Густав Эрве - История Франции и Европы
«Все было взято и продано, что оставалось еще, чем сеньор мог бы покрыть свои убытки, кроме кожи и тела несчастного бедняка. Тем не менее он надеется вытянуть из него еще что-нибудь. Вероятно у плута есть какое-нибудь потаенное место, куда он скрывает свое добро. Чтобы заставит его признаться, его начинают жестоко мучить. К его ногам прикладывают горячее железо, не щадя ни огня, ни инструментов»
(Michelet).Однако, судьба не оставляет в покое несчастного мужика, разоренного в конец своим господином; он становится добычей английских и французских отрядов, которые продолжают грабить страну. Городские жители защищены от них, по крайней мере, городскими стенами, а крестьяне всецело находятся во власти этих волков.
«Крестьяне не знали больше сна. Живущие у берегов Луары проводили ночи на островах или на лодках среди реки. В Пикардии население скрывалось под землею, выкапывая себе там убежища… убежища эти представляли собой длинные сквозные коридоры со сводами в 7 или 8 футов ширины, по обеим сторонам которых находилось от 20 до 30 комнат, в средине был колодец, который снабжал эти подземелья водой и воздухом. Вокруг колодца были устроены большие помещения для домашнего скота. При приближении врага туда скрывались деревенские семьи. Женщины и дети гнили там по неделям и месяцам, между тем как мужчины робко выходили посмотреть, взобравшись на колокольню, не покинули ли, наконец, эти воины их деревни.
Но последние часто оставались так долго, что беднякам не удавалось посеять или собрать жатву. Напрасно прятались они под землю, голод настигал их и там. Больше всего пострадали Бри и Бовуази, здесь не оставалось никаких средств к существованию. Все было испорчено и разорено; имущество сохранилось только в замках.»
(Мишле).Доброе вьючное животное, озлившись от голода, приходит в бешенство: оно уплачивает своим господам, как говорит Мишле, «недоимку многих веков».
Это была Жакерия. Жан Боном, мужик, взял приступом замки, не щадя никого, ни женщин, ни детей.
Но что мог сделать он с палкой и вилами против своего сеньора, закованного с железо. Испуганные в первый момент, сеньоры быстро овладели собой. Они бросились на крестьян и произвели ужасное избиение; в Парижском округе, очаге восстания, были местности, в которых вовсе не осталось людей.
Крестьянину снова надели ярмо, и только время от времени он давал жестокий отпор англичанину или господину, когда тот слишком злоупотреблял его терпением.
В продолжении целого века на бедного Макара валились шишки от всех воителей. В простоте своей, он стал роптать не на собственную судьбу, а на судьбу несчастного короля Франции, о бедствиях которого рассказывал ему духовник, или военные люди. Случилось, однажды, что его добрый король Карл VI лишился рассудка; в другой раз сын его, Карл VII дофин, был отвергнут родителями, и его родная мать лишила его королевства в пользу короля Англии (Труанский договор, 1420 г.). Несчастный дофин Карл считался королем только в маленьком городке Бурже на юге Луары, где он скрывался, и если бы Орлеан, единственный надежный город, который еще не уступал врагу, сдался, то буржский король исчез бы навсегда.
Тогда дочь народа, Жанна д’Арк, сжалилась над всеми своими братьями, а также над злополучным потомком Людовика Святого, над сыном ее королей. Нам известно, как она освободила Орлеан, как короновала дофина в Реймсе (1430), и как погибла ужасной смертью в Руане, жертвой любви к своим братьям и сострадания к королю Франции.
Тем не менее, от внимания народа не ускользнуло, что дочь его принесла себя в жертву за его благо. Священник, который сначала принял ее за колдунью, сам признал, что это была святая девушка и что теперь, после своей смерти, она с высоты небес оберегает своих братьев и доброго короля французского народа.
И действительно, как по мановению волшебного жезла, война, продолжавшаяся сто лет, наконец прекратилась.
«Возлюбленному» Карлу VII было возвращено его королевство. Чтобы изгнать из страны шайки французских и чужеземных грабителей, он учредил конные отряды, содержание которых оплачивал тот же мужик и даже считал это большим счастьем, потому что королевские жандармы защищали его от грабительства этих разбойников. Священник объяснил ему, что, так как с этих пор армия стала постоянной, необходимо с самоотвержением платить королевским сборщикам постоянный налог, который предназначается на содержание войска. И на этот раз народ предоставил королю заботы о своем счастье.
Тяжелый опыт научил его, чего стоило ему слишком доверчивое отношение к советам духовника и предоставление королю заботы о своих собственных делах, когда надо было самому позаботиться о них; от его внимания не ускользнул и тот факт, что, как только королевская власть достигла абсолютизма, положение мужика изменилось лишь в том отношении, что у него явился новый хозяин.
