Кирилл Маль - Гражданская война в США, 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)
После того, как пушка была наведена, подавалась команда «готовсь!». Номер 3-й протыкал протравником картуз и устанавливал в запальном отверстии капсюльную трубку, а сверху — курок с ударником; номер 4-й дергал за спусковой шнур, и происходил выстрел.
Послав неприятелю снаряд, артиллеристы возвращали орудие на исходную позицию, номер 1-й прочищал канал ствола банником, и весь процесс повторялся снова. Действуя таким [125] образом, тренированный расчет артиллерийского орудия мог производить два выстрела в минуту.
Итак, несмотря на большое количество усовершенствований и изобретений основная масса артиллерии гражданской войны оставалась дульнозарядной и гладкоствольной и, если не считать применения новой системы запала, мало чем отличалась от того же рода войск времен Наполеона. Иными словами, «бог войны» все же не поспевал за «царицей полей», и это отставание стало главной причиной того, что в ходе конфликта между Севером и Югом не было создано никакой принципиально новой артиллерийской тактики.
Был повинен также ландшафт, на котором разворачивались главные боевые действия. Большинство крупных сражений, такие, как Шайло, Фейр-Уокс, Семидневная битва, Мёрфрисборо, Чанселорсвилл, Глушь и многие другие, происходили в густых лесах, где для пушек было немного работы и где артиллерийские расчеты часто оказывались беспомощными жертвами стрелков, укрывшихся в зарослях. Впрочем, в такое же положение артиллеристы могли попасть независимо от условий местности.
Дистанция прицельного выстрела картечью — самым эффективным из противопехотных снарядов — не превышала 200–300 ярдов, в то время как вражеские стрелки, вооруженные винтовками, могли спокойно и не торопясь уничтожать артиллеристов и ездовых лошадей с расстояния 400–500 ярдов. В этом случае орудийный огонь оказывался против них, как остроумно заметил один федеральный артиллерист, участник Гетгисбергского сражения, «все равно что винтовка против москитов». Проблема эта была, конечно, не нова. Во время Крымской кампании с ней уже столкнулись русские артиллеристы, и решить ее удалось лишь позже, после введения казнозарядных орудий. [126]
В известной степени недостаточная эффективность артиллерии во время гражданской войны вызывалась также и ее организацией. По европейским стандартам, полевые орудия американцев были слишком тяжелы, следовательно, слишком неповоротливы и лишены мобильности. Таким был даже 12-фунтовый «Наполеон», не говоря уже о 20– и 30-фунтовых «монстрах», которых пытались использовать обе враждующие стороны в начале и середине конфликта. А ведь кроме пушек были еще огромные фургоны с боеприпасами (артиллерийской батарее, состоявшая из шести пушек, требовалось по 128 зарядов на орудие), так что для передвижения каждой батарее требовались 72 лошади.
Однако тяжесть артиллерийских орудий не была главной проблемой. Хуже то, что, несмотря на популярность наполеоновской доктрины, американские генералы не уделяли должного внимания концентрации своей артиллерии и созданию артиллерийского резерва.
Три шестиорудийных батареи объединялись обычно в артиллерийский полк (батальон), каждый из которых придавался пехотной дивизии. Такая организация сохранялась в американской артиллерии вплоть до 1863 года, когда, наконец, сначала конфедераты, а затем и федералы создали в своих армиях независимые артиллерийские парки. Впрочем, генерал Ли, надо отдать ему должное, понял необходимость этих перемен еще раньше, летом 1862 года и, едва успев принять командование армией, сформировал небольшой артиллерийский резерв.
Из всего вышесказанного вовсе не следует, что «бог войны» не сыграл в этом конфликте совсем никакой роли. Артиллерия, конечно, занимала свое далеко не последнее место на полях сражений и была для пехоты помощником № 1. Обычно она располагалась между интервалами пешей линии или же в 50–100 ярдах перед ней, и, если поблизости не было пехотных или конных частей, для поддержки батареи специально выделяли полк или хотя бы несколько рот.
Во время атаки орудия поддерживали пехоту своим огнем по батареям и пехоте противника, а нередко и следовали за наступающими линиями, останавливаясь время от времени, чтобы дать залп. В обороне артиллерия вела огонь сначала [127] по батареям противника, а затем по его пехоте, и случалось, что стрельба нескольких удачно расположенных орудий останавливала или даже отражала атаки целых дивизий (позже мы расскажем об этих эпизодах). Но все же такого значения, как в наполеоновских войнах, где артиллерия часто становилась решающим фактором победы, в гражданской войне она не имела никогда.
