Александр Усовский - Кто натравил Гитлера на СССР. Подстрекатели «Барбароссы»
О том, что война начнется еще и с Англией, Муссолини как-то не подумал – вернее, не придавал этому особого значения. И даже более того, заверял озабоченного начальника генерального штаба вооруженных сил, что «в сентябре все кончится». « Мысль о том, как следует вести войну, если вопреки ожиданиям Англия не будет сразу побеждена Германией и не проявит уступчивость, не беспокоила ни Муссолини, ни его военных советников; первого по той причине, что он вообще не собирался вести никакой войны, а последних потому, что они были убеждены в недостаточной подготовке Италии к войне и, следовательно, считали для Италии невозможным принять в ней участие».
Средиземноморский театр военных действий во Второй мировой войне «заработал» лишь потому, что рейхсканцлеру показалось, что, привлекая к этой войне Италию, имеющую изрядный военно-морской флот (восемь линкоров, двадцать крейсеров, пятьдесят три эскадренных миноносца, более шестидесяти малых миноносцев и сто одиннадцать подводных лодок), ему удастся уравнять шансы (заведомо безнадежные на море) в противостоянии с Великобританией. Правда, с точки зрения «сухопутного» германского офицера, « вступление в войну Италии явилось для нас несчастьем » (Ф. Меллентин), но это станет ясно чуть позже. Пока же военные перспективы «средиземноморского союзника» выглядели не слишком мрачно.
Потому что итальянский флот, пользуясь своим численным превосходством, был – чисто теоретически – вполне в состоянии нанести поражение врагу. Английская эскадра в Александрии насчитывала в июне 1940-го всего четыре линкора («Куин Элизабет», «Вэлиант», «Бархэм» и «Уорспайт»), авианосец «Арк Ройал», 9 крейсеров, 16 эскадренных миноносцев, 12 подводных лодок; кроме того, на Гибралтар базировались 9 эсминцев (8-я флотилия) во главе с легким крейсером «Галатея». Да два английских линкора занимались прикрытием конвоев в Северной Атлантике и тоже могли (теоретически) сражаться с итальянскими кораблями.
А поскольку французский флот (для борьбы с которым, собственно, и строились итальянские корабли) выбыл из игры 22 июня – шанс победить англичан на море у итальянцев был достаточно реальным.
В крайнем случае, многочисленный итальянский флот мог создать нестерпимое для англичан давление на их главной операционной линии Гибралтар – Мальта – Александрия – Порт – Суэц и заставить Royal Navy выслать на помощь Средиземноморской эскадре какие-то корабли из Скапа-Флоу – все Редеру было бы веселей.
Увы, суровая действительность напрочь перечеркнула подобные розовые мечты Гитлера.
* * *Англичане взялись за войну в Средиземноморье дружно, споро и деловито. Многочисленность итальянских кораблей их как-то особо не пугала – после капитуляции Франции для них гораздо важнее стало нейтрализовать флот французский, который из союзного вдруг стал непонятно каким. А любая неопределенная угроза гораздо хуже угрозы определенной …
Безусловно, с этической точки зрения расстрел англичанами еще недавно дружественного французского флота прямо в его базах никак высокоморальным и благородным поступком назвать нельзя. Адмирал Соммервил поступил бесчестно – но разве у английского командования флота были варианты? Французский флот – а это семь линкоров в строю, не считая безнадежно устаревшего «Парижа», между прочим! – мог попасть в руки врага, и тогда шансы на грядущую британскую победу становились бы весьма призрачными.
Поэтому английские морские лорды (и лично Черчилль) решили, что раз у них нет возможности завладеть всеми французскими кораблями (два совсем ветхих линкора англичанам все же удалось интернировать в Лондоне, какие-то корабли – в Портсмуте, Плимуте и в Александрии) – то нужно всеми возможными средствами обезвредить корабли, оставшиеся вне британского контроля. То есть в случае необходимости попросту их потопить…
Линейный корабль «Ришелье»
В то время в Мерс-эль-Кебире и в бухте Орана на побережье Северной Африки находились ценнейшие корабли французского флота, в том числе линкоры «Бретань» и «Прованс», а также два современных линейных корабля «Дюнкерк» и «Страсбур». На Северную Африку базировались также новейшие (правда, недостроенные) линкоры «Ришелье» и «Жан Бар», бежавшие от немецкого нашествия прямо от достроечных стенок. Вот их-то англичане в начале июля и решили, как бы это помягче выразиться, лишить возможности принести вред Англии.
