Александр Кавтарадзе - Военные специалисты на службе Республики Советов 1917-1920 гг.
Для решения всех этих задач нужно было заместить десятки тысяч должностей за счет опытных командных, штабных, административно-хозяйственных, преподавательских кадров[271], т. е. бывших генералов и офицеров старой армии, ибо Советское государство в то время еще не располагало кадрами из рабочих и крестьян в масштабах, которые бы позволили полностью обеспечить потребность в командном составе массовой регулярной Красной Армии. По свидетельству В.А. Антонова-Овсеенко, «без военных специалистов невозможно было организовать крепкую, боеспособную армию — армию регулярную»[272].
Безусловно, вопрос о привлечении бывших генералов и офицеров на службу в Красную Армию «был слишком сложным и трудным в своем практическом преломлении»[273], поэтому ничего удивительного не было в том, что линия партии вызывала сомнения и возражения у многих видных военных партийных работников. Результатом этого явилась направленная в Совнарком во второй половине марта 1918 г. докладная записка «практических работников Военного комиссариата (Наркомвоена. — А.К.), членов Коллегии по организации Красной Армии, практических работников Московского военного округа, представителен отдельных революционных фронтов о принципах и способах создания повой армии в связи с потребностями переживаемого момента»[274]. Как бы продолжением этой докладной записки являлись «Соображения по поводу организации оперативного центра»[275]. Поскольку оба документа имеют непосредственное отношение к рассматриваемой проблеме, остановимся на их содержании.
Авторы докладной записки Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойский, не понимая того, что ленинский курс на широкое привлечение в Красную Армию бывших генералов и офицеров предусматривал, прежде всего, строгий контроль Коммунистической партии и Советского государства в лице военных комиссаров за деятельностью этих военных специалистов, считали, что привлечение офицеров старой армии передает «в бесконтрольное распоряжение бывших генералов» все ответственные посты и стратегические позиции, а вместе с ними и «право распоряжаться вооруженными силами Советской Республики»[276]. При этом руководители Наркомвоена утверждали, что как в строительстве Красной Армии на принципах добровольчества, так и для другой работы «военные специалисты оказались излишними», ибо «ни один» из них «не может переварить до сих пор рядом с начальником существования полновластного солдатского комитета»[277]. Бесполезность военных специалистов, говорилось далее, сказывается и в том, что «они не сумели и не могут понять иной войны, кроме войны большими массами регулярной армии…, что всегда требует бюрократической централизации и делало прежнюю армию неспособной ни на инициативу, ни на революционный подъем»[278]. Вместе с тем руководством Наркомвоена, говорилось в этом документе, всегда признавалось «отделение оперативных функций» от остальных и поэтому «никогда… не отрицалось» использование в этих полях «знаний стратегов, хотя бы и царских». Но такое использование признавалось, однако, «с одной оговоркой» — не давать в руки этих стратегов «бесконтрольной власти»: назначать их только на должности начальников штабов, военными консультантами в оперативный отдел и т. д., т. е. всегда ставить их в подчиненное положение и заставлять «чувствовать над собой палку»[279]. Наконец, им нельзя поручать ни одной операции на внутреннем фронте, ибо нет уверенности в том, «что они злостно не предадут в решающий момент, когда уже будет поздно плакать по волосам»[280].
Докладная записка Н.В. Крыленко и Н.И. Подвойского чрезвычайно важна тем, что она отражает наличие двух направлений в военном строительстве в самом его начале, когда ленинский курс на строительство массовой регулярной Красной Армии столкнулся с непониманием и противодействием со стороны не только левых эсеров, что нашло широкое освещение в советской исторической литературе, но и «некоторых видных военных работников партии»[281].
