Евгений Толмачев - Александр III и его время
В последующие дни, каждый из которых, как и предыдущие, довольно насыщен для цесаревича различными мероприятиями: встречами, приёмами, поездками, занятиями, военными учениями, посещениями, он, тем не менее как правило, находит время видеться и разговаривать с Мещерской. Когда же это не удаётся, Александр по-своему испытывает тревогу, волнения и переживания. 28 июня он был в собрании у императрицы, «все почти играли в карты, я сочинял стихи с Д. С. Арсеньевым и страшно скучал и грустил по М. Э., которая не была приглашена на вечер».
Вместе с близкими друзьями наследник в Петергофе совершает ряд морских прогулок, в большинстве которых принимает участие и Мария. При этом всякий раз ей отводится главное внимание.
7 июля в дневнике Александр помечает о письме от королевы Дании, которая сообщает, что не хотела бы теперь прислать Дагмару, поскольку ей нужны сейчас покой и купания в море. Зимой же она будет продолжать заниматься русским языком и, может быть, Законом Божьим… «Кажется, — резюмирует цесаревич, — сама Дагмара желает выйти замуж за меня. Что же касается меня, то я только об этом и думаю и молю Бога, чтобы он устроил это дело и благословил его».
Однако Дагмара далеко, где-то в призрачном тумане, а реальная жизнь проходит здесь. Ежедневно он помечает в своём дневнике о присутствии Марии Мещерской, где её видел, периодически приводит разговор с ней. 10 июля за чаем она спросила: «… Люблю ли я, когда поют за обедней «Отче наш»?» Я отвечал, что очень и в особенности слова «Да будет воля твоя». Она мне сказала, что именно это она всего больше любит в этой молитве. Потом она просила меня вспоминать о ней, когда будут петь эту молитву, и прибавила что-то ещё, но я не расслышал, а она ни за что не хотела мне повторить слова».
Через день вечером поехал верхом по берегу моря и потом в Английский парк: «Проезжая мимо новых фрейлинских домов, я в первый раз увидел М. Э. на балконе, раскланялись».
С 22 июля по 8 августа цесаревич в основном находился в военном лагере под Красным Селом и на манёврах, командуя 1-м батальоном л.-гв. Преображенского полка. Ныне Красное Село входит в состав С. — Петербурга. В те времена это было одно из живописных мест, расположенное в 25 верстах юго-западнее столицы на речке Дудергофка и озёрах Дудергофское, Долгое и Безымянное. Все правители России, начиная с Петра I, любили бывать в этой местности. С 1823 г. в районе Красного Села регулярно располагались лагеря войск гвардейского корпуса.
В лагере Александр Александрович принимал участие в манёврах кавалерии и конной артиллерии, в полковых учениях, испытал на себе тяготы походов и переходов, стрелял в тире, наблюдал скачки, общался с офицерами и солдатами в непринуждённой обстановке у костра, пел с ними песни, спал в стоге сена, питался, фотографировался. В то же время при любом удобном случае он бывал в Петергофе, виделся и обменивался впечатлениями с Марией Мещерской.
Дни с 10 по 13 августа наследник престола считал лучшими из всего петергофского пребывания, поскольку мог общаться с М. Э.
По установленной ранее традиции Александр II пожелал сам представить своего наследника Первопрестольной. С 14 по 20 августа в этой поездке приняли участие также брат цесаревича Владимир и дядя — великий князь Михаил Николаевич. После возвращения из Москвы вновь продолжаются приятные невинные встречи с Мещерской. В собрании у императрицы играли в разные игры, Александр был очень доволен, когда сидел рядом с Марией. Она писала здесь же и дарила ему стихи на русском и английском языках, они много и непринуждённо говорили между собой. В один из вечеров Мария заметила, что не может говорить с ним серьёзно, поскольку со всех сторон их слушают. «Это, к несчастью, правда!» — признался Александр.
Как-то в одном из разговоров о высшем свете Мещерская сделала заключение, что именно ему она «обязана всеми своими несчастьями и неприятностями с самого её детства». В последний день лета после завтрака Мария объявила Александру, что «вчера был счастливый день, потому что мы виделись восемь раз». В тот же день вечером он сказал ей: «Сегодня несчастный день, потому что виделись только два раза». 4 сентября во время прогулки верхом на Английской дороге из Царского Села в Павловск Александр встретил Марию, которая ехала в коляске с берейтором. Между ними состоялся серьёзный и даже несколько грустный разговор. Их никто не мог слышать, кроме берейтора, который не понимал по-французски. Говорили о будущем, о том, какие глупости сочиняют на них обоих. Мария, между прочим, сказала Александру, что она очень бы хотела, чтобы люди знали его больше, и уверяла, что его никто не знает и поэтому сочиняют бог знает что.
