Alexandrov_G - Дверь в стене
Оставили мы Саудовскую Аравию по состоянию на конец 1944 года.
Ставки потихонечку да помаленечку росли, росли и выросло на засушливом Аравийском полуострове то, что выросло. И то, что выросло, требовало определённости. Определённости как самой по себе, так и определённости в отношениях между США и Британией в той их части, которая касалась настоящего и будущего Саудовского королевства. Вопрос назрел и под вопросом следовало подвести черту. Dot the i’s and cross the t’s.
И откладывать на потом никак не получалось, так как вопрос встал ребром. И ребром острым. Режущей кромкой. Поздним вечером 28 августа 1944 года пошёл ко дну торпедированный "Джон Барри", а уже утром 1 сентября 1944 года состоялась встреча между Стэнли Рупертом Джорданом, посланником Его Величества в Саудовской Аравии и Уильямом Альфредом Эдди, посланником Соединённых Штатов. Эдди был политическим назначенцем, только что сменившим профессионального дипломата Джеймса Муса, он даже ещё не успел вручить ибн Сауду свои верительные грамоты (это произойдёт только через три недели после его "знаковой", как выразились бы сегодня, встречи с Джорданом).
И вот что 1 сентября 1944 года сказал американец англичанину: "Моя страна не имеет интересов в Ираке, Леванте, Палестине и Египте, или, другими словами, в традиционной сфере влияния Британии, но мы имеем прочные интересы в Саудовской Аравии." Эдди (в историографии он более известен как "полковник Эдди") без лишних слов обрисовал ближайшие перспективы королевства как они виделись из Вашингтона - американцы собирались "модернизировать" Саудовскую Аравию, имея в виду создание инфраструктуры и системы образования, причём в качестве основы они собирались использовать уже имевшуюся стараниями Госдепартамента "сельскохозяйственную миссию Твитчелла" в Аль Харже, работа которой получала государственный приоритет. И государственное финансирование. Эдди сообщил Джордану, что Конгресс готов одобрить закон наибольшего благоприятствования в отношении "этой страны".
США показывали англичанам, что они отныне они отбрасывают всякие двусмысленности и заявляют права на Саудовскую Аравию как на свою сферу влияния и что они готовы подкрепить свои притязания всем весом государства.
Помимо декларации намерений очень большую роль играло не только обстоятельство времени (то, когда намерения были заявлены, "момент"), но и то, кем они были озвучены. Сам по себе факт назначения Уильяма Эдди на высший дипломатический пост в Саудовской Аравии был до крайности красноречив, ведь помимо официальной табели о рангах у государства имеются ещё и неофициальные, но при этом куда более точные весы, на которых оно взвешивает своих служащих. Итак, поковник Эдди.
Дата рождения - 1896 год. Место рождения - Сидон в Сирии. Уильям Эдди был двоюродным братом известного вам из этих записок Хоскинса. Родители Эдди, так же как и родители Хоскинса, были миссионерами американской Пресвитерианской церкви, нёсшими слово Божье арабам Ближнего Востока. Ребёнком Эдди жил одной жизнью со своими арабскими сверстниками, отличаясь от них разве что цветом волос. В арабскую культуру он буквально "врос", что помимо прочего означало что он, так же как и его двоюродный брат, изъяснялся на арабском с той же лёгкостью, что на английском. То же самое касалось местных традиций, обычаев и, что немаловажно - еды. Но если есть традиции у арабов, то есть они и у американцев и одной из таких традиций является American education, американцы считают, что не только яблочный пирог и футбол, но и высшее образование должно быть американским. И Эдди закончил Принстон. Это событие совпало по времени с вступлением Америки в Великую Войну и выросший на не американском Востоке принстонский выпускник обнаружил, что слова "гражданский долг" звучат для него не пусто и пошёл добровольцем в армию. Армия определила Эдди в морские пехотинцы.
На фронте лейтенант морской пехоты попал в разведку. Во фронтовую, где за развединформацией ему приходилось самолично ходить за линию фронта. Эдди с обязанностями справлялся, у начальства был на хорошем счету, "проявлял личную храбрость", получал боевые награды, но кончилось всё тяжёлым ранением, оставившим Эдди на всю жизнь хромым. Лёжа в госпитале и размышляя "жизнь бы делать с кого", лейтенант разведки корпуса морской пехоты решил делать академическую карьеру. В 1922 году вернувшийся в Америку капитаном Эдди защитил докторскую степень в Принстоне. Темой диссертации были свифтовские "Приключения Гулливера". Поскольку в приключениях Эдди и без Свифта знал толк, то на литературе он не остановился и пополнил научный багаж степенью доктора права в университете св. Лаврентия. Потом он отправился (вернулся) на Ближний Восток, где провёл пять лет, преподавая в "Американском Университете" Каира. В 1936 году он получил должность президента "Хобарт Колледжа" (мужской колледж, который вкупе с женским "Колледжем Уильяма Смита" составляет пару, известную как The Colleges of the Seneca) в штате Нью-Йорк.
