о Казанском взятии". Ничего похожего в архитектуре на земном шаре нет. Кажется, реализован проект абстракциониста, разбрызгавшего на купола яркие разноцветные краски. Гроздь луковиц, одна другой причудливее, висит над землей. В память всех решающих битв под Казанью Иван Грозный велел воздвигнуть восемь церквей вокруг самой высокой Покровской церкви. Она дала первое название храму - Покрова Богородицы на рву.
Но знают все храм под именем Василия Блаженного. Так звали юродивого, похороненного всей Москвой, патриархом и царем у церкви, стоявшей на месте собора. Даже Иван Грозный страшился его "яко провидца сердец и мыслей человеческих". Василий родился в Елохове, подмосковном селе, существовавшем там, где теперь Елоховская церковь. Сапожником, как хотели родители, не захотел быть. Он ушел из мирской жизни, скитался без крова и одежды, отягченный веригами. Прославился проповедями и предвидениями, среди которых грандиозный пожар, испепеливший город в 1547 году. Василия видели тогда плачущим и молящимся у церкви на Воздвиженке, где вспыхнул на следующий день огонь, рванувшийся по всей деревянной Москве.
Иностранцы, бывавшие в столице Московии спустя век после сооружения собора, слышали от русских и с охотой плодили легенду, что Иван Грозный якобы ослепил мастера, создавшего невиданное нигде в Европе и Азии столь буйное великолепие. Советник германского герцога Адам Олеарий писал: "Вне Кремля в Китай-городе, по правую сторону от больших кремлевских ворот стоит искусно построенная церковь... которую немцы зовут Иерусалимом, строитель которой по окончании ее ослеплен был тираном, чтобы уже впредь ничего подобного не строить". Этот же путешественник правдоподобно нарисовал вид собора, окруженного толпой в длиннополых одеяниях.
Кто автор шедевра? Был один строитель или два - вопрос. В Румянцевской библиотеке в ХIХ веке некий знаток Москвы некто Кузнецов, о котором кроме инициалов "И. И." ничего не известно, нашел древнюю рукопись, пролившую луч света на темную историю. Из записи в ней явствовало, что Ивану Грозному "дарова Бог дву мастеров русских по реклу Посник и Барма", которые "быша премудрии и удобни таковому чудному делу". Позднее нашли в Казани другой старинный письменный источник. В нем речь шла о единственном мастере с именем и прозвищем, что дало основание видеть творцом храма одного Посника Барму, чья жизнь в потемках. Наше прошлое хранит имена заказчиков более цепко, чем зодчих. Не только авторство Василия Блаженного ХVI века, но и авторство "Пашкова дома" ХVIII века не разгадано.
