Милла Коскинен - О прекрасных дамах и благородных рыцарях
• Перед самой церемонией должно было состояться публичное оглашение трижды, причем с интервалом в один день как минимум, чтобы все, у кого имелись против объявляемого брака возражения, успели бы их заявить и предъявить доказательства своим словам. Были определенные периоды года, когда браки заключать было нельзя, например, период Адвента.
• Перед решающим моментом пара встречалась перед дверями церкви, где жених объявлял при свидетелях, что приданое им получено, и вручал невесте золото или серебро в качестве подарка, а также кольцо, которое после освящения в церкви надевалось ей на палец. Потом пара обменивалась клятвами. Очень интересно и неожиданно то, что до самого 1549 года, то есть до Реформации, невеста не клялась быть послушной своему мужу. От жены ожидалось, что она будет лояльна и послушна, но публичной клятвы в этом она не давала – зачем изрекать очевидности?
• В церкви происходило, собственно, только благословение коленопреклоненной пары.
• За церемонией должен был следовать свадебный пир. В обязательном порядке, кстати, потому что сохранилось дело от 1294 года, когда некий Роберт Джувел такого пира не устроил, и суд его обязал накормить праздничным обедом истцов. Понятно, что у знати иногда стоимость пира чуть ли не превосходила размер приданого невесты, но у бедных пар за брачующимися был только эль, остальное приносили с собой гости.
• Последней частью обряда было благословение спальни новобрачных. О том, что было потом, известно очень мало, но сохранились свидетельства, что в некоторых областях Англии приданое новобрачной поступало в распоряжение мужа только после того, как он исполнял свой первый после церемонии супружеский долг. В этом случае служитель церкви исполнял роль свидетеля своего рода, что брак вступил в законную силу и без принуждения.
Насколько эти наброски соблюдались в реальной жизни? С переменным успехом. Можно сказать, что только к началу шестнадцатого века церковные браки высшей аристократии стали скорее правилом, чем исключением. А вот те, кому особенно делить и завещать было нечего, продолжали обходиться без формальностей еще несколько столетий.
О нарядах для невест и не только
«Something old, something new, something borrowed, something blue, and a silver sixpence in her shoe». Все знают этот стишок, который рекомендует невесте иметь на своей свадьбе «что-то новое, что-то старое, что-то взятое взаймы, что-то голубое и серебряный шестипенсовик в своей туфельке». Благодаря упоминанию шестипенсовика, мы можем с уверенностью сказать, что стишок говорит о временах не раньше 1551 года, когда серебряные шестипенсовики начали чеканить, и не позже 1946 года, когда чеканка прекратилась. Но вот начало? Начало стишка, несомненно, более старое, потому что в средние века голубой цвет, цвет девы Марии, действительно считался очень уместным на свадьбах и вообще в женской одежде.
До самого восемнадцатого века англичанки не выходили замуж в белом, если только белый не был любимым цветом невесты или жениха. В белом шелке выходила замуж Филиппа Ланкастерская, дочь Генриха IV, за короля Дании, Швеции и Норвегии Эрика. В белом, затканном золотом верхнем платье, отороченном беличьим мехом, поверх нижнего желтого, оточенного горностаем, выходила замуж за короля Португалии и ее тетушка, тоже Филиппа, дочь Эдварда III. Что касается остальных, то Элеанора Прованская выходила за Генри III в зеленой мантии на плечах, на Изабелле Французской нижнее платье как раз голубого цвета, а вот верхнее так расшито и изукрашено, что определить его цвет одним словом невозможно. В златотканых одеждах изображена и невеста Ричарда II, тоже Изабелла, и на миниатюре видно, что часть костюма была все того же голубого цвета. Генри V и Катерина Валуа оба одеты на брачной церемонии в золотое, а Маргарет Анжу выходила за Генри VI в затканной золотом мантии.
Кстати, не давайте поблекшим цветам миниатюр себя обмануть: в живой жизни одежда богатых англичан была не просто яркой, а очень яркой, потому что импортные красители стоили невероятно дорого, и делом чести для каждого богача было показать, что у него вполне хватает денег на дорогие ткани. Ткани пастельного цвета были уделом бедняков, которые пользовались растительными красителями, а не минеральными. В Европе сохранилось одно-единственное платье, принадлежавшее средневековой даме, королеве Швеции, Дании и Норвегии Маргарет (1353–1412), помещенное уже в 1600 году для хранения в кафедральный собор Уппсалы. Естественно, за пару сотен лет до помещения в закрытую витрину оно успело несколько поблекнуть, но все равно дает некоторое представление о былой роскоши.
