Франсуаза Леру - Друиды
Мог Руитх, безусловно, походит здесь на Моисея, заставившего воды бить из земли, но аналогия, конечно, была намеренно подчеркнута переписчиками легенды, так как ирландский мотив воды в рамках своего контекста не имеет ничего общего с библейским.
Исцеляющая водаВот еще одна традиция, служащая также иллюстрацией к «друидическому крещению», согласно которой вода, управляемая друидом, выполняет роль целебного средства. Это история рождения Коналл Кернаха, старшего или молочного, в разных версиях, брата Кухулина. В трактате «Соответствие имен» она приведена так: «Коналл и Кернах, откуда взялись эти имена? Не трудно сказать. Финдхоем, дочь Катбада, жена Аморгена была "на сносях". Она повстречала друида, который сказал ей: "Если будет мне хорошая награда, ты подаришь Аморгену доброго сына". — "Ты прав, — ответила она, — ты получишь тогда от меня хорошую награду". "Пойди завтра к источнику, — сказал ей друид, — и я буду сопровождать тебя". На следующее утро они оба пришли к источнику, и друид велел: "Омойся этой водой, и ты родишь сына; никакое дитя не будет столь же непочтительно к жителям Коннахта, которые составляют народ его матери". Молодая женщина выпила глоток воды из источника. Вместе с водой она проглотила и стакан. Стакан попал в руку зародышу во чреве матери; он пронзил ему руку и поглотил ее. Когда брат его матери, Кет Мак Магах узнал, что сестра его родит сына, который убьет более половины всех людей в Коннахти, он не покидал ее до самого разрешения ее от бремени. Подошло время, и она родила. Друиды пришли, чтобы окрестить младенца во язычестве и пропели над ним слова языческого крещения, говоря: "Не родится более сынов, более непочтительных к людям Коннахта, он и ночи не проведет, не положив себе в изголовье головы жителя Коннахта, и он убьет больше половины их…"».[321]
Пророческая волнаВ «Разговоре двух Мудрецов» один из филид ов обладает властью над морскими волнами: «Адна, сын Утидира из коннахтцев, был первым среди филидов Ирландии в учености и искусстве поэзии. Был у него сын по имени Неде. Отправился Неде учиться искусству поэзии в Альбу к Эоху Эхбелу и пробыл у него, пока не преуспел в этом. Как-то раз гулял он и подошел к берегу моря, ибо считали филиды, что у воды приоткрывается им тайное знание. Вдруг услышал он из волн грустную и тоскливую песнь, и охватило его удивление. Тогда произнес он заклятия волне, дабы открылось ему, в чем тут дело. И узнал он, что сокрушались волны о смерти отца его, Адна, и что платье его отдали Ферхертне, филиду, ставшему первым поэтом».[322]
Друид — повелитель огняДруиды владеют также огнем, и наиболее силен именно огонь самого могущественного, самого искусного в магии друида. Губительный огонь из рябины, разожженный, как мы видели, друидами короля Кормака под руководством Китруада, был побежден благодатным огнем, который, в свою очередь, зажег Мог Руитх. Причина превосходства Мог Руитха, впрочем, проста: «Мог Руитх сказал Кенмхару: "Зажги и разведи огонь". Кенмхар поднялся и разложил костер таким образом: он сложил его в форме маслобойки (?) с тремя сторонами и тремя углами, но с семью ходами, тогда как в костре на севере имелось лишь три хода. Тот не был ни расположен, ни особым образом сложен, но дрова для него свалили просто грудой».[323]
Есть и еще более примечательный факт. Рассказывая о создании королевства Мит королем Туатхлом Теахтмаром, Китинг в своей «Истории Ирландии», написанной в XVII столетии, но основанной на исчезнувших ныне источниках, упоминает об обрядах друидов: «Там-то и был помещен огонь Тлахтга, у которого друиды Ирландии собирались все вместе в ночь Самайна, дабы совершить жертвоприношения всем богам. В этом костре они сжигали свои приношения, и во всей Ирландии в эту ночь все, под страхом наказания, были обязаны потушить огни. Ни одному человеку не дозволялось зажигать огня иначе, чем от него. За каждый же такой огонь, возожженный в Ирландии, король Мунстера взимал плату…, поскольку Тлахтга находился в области Мунстер, принадлежавшей к королевству Мит».[324] И далее Китинг продолжает: «Второй лагерь он поставил в местности, отданной провинцией Коннахт: в Успехе, где происходило всеобщее собрание народа Ирландии, носившее название Великого Собрания Уснеха; в праздник Бельтайн устраивалась ярмарка, на которой по обычаю обменивались разными изделиями, съестными продуктами и драгоценностями. Там же приносили жертвы великому богу, которому они поклонялись и который именовался Белем.[325] Существовал обычай в каждом кантоне Ирландии устанавливать по два огня в честь бога Беля, между которыми проводили всякого рода больной скот, дабы исцелить его и сохранить в течение года. И после этого возжигания огня назначался благородный праздник, выпадающий на день апостолов Филиппа и Иакова, Бельтайн, то есть, Бейльтейне, или огонь Беля».[326]
