Александр Гогун - Черный пиар Адольфа Гитлера
Немец должен теперь – и я бы хотел обратиться по этому поводу к немецкой молодежи с горячим призывом – перед выбором жизненной профессии серьезно подумать, какие профессии родине требуются более всего. Ибо высшим назначением каждой профессии является уверенность каждого труженика, что он, выполняя эту профессию, приносит родине наивысшую пользу.
Этот напряженный темп работы в Германии отражается также и на продолжительности рабочего времени. И вот выясняется, что уже необходимо, чтобы рабочие работали по десять и более часов в день. И я должен заверить наших трудящихся, что такая продолжительность труда имеет место не только у них одних. Если прежде в наших министерствах и канцеляриях работали с прохладцей, и ровно в шесть часов вечера перо откладывалось в сторону, то это время теперь миновало безвозвратно. Вы можете видеть даже в полночь, что окна центральных правительственных учреждений ярко освещены. Еще в полночь там работают и создают центральные органы нашей партии, чтобы обеспечить народу предпосылки его существования. В данный момент чиновник находится при исполнении своих служебных обязанностей всегда, а потому каждый немец в отдельности должен делать то же самое, куда бы ни забросила его судьба. Но я никогда не потерплю, чтобы сверхурочная работа и чрезмерное напряжение труженика использовались бы для личной выгоды. Там, где происходят сверхурочные работы, это делается лишь для пользы родины. Иностранцам легко по этому поводу вдаваться в комментарии. Ведь многие европейские государства заставляют работать на себя в своих заокеанских владениях миллионы цветнокожих. Мы знаем, что в колониях постоянно прибегают к физическому воздействию. Ваше же благосостояние базируется лишь на природных силах вашей собственной страны. Иностранцы располагают громадными колониями. Германский же народ, занимающий густонаселенную территорию, должен рассчитывать только на свои собственные силы. Ибо у нас отняли все средства борьбы, принудив подписать позорный мир. Если бы мы сохранили наши колонии, то вы, господа, не должны были бы размышлять на тему о том, выполняет ли теперь германский народ принудительные работы или же нет. Мы должны, мы можем существовать только от трудов наших собственных рук. Мы ничего не можем потребить, чего не было бы нами произведено. Страшные бреши, происшедшие от Веймарской системы, могут быть заполнены лишь постепенно. И, несмотря на это, я должен заметить, что здесь за эти годы было проделано невозможное. Мы, т.е. наше поколение, хотим ощутить нашу особую ответственность. Мы не хотим трусливо уклоняться от этой ответственности и предоставить нашим детям и последующим поколениям доделывать то, что мы могли бы сделать сами. Мы должны быть готовы пустить в ход все средства технического и организационного порядка для нашего народного хозяйства, чтобы оно могло удовлетворить все наши основные потребности.
Заработная плата и высота жизненного уровня находятся между собою в теснейшей зависимости. Но высшее напряжение сил трудящихся требует, согласно основам миросозерцания национал-социалистов, и соответствующей социальной политики. Социальный прогресс должен быть обеспечен на долгое время. Только в том случае, если мы в состоянии дать максимум в области социальной политики, я могу требовать от вас максимума производительности и исполнения вашего гражданского долга. В связи с этим я напомню вам только распоряжение относительно оплаты праздничных дней и успешные мероприятия Трудового фронта и, в особенности, соревнование между различными предприятиями. Я хотел бы также сослаться на расширение мною полномочий в области примирительных камер[69] для улаживания конфликтов между предпринимателями и рабочими. Наши уполномоченные теперь могут входить[70] во все условия труда на фабриках и заводах. На основании этого распоряжения на обязанности руководителя предприятия возлагается сообщать о каждом изменении в условиях производства.[71]
Однако я должен особо подчеркнуть, что все эти меры не должны ни в коем случае означать шаг назад в области социальной политики. Если я возложил на уполномоченных обязанность интересоваться не только условиями оплаты труда, но и другими отраслями производства,[72] и в необходимых случаях в него вмешиваться, (естественно, только там, где это вызывается государственными интересами) то это не означает, что в области социальной политики это может привести к застою. Еще меньше хотели бы мы, чтобы искусственно задерживался огромный экономический подъем, который наша социальная жизнь достигла за последние годы. Только одно должно быть, во всяком случае, достигнуто: переживаемый недостаток квалифицированных рабочих не может привести к тому, чтобы руководители предприятий переманивали бы друг у друга рабочих посредством необычайных обещаний чрезмерных ставок заработной платы или же неисполнимых социальных обещаний. Вот в чем заключается смысл этого распоряжения.
