Константин Пензев - Феномен Руси, или Народ, которого не было
Во-первых, по словам проф. В. В. Мавродина, традиционные представления о «пути из варяг в греки», как о пути, который соединяет Скандинавию и Византию транзитом через Русь, попросту неверны. «Ни византийские источники, ни скандинавские саги ничего не говорят о постоянной и регулярной торговле норманнов в Царьграде. Византия не знала «норманнских» товаров, как Скандинавия почти не знала византийских. На Готланде, который вел обширную торговлю, найдено около 67 тысяч арабских, английских, германских, польских и прочих монет VIII–X веков, и среди них только 180 византийских, то есть около 0,25 %! В роли купцов в Константинополе скандинавы никогда не выступали»[215].
Во-вторых, арабские монеты были очень широко распространены на Руси, где они являлись обычной разменной монетой. Так вот, как указывает Б. А. Рыбаков, ареал куфических монет в Южной Прибалтике совпадает с границей расселения славян и резко обрывается на рубеже с Саксонией и Тюрингией. «Это обстоятельство естественнее всего связывать с действиями купцов-славян, для которых область славянского языка была областью их деятельности. В немецкие земли эти купцы не ездили»[216].
В-третьих, опять же по словам Б. А. Рыбакова, топография византийских монет в Европе не совпадает с топографией арабских. В Скандинавии обнаружено крайне незначительное количество кладов византийских монет, тогда как в Киевской Руси и в Славянской Прибалтике их множество.
Кто же осуществлял транзитную торговлю Варяжского Поморья с Византией и Халифатом? Ответить на этот вопрос нам позволяют сведения Адама Бременского (XI в.).
«Там, где Одра впадает в Скифское море, лежит знаменитейший город Юмна (Волин, Йомсбург), отличный порт, посещаемый греками и варварами, живущими вокруг… В нем живут славяне вместе с другими народами, греками и варварами… Все в этом городе еще преданы губительным языческим обрядам… В этом городе, полном товарами всех народов, ничто не представляется роскошным и редким». Описывая пути, ведущие к этому важнейшему прибалтийскому торговому центру, Адам Бременский отмечает, что «пустившись на парусах из Юмны, на четырнадцатый день прибудешь в Новгород (Ostrogard), который лежит в Руссии, где столица Киев»[217].
Другой вопрос состоит в том, что кроме вышеуказанных торговых направлений восточнославянские торговые корпорации разрабатывали еще одно направление, о существовании которого ныне мы имеем чрезвычайно мало информации. Приведу некоторые сведения о находках в Сибири вещей западноевропейского производства, датируемых XII–XIII вв., т. е. домонгольским временем.
Как указывают А. Б. Борисенко и Ю. С. Худяков[218], в начале XVIII в. в Приобье и Прииртышье были найдены несколько бронзовых водолеев западноевропейского производства, которые хранились в Кунсткамере, где и погибли во время пожара 1747 года[219]. В XVIII–XIX вв. в Западной Сибири были найдены западноевропейские серебряные сосуды, ныне хранящиеся в Метрополитэн Музее и Эрмитаже[220]. В 1975 г. при раскопках андроновского могильника у с. Преображенка в Барабинской лесостепи В. И. Мол один обнаружил западноевропейский меч с латинской надписью[221]. В 1979 г. в устье р. Кети в Приобье была найдена западноевропейская бронзовая чаша[222]. В Западной Сибири найдены серебряные чаши и крышка с позолотой, чернью и богатой орнаментацией, изготовленные в XII–XIII вв. в Аквитании[223]. В составе коллекции бронзовой скульптуры, доставленной с Рудного Алтая в Петербург к императору Петру I, присутствуют изделия европейского, индийского и китайского производства, в том числе светильник в виде статуэтки римского императора[224].
И т. д. и т. п.
К примеру, сосуды, подобные тогурской бронзовой чаше, подробно описанной Я. А. Яковлевым[225], изготавливались, по данным В. П. Даркевича, в XI–XIII вв. в Вестфалии и распространялись по всей Европе вплоть до Поволжья[226]. По мнению Т. Поклевского, на рубеже XII–XIII вв. центр производства посуды данного типа переместился в Саксонию[227]. В общем и целом, коллекция предметов западноевропейского производства времен Средневековья, каковые были обнаружены на территории Западной Сибири, представлена предметами вооружения, пиршественной и ритуальной посуды. Изготовлены найденные изделия в различных областях Германии и Франции[228].