Против привлечения в Красную Армию бывших генералов и офицеров в «Соображениях по поводу организации оперативного центра», высказывались и члены фронтовой коллегии Московского областного комиссариата по военным делам. «Является странным, — говорилось в этом документе, — что правительственная Коммунистическая партия, всегда и всюду указывавшая на абсолютнейшую бездарность царских генералов (чего не отрицала, в большинстве случаев, и буржуазная печать), вдруг стала рьяно защищать таланты тех же самых царских генералов», хотя их способность «к водворению порядка измеряется их контрреволюционностью»[282]. Известно, что ни признанный вождь буржуазии «гениальный полководец» Алексеев, ни «кумир» той же буржуазии Корнилов, ни Каледин не могли «справиться с необразованными в стратегическом смысле товарищами, начальствующими над нашими революционными отрядами». Все это показывает, что «генералитет и Генеральный штаб вовсе не нужны как полководцы, а лишь только как специалисты, инструктора и консультанты», т. е. сфера приложения труда командного состава старой армии остается «строго ограниченной инструкторско-консультационной ролью». Между тем Бонч-Бруевич, «пользуясь властью, данной ему Советом Народных Комиссаров, уже успел насадить ряд офицеров Генерального штаба на самые ответственные должности по обороне»[283]. Бывшие генералы стремятся окружить себя «офицерством всяких рангов». Поэтому представляется «совершенно невозможным вверять командование такого рода лицам, хотя бы по одному тому, что в таком случае все штабы и генералы будут без одного солдата». Поэтому необходимо сохранить существующую схему «организации боевых штабов и боевого центрального штаба» с привлечением, если понадобится, в «большом количестве военных специалистов всяких наименований в качестве консультантов и инструкторов без каких бы то ни было полномочий, под самым бдительным и строгим контролем ответственных советских работников»[284]. Не следует забывать, говорится в заключение этого документа, «еще один важный вопрос: извилины офицерско-генеральского мозга устроены так, что они (Генеральный штаб, например) никак не могут понять, что имеющая быть с германскими разбойниками война есть не старого типа война, а нового типа сильнейшее революционное восстание… Партизанско-гражданская война, которая предстоит Советской России, после создания новой армии (определенно на социалистических началах) не вмещается в умах г. г. генералов, привыкших к шаблону национальных, а не классовых войн»[285].
Приведенные документы служат ярким подтверждением того, в каких сложных условиях приходилось проводить ленинский курс на широкое привлечение командного состава старой армии к военному строительству и защите Советского государства, причем не в роли «советчиков, инструкторов и консультантов… без каких бы то ни было полномочий», а на должностях «высшего военного командования», как это было сказано в телеграмме В.И. Ленина Н.И. Подвойскому от 1 апреля 1918 г.[286]
Но несмотря на эти трудности, Коммунистическая партия и Советское правительство продолжали твердо проводить ленинский курс на строительство массовой регулярной Красной Армии с широким привлечением командного состава старой армии. Уже 15 марта 1918 г. в газете «Известия» появилась статья Ю.М. Стеклова «К вопросу об организации нашей военной силы», в которой говорилось, что трудности при строительстве массовой регулярной армии начнутся, «когда нужно будет дать этой новой армии руководителей и инструкторов. Здесь необходимо будет, конечно, привлечь к работе офицеров старой армии. Их специальные знания и опыт мы обязаны использовать. Не будем посягать на их политические убеждения, если только они добросовестно согласятся принести свои технические знания новоорганизуемой революционной армии. Поставим их в такие условия, при которых не будет страдать их человеческое достоинство и при которых они сумеют дать стране все, на что они только способны. При новых порядках в армии, при ее коренной демократизации они не могут быть опасны для революции».
21 марта 1918 г. был издан приказ Высшего Военного Совета об отмене выборного начала в Красной Армии[287], что открывало широкий доступ бывшим генералам и офицерам в ряды Красной Армии. Но для того чтобы гарантировать армию от проникновения нежелательных элементов, а также учитывая то большое недоверие, с которым красноармейцы относились к бывшим офицерам, 5 апреля 1918 г. был издан приказ Наркомвоена № 268 об учреждении аттестационной комиссии. В ее задачу входило составление списков и сбор сведений о лицах, приглашаемых на работу в военное ведомство. Списки кандидатов доставлялись в Наркомвоен от военных учреждений, которые и рекомендовали известных им бывших офицеров на соответствующие должности с приложением необходимых сведений, характеризующих того или иного кандидата. Все списки кандидатов подлежали опубликованию в соответствующем комиссариате с тем, чтобы каждый гражданин имел возможность высказать свое мнение по поводу того или иного известного ему кандидата. На должность назначался только тот кандидат, против которого не было высказано серьезных замечаний.