Возможно, и сам Китинг, будучи священником, оказался еще свидетелем тех обрядов, о которых он повествует? В связи с этим можно вспомнить locus consecratus (священное место), о котором говорит Цезарь: «В определенное время года друиды собираются на заседания в освященное место в стране карнутов, которая считается центром всей Галлии».[327]
Хотя Цезарь не упоминает об огне, возжигаемом по случаю такого собранья, мы не допускаем мысли о том, что Китинг мог приукрасить сообщения своих источников, так как память об обычае, о котором он рассказывает, сохранилась в фольклоре[328] и в реннском прозаическом варианте «Старины мест» возводит его к мифологической «расе» Немеда: «Миде — откуда взялось это имя? Сказать об этом нетрудно: Миде, сын Братха, сына Деотха, первым зажег огонь в Ирландии для детей Немеда, и этот огонь горел шесть лет. "Именно от него зажигался всякий иной важный огонь в Ирландии, и по этой причине за каждый очаг надлежало уплатить королю мешок зерна и свинью. Друиды говорили: "В недобром для нас дыму (mi-de) зажжен был этот огонь". Тогда их созвали всех в один дом и, по приказу Миде, отрезали им языки. Их погребли в земле Финеха, и первый друид и первый летописец Ирландии, сел в том месте, где они были преданы земле. Гайрех, дочь Гумора, мать-кормилица Миде, сказала тогда: "Благороден (uais) тот (nech), кто здесь в эту ночь". Отсюда и происходят два имени, Уснех и Миде».[329]
Тот же обычай передан в «Глоссарии Кормака»,[330] где указывается, что два огня Бельтайна были tene shoinmech, «огнями радости», «двумя огнями, которые друиды зажигали с великими заклинаниями».[331]
Один агиографический текст, записанный на латыни, уточняет, со своей стороны, что в этот праздник под страхом смерти запрещалось зажигать какой-либо другой огонь: «У них имелся также некий обычай, введенный на основании наложенного на всех указа: если кто-либо во всех провинциях, будь то близких или отдаленных, зажигал в ту ночь огонь прежде огня в доме короля, во дворце Тары, то он должен был умереть».[332]
Если вода, по всей видимости, чаще всего принадлежала к сфере деятельности филидов, то огонь был излюбленной стихией друида, и когда у друидов в «Битве при Маг Туиред» спрашивают, что им подвластно, те отвечают: «Мы бросим огненные облака в лицо фоморам: они не смогут смотреть в небесную высь, и воины, сражающиеся против них, легко побьют их» (§ 113).
Ветер друидов«Ветер друидов» — еще один аспект их влияния на стихии. Именно с помощью этого средства друиды Туата де Данная пытались воспрепятствовать высадке сыновей Миля на ирландский берег. После первого поражения, когда зашла речь о возвращении на суда, король этих последних, Донн, пожелал возобновить сраженье: «"Если бы послушались вы моего совета, — сказал тогда Донн, сын Миля, — то не бывать бы ничему, кроме битвы". — "И со всем вашим могуществом не воротиться вам обратно в Ирландию", — сказали друиды племен Богини Дану».
Тогда пошли сыновья Миля на юг от Темры и приблизились к Инбер Феле и Инбер Скене, где были их корабли. Потом отплыли они за девять волн. Тут принялись ирландские друиды и филиды петь против них заклинания, покуда вода со дна моря не выплеснулась на поверхность, ибо воистину могучую бурю подняли они против сыновей Миля. Отнесла она их далеко на запад Ирландии, где, изнуренные, очутились они на морских волнах. «Это ветер друидов», — сказал тогда Донн, сын Миля. — «Так и есть, — сказал Аморин, — наш не дует поверх парусов».
Тогда взобрался на мачту младший в роду Эраннан и упал оттуда на скалы, так что разметало по ним его члены.
«Не дует он поверх парусов», — вскричал Эраннан, когда падал.
И был Эраннан рулевым корабля Донна и воспитанником Аморгена.
"Позор нашим мудрецам, — сказал тогда Донн, — что не могли они всей силой одолеть волшбу". — "Нет в том позора, — молвил Аморген, а потом встал и сказал так: — Стремлюсь я к ирландской земле и т. д.".