Касательно времен более поздних, чем XII–XIII вв., следует отметить, что западноевропейские товары попадали в Сибирь исключительно при посредничестве русских купцов. Известно, что в течение, к примеру, XVII в. были изданы несколько царских указов, запрещающих «немецким людям» торговать в северных районах Сибири. Скорее всего, ситуация в XII–XIII вв. отличалась немногим. По словам А. Б. Борисенко и Ю. С. Худякова: «При определении путей проникновения вещей из Германии и Франции в Западную Сибирь исследователи отмечают посредническую роль древнерусской торговли. Большинство исследователей полагает, что западноевропейские вещи завезены в Западную Сибирь новгородцами через Северный Урал[229]. Возможность этого пути проникновения западноевропейского импорта в Зауралье доказывается летописными свидетельствами XII в.».
Факт распространения русской торговли до Рудного Алтая и Верхнего Енисея, в принципе, может объяснить появление имени Урус среди имен государей енисейских кыргы-зов (кит. хагясы). Дело в том, что во времена царствования газневидского султана Абд ар-Рашида (1050–1053 гг.) восточный автор Абу Саид Гардизи писал следующее: «Причина объединения киргизов под властью своего начальника была следующая. Он происходил из славян (сакалиба. — К.П.) и был одним из славянских вельмож; когда он жил в стране славян, туда прибыл посол из Рума; этот человек убил того посла. Причиной убийства было то, что румийцы происходят от Сима, сына Ноя, а славяне — от Яфета».
И далее: «[Итак], тот начальник в споре убил посла и по необходимости должен был покинуть страну славян. Он ушел оттуда и пришел к хазарам; хазарский хакан хорошо обращался с ним до своей смерти. Когда на престол сел другой хакан, он обнаружил нерасположение к пришельцу; тот был вынужден удалиться, ушел и пришел к Башджурту. Этот Башджурт был одним из хазарских вельмож и жил между владениями хазаров и кимаков с 2000 всадников. Хазарский хан отправил к Башджурту человека, требуя, чтобы он прогнал славянина; тот поговорил об этом со славянином; славянин отправился во владения… с которыми он находился в родстве (выделено мной. — К.П.). По дороге он прибыл в одно место между владениями кимаков и тугузгузов; хан тугузгузов поссорился со своим племенем и рассердился на них; [многих из] них убили; [остальные] рассеялись и по одному или по два стали приходить к славянину. Он всех принимал и оказывал им добро, так что их набралось много. Он послал человека к Башджурту, заключил с ним дружбу и этим усилился; после этого он произвел нападение на гузов, многих из них убил, многих взял в плен и собрал много денег, частью благодаря грабежам, частью благодаря пленным, которых он всех продал в рабство. Тому племени, которое собралось около него, он дал имя киргиз. Когда известие о нем пришло к славянам, многие из них пришли к нему со своими семействами и имуществом, присоединились к другим и вступили с ними в родство, так что все слились в одно целое. Признаки славянского происхождения заметны в наружности киргизов, именно красные волосы и белая кожа»[230].
В примечании к тексту Гардизи акад. В. В. Бартольд добавляет: «По китайским известиям, киргизы отличались высоким ростом, рыжими волосами, румяным лицом и голубыми глазами. Все это указывает на то, что киргизы первоначально не были тюркским народом»[231]. Не вдаваясь в пространные доказательства славянского происхождения енисейских кыргызов, я хотел бы обратить внимание на следующие обстоятельства.
Возможно, что наименование кыргыз, которое, по утверждению Гардизи, является самоназванием, и слово черкес, каковое в западных источниках появляется в середине XIII в.[232], т. е. после появления моголов в южнорусских степях, являются одним и тем же этнонимом в различной фонетической передаче.
Сигизмунд Герберштейн в своих «Записках о Московии» (1549 г.) причислял черкесов к славяноговорящим народам: «Славянский язык… распространен весьма широко: на нем говорят далматинцы (Dalmatae, Dalmatiner), босняки (Bossnenses, Bossner), хорваты (Chroati, Chrabaten), истрийцы (Istrii, Isterreicher)… (далее следует перечисление славянских народов. — К.П.) и черкесы-пятигорцы (Circasi-Quinquemontani, Circassen in fuenff pergen) у Понта[233]. Кроме того, весьма любопытно одно обстоятельство. У Иоганна Бларамберга имеются интересные наблюдения о языке кавказских черкесов, сделанные им в начале XIX в. (1836 г.): «Их (черкесов. — К.П.) язык очень отличается от других кавказских языков как лексикой, так и синтаксисом; между тем в нем заметна близость с финскими корнями, а главным образом с корнями вогулов (манси. — К.П.) и сибирских остиаков (ханты. —К. П.)»[234].