Вы знаете отлично сами, что, если я буду терпеть подобное сманивание рабочих или же подобные нарушения рабочих контрактов, то тогда у нас в ближайшем времени был бы в области труда невероятный хаос, и проведение в жизнь всех наших государственно-политических и экономических мероприятий было бы поставлено под серьезнейшую угрозу. Такие вещи приносят больше вреда, чем пользы, а потому я их не могу терпеть. Но что общий стандарт жизни повысился за последние годы, вы можете в этом убедиться во всех областях. Возможно, что здесь или там еще можно чего-либо желать – надо всегда чего-то желать – тем не менее, сделано очень многое, и результаты этого мы видим повсюду. Совершенно независимо от сокращения безработицы, мы видим повышение хозяйственного оборота во всех областях. Мы наблюдаем увеличение всякого рода передвижения, посещаемости ресторанов, театров и кинематографов, купаний и курортов.[73]
Какими ничтожными кажутся, если сопоставить со всем изложенным, маленькие неудобства, возникающие то здесь, то там. Иной возвращается домой и говорит: „Я получил сегодня вместо полфунта масла всего только четверть!“ Может также случиться, что вместо свинины вы получите у вашего мясника говядины, или же наоборот. Другой как раз хочет свинины тогда, когда в лавке имеется говядина, а его сосед хочет как раз говядины. Но ведь все это, в конце концов, пустяки! Пусть здесь поднимется тот, кто может сказать: „Я не могу в Третьей империи наесться досыта“. Я бы хотел с таким господином поговорить! Во всяком случае, я счастлив, что могу сказать: „Германский народ живет в настоящее время гораздо лучше, чем пять лет тому назад и гораздо лучше, чем во времена позорной демократической системы“.
Теперь я хочу перейти к вопросу о продовольственном положении Германии и именно потому, что как раз на эту тему за границей распространяется по нашему адресу наибольшая ложь. Но многое, конечно, объясняется и невежеством.
Я хочу сегодня говорить на эту тему совершенно откровенно. За границей утверждают, что продовольственное положение Германии является ее ахиллесовой пятой. При этом невольно сопоставляют переживаемое время с периодом блокады Германии во время мировой войны. Вспоминают голодающих людей, когда посредством этой гнусной системы заставляли голодать не только германских мужчин, но женщин и детей. Мы знаем, что тогда это было самым уязвимым местом Германии. И вот воспоминания об этой блокаде встречаются то здесь, то там в газетах, когда иностранцы, собираются прочесть немецкому народу нравоучение или же послать решительное предостережение. И постоянно повторяется напоминание: „Германский народ должен всегда помнить, что он не является самостоятельным в области продовольствия, ибо мы, в качестве великих держав, располагаем всеми средствами, чтобы прекратить в Германию его подвоз“. И все в том же роде. Я могу заверить этих господ лишь в следующем: не только они помнят о блокаде, но и мы помним о ней. И если бы мы о ней даже немного забыли, то я от всей души благодарю этих господ за то, что они постоянно о ней напоминают.
И как раз теперь, в переживаемый период политического напряжения эти разговоры о слабости Германии в продовольственном отношении становятся все более распространенными. Смею вас заверить, что когда наш вождь возложил на меня сперва обязанности по накоплению сырья и иностранной валюты, а потом – по выполнению четырехлетнего плана, мне было тогда ясно одно: снабжение продовольствием германского народа должно быть поставлено так, что, что бы ни случилось, и германский народ был бы окружен сплошной стеной врагов – мы, немцы, не голодали бы. И даже в том случае, если война тянулась бы целых тридцать лет. На достижение этой цели с самого начала были направлены все мои усилия, и моя задача облегчалась тем, что наш товарищ по партии, Даррэ, с первых же шагов по руководству германским сельским хозяйством думал совершенно так же как я, следовательно, проделал ту же работу. Мы соединили с ним наши усилия. Я сегодня в состоянии как раз об этом говорить и особенно счастлив – вы можете мне поверить – что могу это сделать как раз в момент, когда небо снова заволакивается тучами. Вождь возвестил об этом в своей прокламации, а вчера на ту же тему говорил подробно Даррэ.
