Коллектив авторов История - Всемирная история: в 6 томах. Том 3: Мир в раннее Новое время
Если Испания и Португалия к началу XVII в. имели уже огромный опыт колонизации, то другие державы делали лишь первые шаги. Однако именно по этой причине у них была возможность учитывать испанский опыт, хотя в ряде случаев шли иным путем. Выбор того или иного способа колонизации зависел и от военной силы пришельцев, и от привлеченных капиталов, и от людских ресурсов. А приток капиталов и людских ресурсов, в свою очередь, зависел не только от богатства и населенности метрополии, но и от того, насколько успешно складывались самые первые этапы колонизации, насколько эффективной была пропаганда ее успехов.
Начало и ход колонизации, как правило, были впрямую связаны с внутренним состоянием метрополии и ее положением в Европе. Так, Швеция активизировала свою колониальную деятельность после поражения при Нёрдлингене (1634), когда отход от нее части германских союзников поколебал ее статус великой державы. Создание собственных заокеанских колоний, хотя бы и не слишком богатых и обширных, как бы уравнивало Швецию с самыми могущественными державами Европы.
Колониальные владения в XVII в. тянулись вдоль океанских берегов; лишь испанцы и португальцы в Бразилии были в состоянии контролировать ряд внутренних областей Америки, отстоящих от побережья более чем на сотню километров. Далеко заходили по рекам и французы в Канаде, но они не устанавливали прочного контроля над открытыми территориями.
Многие поселения, особенно в Северной Америке, на протяжении десятилетий балансировали на грани выживания, и даже сравнительно успешные колонии в XVII в. нередко насчитывали лишь немногие сотни или даже десятки жителей, вся жизнь которых зависела от своевременного прибытия раз в год или раз в несколько лет одного или нескольких кораблей из метрополии с запасами продовольствия и новыми колонистами.
Испанская колониальная империя
Основное ядро испанских колоний в Америке сложилось уже в середине XVI в.; тогда же оформилась и их административная структура. В XVII в. добавились слабо заселенные и, по меркам того времени, сравнительно бедные земли на Севере Мексики и в Аргентине; в 1697 г. был покорен Тайясаль — последний из городов-государств майя. Однако рядом с территориями, где испанская власть установилась относительно прочно, простирались бескрайние земли, которые испанцы контролировали только на словах: тропическая сельва, высокогорья, аргентинская пампа. Некоторые из них были труднодоступны в силу природных условий, в других случаях испанцы просто не проявляли заинтересованности в освоении этих территорий. В Чили же испанцы на всем протяжении XVI–XVII вв. так и не смогли сломить сопротивление индейцев-арауканов.
Владения в Америке являлись составной частью Испанской монархии и потому разделяли трудности, с которыми сталкивалась метрополия. XVII век принес им территориальные потери: голландцы, англичане и французы захватили Малые Антильские острова; голландцы также утвердились в устье Ориноко и на Молуккских островах, а англичане — на Ямайке (с 1655 г.), Багамском и Бермудском архипелагах. Франция овладела восточной половиной Гаити.
Заметную роль в колониальном противоборстве стали играть пираты. Если первое время пираты базировались в портах Англии и Франции, то по мере ослабления Испании они обзавелись базами и в самой Америке: в разные годы это были Ямайка, Тортуга и другие острова Вест-Индии.
Главными объектами «охоты» становились испанские корабли, перевозившие золото, серебро и другие ценные грузы. Пираты совершали также налеты на порты и прибрежные поселения. Чтобы защитить от них ценные грузы, испанские власти собирали корабли в большие флотилии под надежным конвоем — «серебряные флоты», которые ежегодно пересекали Атлантику в обоих направлениях. Такой способ защиты в целом выглядел эффективным, но уже в 1628 г. голландским корсарам удалось захватить у берегов Кубы «серебряный флот» с грузом серебра на 14,5 млн флоринов.
«Золотым веком» Карибского пиратства стала вторая половина XVII в., когда флотилии пиратов во главе с удачливыми предводителями, такими как Генри Морган, нападали даже на самые мощные крепости, захватывая огромные богатства. После англо-испанского договора 1670 г. совместные действия английских и испанских эскадр позволили обуздать пиратов, однако к тому времени действия морских разбойников наряду с упадком самой Испании подточили ее морское могущество в Новом Свете и перераспределили часть американских сокровищ в пользу ее противников.