Глава V
Население городов
Этьен Марсель, мятежный предок французской буржуазии
Промышленность и торговля. — Дворяне, не занимавшиеся сами никаким полезным трудом, нуждались не только в одной крестьянском труде, который доставлял им пищу, им нужен был и кузнец, чтобы ковать их вооружение, ткач и суконщик, поставлявший им одежду, ювелир, делавший украшения для их жен; им нужна посуда для стола, украшения для их капелл. Эти мастера жили или в древних римских городах. или же в новых. выраставших вокруг какого-нибудь укрепленного замка или монастыря.
В это время торговля и промышленность велись иначе, чем у нас.
В настоящее время, изделие известного предмета производится в большом количестве на больших фабриках, где сотни рабочих часто работают в пользу того хозяина, чьи машины они приводят в движение; хозяин сам не продает по мелочам вырабатываемых таким образом предметов. Он продает их в большом количестве крупным торговцам, которые сами перепродают их с выгодой тем, которые ведут торговлю в розницу.
В средние века производство предметов и их распространение производились совершенно иначе. В то время среди ремесленников не было таких богачей, которые могли бы дать работу в своей мастерской сотням рабочих, да к тому же тогда и не было еще машин. Хозяин-мастер работал своими руками с несколькими рабочими и учениками в нижнем этаже своего дома под наблюдением своего заказчика, и, окончив работу, он выставлял ее на подоконник широкого окна, какое обыкновенно устраивалось в его мастерской. Обучаясь ремеслу у мастера, что продолжалось очень долго, ученик находился под его опекой и на его содержании. Рабочий, который работал собственными инструментами, нанимался к мастеру поденно, понедельно и на год.
Промышленность средних веков отличалась от нашей еще другой характерной особенностью: промышленники, мастера группировались по роду ремесла и составляли так называемые цехи. Таким образом, суконщики составляли свой цех, золотых дел мастера — свой, мясники — свой и т. д. Каждый из этих цехов включал в свой состав хозяев, работников и учеников, занимающихся одинаковым ремеслом.
Цех представлял своего рода маленькую республику, члены которой сами решали вопросы, касающиеся общих интересов; она была также обществом взаимной помощи и взаимного контроля; хозяева или представители, выбранные из числа самостоятельных мастеров, ручались, что работа всех мастеров, входящих в состав цеха, будет безупречна и может быть сдана заказчику без ущерба для репутации их цеха; избранные члены цеха ограничивали число патронов (самостоятельных хозяев), чтобы не допустить конкуренции, которая могла бы слишком понизить доход каждого патрона; они ограничивали также и количество учеников, чтобы предупредить в будущем слишком большой наплыв рабочих в цех, вследствие чего чрезмерно понизился бы заработок каждого из них.
Наконец, каждый вновь поступающий в цех мастер должен был у них выдержать испытание по своему ремеслу; его заставляли сделать какой нибудь предмет в совершенстве, чтобы убедиться, что он способен стать знающим свое дело мастером.
Цех брал на себя расходы по лечению больных, а часто и умерших хоронил на свой счет. Каждый цех выбирал своим покровителем какого-нибудь святого, который заботился о нем с высоты небес; святой этот становился его патроном. В день этого святого весь цех, после торжественной службы, всем своим составом предавался разнообразным увеселениям; хозяева, рабочие и ученики устраивали большой банкет. на который часто приглашались бедные люди.
Сырые материалы, ввозимые в Париж, отправлялись прежде всего на рынок, где их осматривали хозяева или представители цехов. Предприниматели не могли закупать их раньше, чем они прибудут в место назначения, и таким образом они не могли делать для себя запасы в ущерб своим товарищам по профессии. Цехи покупали эти материалы оптом и затем разделяли между всеми мастерами: в предупреждение несправедливостей и неудовольствий, каждый получал свою долю по жребию. Если случалось, что какой-нибудь предприниматель заставал другого в момент, когда тот готов был заключить торг с продавцом сырых материалов или товаров, относящихся до его ремесла, он, как случайный свидетель, мог потребовать, чтобы ему была уступлена часть покупки по установленной цене. Эти своеобразные обычаи — как запрещение перехватывать сырой материал, так и разделение общей покупки на части, — имели своею целью помешать захвату товара, и дать возможность всем членам цеха пользоваться хорошим случаем. Обычай этот основывался на той идее, что хозяева одного и того же рода предприятия не должны быть конкурентами, стремящимися обогатиться на счет друг друга, но что они товарищи, — поддерживаемые обоюдным чувством справедливости и доброжелательства, благодаря чему их прибыли распределяются между ними в возможно равной степени; такое понимание отношений между товарищами непременно должно было вытекать из самого существования цехов, — тогда как чрезмерная конкуренция есть непосредственный результат разобщенности современных промышленников.