Отдельно надо отметить попытки использование привязных аэростатов для корректировки артиллерийского огня, делавшиеся как федералами, так и конфедератами.
Например, федералы перестроили в 1861 году угольную баржу в речную плавбазу для аэростата-корректировщика. Это судно, получившее наименование «Джордж Вашингтон Парк Кастис», имело длину 24,3 метра, ширину 4,4 метра и осадку 1,7 метра. Его водоизмещение составляло 122 тонны. Газ для наполнения баллона вырабатывался в специальном генераторе путем взаимодействия серной кислоты с железными опилками. Насос под давлением нагнетал газ в аэростат.
Обычно аэростат поднимали на высоту около 300 метров, недосягаемую для ружей и пушек противника. С такой [128] высоты наблюдатель мог осуществлять корректировку артогня на дистанции до 4,8 километров.
Впервые этот аэростат был использован в ноябре 1861 года на реке Маттавумен, притоке Потомака. В дальнейшем он успешно применялся вплоть до самого конца войны.
Отметим в данной связи, что знаменитый граф Фердинанд фон Цеппелин (1838–1917) во время гражданской воины в Америке состоял военным наблюдателем при армии федералов. Впервые Цеппелин поднялся на аэростате 19 августа 1863 года на реке Миссисипи в районе города Сент-Пол (штат Миннесота). Достоинства привязного аэростата в качестве высотного наблюдательного пункта были ему очевидны. Но изобретательному графу захотелось, чтобы воздушный аппарат мог свободно перемещаться в желаемом направлении и сбрасывать бомбы на головы противника. Так он пришел к идее создания дирижаблей жесткой конструкции, широко применявшихся в ходе Первой мировой воины.
Таким образом, война Севера и Юга была в первую очередь борьбой пехоты и стрелкового оружия, и тактические уроки этой войны касаются в основном инфантерии. Но боевые порядки и методика ведения боя пехоты не были неизменными с 1861 по 1865 год и совершили за эти четыре года сложную эволюцию.
В своем развитии они прошли через три последовательные стадии, которые мы и намерены рассмотреть в трех следующих главах. Первая стадия относится, как не трудно догадаться, к самому началу войны, и характеризуется всеобщей неопытностью обеих армий, в результате чего почти все сражения этого этапа превращались в драку неорганизованных толп. Мы отобрали два наиболее крупных сражения начального периода гражданской войны, на примере которых можно проследить общую тенденцию развития военного дела в 1861–1862 годах. [129]
Часть III
Так сражались дилетанты
Глава 1
«Посмотрите на бригаду Джексона. Она стоит, как каменная стена!»
1-е сражение при Бул-Ране
Удача свалилась на Ирвина Мак-Дауэла неожиданно, как наследство от неизвестного дядюшки-миллионера. Во всяком случае, получив такое наследство он, вероятно, был бы удивлен не меньше. Вплоть до весны 1861 года карьера Мак-Дауэла напоминала пологий склон невысокого холма, вершиной которого мог бы стать чин полковника армии США, не более. В 1838 году этот уроженец Огайо закончил академию Вест-Пойнт, 23-м из группы в 45 кадетов, т. е. не в первых рядах, но и не в последних. В качестве штабного офицера он участвовал в Мексиканской кампании, был замечен главнокомандующим американской армии вторжения Уинфилдом Скоттом и по окончании боевых действий продолжал оставаться членом его штаба. К началу гражданской войны он был 42-летним майором, одним из многих офицеров своего возраста, носивших это звание.
Но весна 1861 года круто изменила многие судьбы, и в числе прочих судьбу майора Ирвина Мак-Дауэла. В середине [131] мая он, к своему удивлению, узнал, что его произвели, минуя подполковника и полковника, сразу в бригадные генералы. Не успел он придти в себя от этого «сюрприза», как спустя две недели получил новое назначение: Авраам Линкольн поставил его во главе Округа Северовосточной Вирджинии, а это значило, что новая армия — самая большая в истории Соединенных Штатов, формировавшаяся в то время в Вашингтоне и его окрестностях — переходит теперь в его непосредственное подчинение. Мак-Дауэл не мог не знать также, что эта армия предназначена для нанесения давно планируемого главного удара по столице мятежной Конфедерации Ричмонду и что теперь именно ему, Ирвину Мак-Дауэлу, предстоит нанести этот главный удар.