* * *К XVII в. в Испанской Америке правовой статус человека определялся его этнической и расовой принадлежностью. Испанцы, прибывшие из-за океана, составляли наиболее привилегированный слой, лишь они могли претендовать на высшие посты в аппарате управления, армии и церкви. Несмотря на постоянную испанскую эмиграцию в Новый Свет (в то время как обратно возвращались сравнительно немногие), численность белых была относительно невелика. Они селились преимущественно в городах, организованных по образцу испанских.
Уроженцы метрополии смотрели свысока на испанцев, которые уже несколько поколений жили в колониях и именовались креолами, подозревая последних, зачастую не без основания, в том, что те смешивались с индейцами, не сохранив «чистую» испанскую кровь. Креолам был закрыт доступ к высшим должностям, что вызывало их недовольство, тем более, что нередко они оказывались богаче уроженцев метрополии и держали бразды правления на местах в своих руках. В некоторых регионах в их ряды влились представители знатных индейских родов, которым корона сохранила титулы и владения. Фактически креолы составляли аристократию колониального общества.
В XVII в. понятие «креол» утрачивало первоначальный расовый смысл и приобретало этнокультурное наполнение: креолами все чаще могли считаться не потомки испанцев, а те, кто принадлежал к этому слою по своим манерам, обычаям и психологии. В этом смысле креолом мог считать себя и метис, и недавно приехавший в Америку европеец, если он быстро воспринял местный образ жизни. Постепенно креольское население все более идентифицировало себя именно по этнокультурному признаку. В результате отчуждение, возникшее между креолами и испанцами еще в XVI в., в XVII в. стало более заметным.
Ниже креолов в «кастовой» иерархии стояли метисы. Они не обладали всей полнотой прав, им запрещалось владеть землей, носить оружие, заниматься некоторыми ремеслами, однако они освобождались от некоторых налогов и повинностей и находились в целом в лучшем положении, чем индейцы. Метисы занимались земледелием и скотоводством, ремеслом и мелкой торговлей, работали по найму. Вопреки запретам метрополии лица, рожденные в смешанных браках, нередко попадали на службу в армию, в церковь и на чиновничьи должности.
Особое место в колониальной иерархии занимали индейцы. Демографическая катастрофа, которую пережил индейский мир после Конкисты, еще ощущалась на протяжении всего XVII столетия, и к концу его численность коренного населения была намного ниже уровня доколумбовой эпохи. Тем не менее индейцы преобладали всюду, кроме прибрежных районов и островов. На территории Мексики и Перу они в несколько раз превосходили по численности любую другую этническую группу. Основная масса индейцев жила в сельской местности. Корона была заинтересована в сохранении их особого статуса, поскольку именно они платили подушную подать и несли трудовые повинности, в частности работали на рудниках.
Низший слой составляли негры-рабы. Они работали на плантациях и рудниках, многие находились в услужении. Больше всего их насчитывалось в тех районах, где выращивались тропические культуры — например, на островах Вест-Индии, где коренное население было полностью истреблено еще в XVI в. Там, где проживало много негров, уже в XVII в. в результате их смешения с европейцами появилось множество мулатов.
В мировой экономике колонии Центральной и Южной Америки играли огромную роль. Именно оттуда Западная Европа получала большую часть необходимых ей драгоценных металлов. Только рудники Потоси в начале XVII в. давали около 50 % мировой добычи серебра; немало серебра добывалось и в Сакатекасе на территории Мексики.
Помимо драгоценных металлов из Нового Света поставлялись сахарный тростник, табак, хлопок, какао, пряности и органические красители. Колонии служили также рынками для сбыта европейских товаров. Все это способствовало обогащению метрополий, тогда как развитие обрабатывающих отраслей испанские власти сознательно ограничивали. Так, колонисты не имели права разводить виноград и оливы, выращивать шелковичных червей — соответствующие продукты приходилось ввозить из метрополии. Власти нередко тормозили развитие ремесла, душили американскую экономику высокими налогами.