— Молитесь ли вы когда-нибудь за меня? — спросила она.
— Я молюсь за всех меня любящих и за всех моих друзей, — ответил он.
Потом говорили о разных других вещах, о том, как тяжело жить на свете. Александр сказал ей, что он очень завидует своему милому брату, который больше не на этой неблагодарной земле. Мария ответила, что, конечно, он очень счастлив теперь там и что ему можно завидовать (как будто предчувствовала свой скорый конец).
После поездки с 6 по 10 сентября в подмосковное село Ильинское, где отдыхала императорская чета, цесаревич продолжил регулярные встречи с Мещерской. 17 сентября Александр получил от неё альбом со стихами, в котором она просила написать ей что-нибудь. На следующий день наследник помечает в дневнике: «Сегодня опять несчастный день, не виделся совсем с М. Э.».
Что бы ни описывал в своём дневнике Александр, везде ежедневно и непременно присутствует Мария. Во второй половине сентября царевич тренируется в Царском Селе в гребле на озере, а затем участвует в гонке и выигрывает призы на двойке «Славянка» и одиночке «Дротик». Для него важно, что среди присутствующих зрителей была и М. Э.
Время от времени в обычную жизнь императорского двора некоторое оживление вносили выступления мастеров искусства: артистов, музыкантов, композиторов, писателей и поэтов.
В начале октября появился совершенно новый, необычный жанр выступлений. Состоялись два спиритических сеанса известного тогда в Западной Европе мага Юма, «посвящённого» в секреты общения с душами умерших людей. Ради любопытства на этих сеансах присутствовал и великий князь Александр. Из его записей 10 октября мы узнаём: «Были Юм, Папа, дядя Костя, князь Гагарин с женою, графиня Тизенгаузен, А. В. и я. Сначала долго ничего не было, но потом пошло отлично. Аккордеон играл великолепно, стол подымался, крутился и отвечал на вопросы. Потом начал писать княгине Гагариной, как будто бы от имени её отца, который недавно умер. Потом ещё что-то писал и кончил тем, что написал Rmim mnjiv Rherft («абракадабра»), и тем кончились все манифестации духов. Во время сеанса многие чувствовали, что их трогали. Я чувствовал несколько раз в колено и даже раз в нос, а А. В. (Жуковскую) в плечо. Вернулись домой только в половине второго». На следующий вечер, на сеанс была приглашена и М. Э.
Мещерская, милая, умная, общительная девушка с образованием, которое далеко превышало обычный уровень женского образования того времени, очень тонко пользовалась своими преимуществами и влиянием на князя. Она продолжала дарить ему книжки, стихи, рисунки, фотографии. Александр чувствовал себя наверху блаженства, когда на вечерних собраниях у императрицы разговаривал, рисовал, рассматривал иллюстрации, играл в карты или слушал кого-либо, находясь рядом с Марией. Нередко по пустякам они обижались друг на друга и также легко мирились.
Находясь под её обаянием, он каждый день искал встреч с ней, хотя бы на несколько минут. 30 октября выпало много снега, начался санный путь. Вскоре наследник стал часто кататься на коньках и получал истинное удовольствие, когда имел возможность на льду катать Марию в кресле. Понимая всю бесперспективность своих отношений с Мещерской, Александр 7 ноября завёл с ней разговор о своём друге, адъютанте Илларионе Ивановиче Воронцове-Дашкове. «Я ей сказал, — пишет цесаревич, — жалко, что она так мало знает И. И. Она мне отвечала, что она очень хотела бы с ним познакомиться поближе, но остерегается слишком много и часто разговаривать с ним, чтобы не говорили про неё, что она ухаживает за ним, потому что он очень богат, и надеется выйти за него замуж… Я подумал, как было бы хорошо, если бы она могла выйти за него. Это был бы великолепный муж, честный, благородный и умный малый. Я был бы совершенно счастлив и спокоен, если бы этим кончилось».
К сожалению, как мы знаем, эти пожелания повисли в воздухе. Воронцов-Дашков в 1867 г. счастливо обвенчался с Елизаветой Андреевной (Лили) Шуваловой, внучкой первого кавказского наместника князя Михаила Семёновича Воронцова, приходившегося Иллариону Ивановичу троюродным дядей.
Как это не удивительно, через много лет единственный сын Марии Мещерской Елим заключил брачный союз с дочерью Иллариона Ивановича Софьей…