Поскольку сохранившиеся со Средних веков миниатюры изображают, по большей части, именно королевские свадьбы, то можно сделать вывод, что фату невесты тоже не носили. В принципе, покрывать голову всегда считалось пристойным, но зачастую принцессы красовались на своих свадьбах просто в открытых коронах и с распущенными волосами – если только не выходили замуж за обычных рыцарей. Дочь Эдварда III выходила за своего Ангеррана де Куси с покрытой головой. Впрочем, эта своенравная принцесса просидела в девицах до 33 лет, пока не нашла себе мужа по сердцу, так что вполне возможно, что она просто сочла смешным распускать кудри при всем честном народе в далеко не девичьем возрасте.
Можно с большей или меньшей уверенностью считать, что фата не заняла своего места в свадебном наряде до того момента, как бракосочетания не начали проводиться в церквях, где женщины всегда покрывали голову. Довольно долго они проводились у дверей церкви, а не внутри. Не всегда королевские невесты были невинными девицами и иностранными принцессами. Эдвард IV публично женился на вдове, Элизабет Вудвилл, но миниатюра изображает и ее с распущенными по-девичьи волосами и с короной на голове, одетой в синее платье. Впрочем, к моменту церемонии Элизабет уже была женой Эдварда, и, как королева, имела право и на корону, и на распущенные косы.
Стоит также учитывать, что зачастую миниатюристы рисовали не то, чему они были свидетелями. Они рисовали некие «виртуальные» изображения со слов очевидцев, а у очевидцев одного и того же события есть прискорбная привычка видеть его по-разному. Поэтому лучше всего придерживаться представления, что аристократы, несомненно, одевались на свои свадьбы в лучшие одежды, которые если не полностью, то частично шились именно к этому случаю. Голова невесты могла быть покрыта или замысловатым головным убором, или коронетом, бракосочетание могло проходить или перед церковью, при большом стечении народа, или в частной часовне, практически без свидетелей, или просто в большом холле замка или поместья. Могло быть и так, что невеста отправлялась в путь в дом жениха, не имея представления ни о нем, ни о своем будущем доме, имея на руках только брачный контракт. Скорее всего, в ее честь устраивался праздник, но, по большому счету, это была уже не столько свадьба, сколько прибытие новой хозяйки в свой дом. Хотя в самой Англии с ее достаточно узкой аристократической прослойкой подобная ситуация «прыжка в неизвестность» была маловероятна.
Драгоценности в Средние века «фамильными» еще не были. Оправы переплавлялись или делались из монет согласно моде для определенных событий в жизни. Камни, с другой стороны, переходили из одной оправы в другую, но очень часто проходили через новую огранку, подходящую для нового украшения. Это были рубины из Индии и Цейлона, сапфиры из Цейлона и Персии, изумруды из Египта, бирюза из Персии и Тибета, бриллианты из Индии и Центральной Африки, аметисты из Германии и России, горный хрусталь из Германии, Швейцарии и Франции, опалы из Восточной Европы. Жемчуг из Шотландии и янтарь с побережий Балтики, а также средиземноморские кораллы тоже широко использовались ювелирами.
Хорошо описаны и изучены, например, драгоценности, сделанные специально для свадьбы сестры короля Эдварда IV, Маргарет, с герцогом Бургундии. Корона Маргарет сохранилась в Аахене. Круглая, открытая корона украшена большими розами из белой эмали и маленькими розами, покрытыми красной и черной эмалью. Круглая основа короны обрамлена внизу и вверху жемчугом, и жемчуг также щедро рассыпан по другим деталям короны – в честь невесты, как считают исследователи, потому что одним из слов, обозначающих во французском языке жемчуг, является marguerites, так что они использовались в качестве синонима имени Маргарет. Буквы на короне – это буквы имени Маргарет и соединенные буквы М и С, для Margaret и Charles. Сзади корона украшена гербом Бургундского дома. В короне преобладают парные цвета: белый с голубым и красный с черным. Белый с голубым были цветами бургундских Валуа. Что касается комбинаций красного с черным, то, скорее всего, и это имеет отношение к Бургундскому дому, потому что Орден Подвязки, сделанный для мужа принцессы Маргарет Карла Смелого, состоит именно из красных камней и черной эмали. Некоторое удивление вызывает у историков крошечный размер короны, всего 12,5 см. По этому поводу были довольно жаркие дебаты, но причина такого размера, как совершенно справедливо считает Эшдаун-Хилл, очевидна: корона была сделана как часть головного убора, известного как atour.