Академическая карьера складывалась весьма успешно, но в мире началась война, которую тогда ещё не называли Второй Мировой, и, хотя Америка не воевала, в воздухе носились ароматы, отчётливо отдававшие запахом пороха и боевой конь в душе Эдди застучал копытами. В декабре 1940 года он добился аудиенции у генерала Томаса Холкомба, тогдашнего коменданта корпуса морской пехоты и предложил свои услуги. "Могу ли я быть чем-нибудь вам полезен?" Холкомб не нашёлся что ответить, ему вряд ли мог быть полезен хромой профессор литературы, но он недаром дослужился до генерала, а потому решил навести справки. Если вы глава корпуса морской пехоты, то это нетрудно, достаточно снять телефонную трубку. И Холкомб не поленился трубку снять и позвонить директору флотской разведки. "У меня тут побывал один странный парень. Эдди, Уильям Эдди. Вам что-нибудь о нём известно?" Директор флотской разведки покопался в памяти и рассказал Холкомбу всё, что ему было известно о профессоре, после чего Холкомб отправил Эдди срочную телеграмму, состоявшую из одного вопроса - "когда вы сможете приступить к своим обязанностям?"
Эдди попросился в отставку с поста президента колледжа, объяснив недоумевавшим учредителям причину в форме исчерпывающе лаконичной: "Я разлюбил президенство, меня зовёт первая любовь, я хочу быть морским пехотинцем."
Через два месяца он, получив звание подполковника, находился в Каире в качестве военно-морского атташе при посольстве Соединённых Штатов. За официальным постом скрывалось секретное задание - Эдди предстояло работать не только на флотскую разведку, но и на рекомендованного Рузвельту предшественником Форрестола на посту секретаря по делам военно-морского флота Фрэнком Ноксом Билла Донована, который лихорадочно строил единую службу внешней разведки, ставшую позже известной под названием OSS.
Задание, полученное Эдди от Донована было таким - создать из арабоговорящих агентов сеть, при помощи которой американцы смогли бы получить ясную картину военно-политической активности на Аравийском полуострове с тем, чтобы позже, используя созданную сеть как основу, распространить разведоперации на всю Северную Африку.
В общем, сеть. Раньше её не было, а теперь она должна была появиться. Из агентов. Арабоговорящих. Что может быть проще.
Piece of cake.
207
Всё начинается с чего-то и всё, что кончается, имеет начало. Это означает, что у того, что ещё не кончилось, начало, тем не менее, есть. Другими словами, в нашем смертном и конечном мире начало есть всегда и у всего. Да что там говорить, вон даже и у Бога в начале было Слово. У людей Слова нет, но в утешение у них есть камень, положенный во главу угла.
Уильям Эдди во главу угла создаваемой организации мог положить двенадцать человек. Немного. Но и немало. Их прозвали Twelve Disciples - "двенадцать учеников". Все двенадцать числились замами американских консулов в Тунисе, Алжире и Морокко.
11 июля 1941 года Рузвельт назначил Донована "координатором" (Coordinator of Information (COI)). Целью назначения было создание органа, который бы в переспективе объединял усилия различных разведывательных служб под одной "крышей". Цель была очевидна всем, в том числе и главам самих "агенств", и они не преминули проявить по этому поводу "скептицизм". Чтобы не отвлекаться на межведомственные распри и попусту не обострять отношения с разведывательным сообществом, Рузвельт, наделив Донована обязанностями, не дал ему никаких особых полномочий, не дал "власти", и не дал власти ещё и потому, что и Рузвельтом и Донованом было решено создавать внешнюю разведку по образу и подобию британской MI6, а это означало обмен опытом и неизбежную попытку англичан заполучить в создаваемой службе ту или иную толику "влияния". И эта опасность была учтена. Первые служащие будущей организации Донована тренировались англичанами в Канаде, после чего они были возвращены в США и использованы как передатчики полученных специфических знаний уже "на месте".