* * *3 июля англичане начали операцию «Катапульта». Нельзя сказать, что они сделали это внезапно – все же какие-то приличия были соблюдены. Адмирал Соммервил предъявил французам ультиматум, в котором предлагал им или объединиться с английским флотом, или затопить свои корабли, или, наконец, немедленно увести их к островку Мартинике, вблизи северного побережья Южной Америки, где они и будут интернированы. Конечно, британцы знали, что любое из этих трех условий есть грубое нарушение франко-немецкого перемирия и для французов неприемлемо, но кто теперь французов, после позора Компьенского леса, о чем-либо спрашивал? Vae viktis!
«Французы отклонили все три предложения, из которых даже третье, как явное нарушение договора о перемирии, должно было вызвать тяжелые последствия. Еще до того, как англичане получили ответ, они, чтобы воспрепятствовать уходу французских кораблей, заминировали выход из гавани, а после отказа французов выполнить условия ультиматума открыли огонь по своим прежним союзникам. «Бретань» затонула почти со всей командой. Однотипный с ней корабль «Прованс» был превращен в плавающую груду исковерканного металла. «Дюнкерк» получил тяжелые повреждения и выбросился на мель. «Страсбургу» удалось покинуть порт и в сопровождении трех эскадренных миноносцев достигнуть Тулона. 5 июля английские самолеты вновь атаковали корабли в Мерс-эль-Кебире и нанесли им наряду с тяжелыми повреждениями большие потери в людях. В общей сложности французский флот потерял убитыми 1400 человек».
В общем, англичане «предательским ударом в спину» вывели из войны французский флот; после 5 июля единственной реальной угрозой для британского судоходства становились итальянские корабли.
* * *Увы, итальянский флот (несмотря на свое численное превосходство над противником) сражаться с англичанами в открытом море как-то не особо горел желанием. Не верили итальянские адмиралы в способность своих команд на равных сражаться с врагом – посему считали за благо от открытого боя с английским флотом уклоняться.
Но долго это делать им не довелось – вернее, не позволили британцы; 9 июля английская Александрийская эскадра провела до Мальты два конвоя и вошла в соприкосновение со значительно более крупными итальянскими морскими силами, поддержанными многочисленной авиацией.
Бой был крайне коротким. Вернее, его вообще не было – как только с дистанции в 140 кабельтовых «Уорспайт» зарядил тысячекилограммовую 381-мм болванку в «Кавур» – итальянцы немедленно прекратили сражение, хотя они находились в более выгодном положении благодаря близости своих баз. Атаки итальянских самолетов успеха не имели.
« При более мелких столкновениях итальянские корабли также всегда стремились как можно скорее прервать бой. Они довольствовались тем, что при помощи воздушной разведки устанавливали отсутствие противника и использовали такую благоприятную возможность для проводки транспортов в Ливию. Это было для них довольно легко сделать, тем более что Мальта тогда еще очень слабо оборонялась англичанами и ввиду итальянского превосходства в воздухе не могла использоваться как опорный пункт флота на Средиземном море».
* * *Теоретически соотношение сил сторон на театре было за итальянцами. Опираясь на свое численное превосходство, они априори обладали (вернее, должны были бы обладать) инициативой в ведении боевых действий, могли себе позволить выбирать способ действий «на земле, в небесах и на море».
К сожалению, на море они (неожиданно как для своих союзников, так, в общем-то, и для врагов) выбрали тактику уклонения от боевого соприкосновения с врагом.
Принято (в исторической литературе) почему-то иронически относиться к такому поведению итальянских флотоводцев – но здесь есть один момент, который их хоть как-то, но оправдывает.
Техника итальянская ни к черту не годилась. Из восьми линкоров два-три постоянно находились в ремонте, и с неприятно частой периодичностью повергал в ужас командиров кораблей внезапный отказ, например, турбины крейсера в самый разгар преследования английского транспорта. Итальянские корабли, вступившие в войну, были крайне ненадежны и технически несовершенны.
Да что там говорить о Второй мировой войне! Даже сегодня итальянское энергетическое оборудование для паровых турбин годится лишь на металлолом!
