Александр Носович - История упадка. Почему у Прибалтики не получилось
После начала Второй мировой войны прибалтийские правительства выступили с предложением к Москве провести переговоры по расширению товарооборота: начало войны резко ударило по экономическому положению балтийских республик.
И торговые соглашения стали частью двусторонних Договоров о взаимопомощи. В случае же Литовской республики огромное значение имеет передача ей Советским Союзом по Договору о взаимопомощи Вильнюса и Вильнюсского края. Так что на расширение советского влияния в Прибалтике местные государства шли с охотой и не без выгоды для себя.
Второй аргумент — нелегитимность выборов 14 июля 1940 года из-за их недемократического характера. Однако, при всех вопросах о соблюдении процедуры выборов и официально объявленных результатах, это были первые настоящие выборы в Литве, Латвии и Эстонии, в которых предыдущие несколько лет господствовали диктаторские режимы Антанаса Сметоны, Карлиса Улманиса и Константина Пятса.
Сохранившиеся свидетельства о настроениях жителей Литвы, Латвии и Эстонии показывают, что в том числе из-за оппозиционности правящим режимам и просоветских настроений больших групп населения политическое руководство не могло решиться на войну с Москвой. «Общее распространение различных настроений в общественном мнении стран Прибалтики довольно четко коррелирует с социальным статусом их носителей. В целом оказывается, что чем беднее тот или иной житель Прибалтики, тем в большей степени он симпатизирует СССР. Конечно, из этой зависимости, безусловно, имеются исключения, однако в целом она именно такова. Учитывая, что подавляющее большинство местного населения жило в бедности, нет ничего удивительного, что в регионе преобладали именно просоветские симпатии, хотя и выраженные в разной степени», — пишет российский ученый Михаил Мельтюхов[37]. Визуальным подтверждением этих слов являются фотографии гигантских митингов в Вильнюсе, Риге и Таллине с требованиями присоединения к СССР в 1940 году.
Подлинной трагедией литовского, латышского и эстонского народов является не мифическая «советская оккупация» и даже не то, что их маленькие страны оказались заложниками геополитической ситуации в Европе, а то, что в их обществах произошел классовой раскол, обернувшийся в годы Второй мировой войны гражданским противостоянием.
Факт этого раскола категорически не желают признавать нынешние власти: согласно их мифологии, прибалтийские народы были, во-первых, едины и неделимы, во-вторых, были жертвами. Они согласны даже признать сознательным выбор тех латышей или эстонцев, что шли воевать в Латышский и Эстонский легионы СС, но стараются не вспоминать о литовцах, латышах и эстонцах, что шли воевать в Красную армию. Они героизируют боровшихся с советской властью партизан («лесных братьев»), но ничего не говорят о советском антифашистском движении в Прибалтике (в котором, например, участвовал отец президента Литвы Дали Грибаускайте — красный партизан из отряда «Бирутис-4» Поликарпас Грибаускас).
Наконец, совершенно смехотворными выглядят заявления об оккупации не как об акте, а как о состоянии: «50 лет советской оккупации». Здесь достаточно будет только упомянуть, что большинство прибалтийских политиков, утверждающих подобное, сами вышли из структур советской «оккупационной власти», в которой русских кадров было не больше, чем сейчас[38].
Однако любое усложнение реальности, появление в ней нюансов и полутонов разрушает миф. А прибалтийское руководство разрушения мифологии «советской оккупации» допустить не может: эта мифология — краеугольный камень, лежащий в основе легитимности их политических режимов. Поэтому в странах Балтии предусмотрены репрессивные меры за «отрицание оккупации»: несогласие с официальной позицией по отдельным историческим вопросам там преследуется в уголовном порядке.
2. «Возмещение ущерба» и тюрьма за отрицание «оккупации»: историческая политика в странах Балтии
В Риге и Таллине открыты Музеи оккупации, в Вильнюсе в бывшем здании гестапо и НКВД действует Музей геноцида Литвы (посвященный почти исключительно действиям НКВД, а не гестапо). Эти музеи — визуальное свидетельство конструирования в странах Балтии идеологии тотального отказа от советского прошлого путем приравнивания Советского Союза к Третьему рейху, Сталина — к Гитлеру, а коммунизма — к нацизму. В музеях всё это воплощено буквально: в Риге при входе в Музей оккупации Латвии слева на тебя смотрит гигантский портрет Сталина, справа — Гитлера. После ритуального уравнивания всего советского со всем нацистским начинается леденящий душу рассказ о преступлениях «двух равно преступных тоталитарных режимов». Довольно быстро выясняется, что про второй тоталитарный режим почти не вспоминают, а говорят только о советском режиме.
И прибалтийские законы, вводящие уголовную ответственность за несогласие с оккупационной доктриной, были приняты в продолжение серии законов, по которым многие европейские страны вводят уголовное преследование за отрицание Холокоста и других преступлений нацистов.
Давняя идея «ястребов» холодной войны о том, что коммунизм и нацизм суть две равно преступные идеологии, получила в Европе своих самых горячих сторонников после вступления в ЕС стран Восточной Европы. В 2010 году Литва, Латвия, Болгария, Венгрия, Румыния и Чехия даже предложили в Брюсселе законопроект о «двойном геноциде», вводящий общеевропейскую ответственность за отрицание преступлений коммунистических режимов, равно как и нацистских. Тогда этот документ не прошел. Однако восточно-европейские (в частности, балтийские) страны продолжают пропагандировать знак равенства между коммунизмом и нацизмом, а отрицание советской оккупации приравнивают к отрицанию Холокоста.
Примечательная деталь: уголовное преследование стало инструментом исторической политики в балтийских странах не в начале 90-х годов, сразу после провозглашения независимости, а на третьем десятилетии национально-государственного строительства, когда все историко-идеологические споры, казалось бы, должны были уже отгреметь.
Сейм Литвы принял 15 июня 2010 года поправки к Уголовному кодексу, предусматривающие тюремный срок за отрицание оккупации — в дни, когда вспоминали памятные события 70-летней давности. «Тот, кто публично словесно или в письменной форме поддерживает проведенную агрессию СССР или нацистской Германии против Литовской Республики, оправдывает её, принижает или отрицает, или словесно или письменно поддерживает геноцид или другие преступления против человечества совершенные СССР или нацистской Германией ‹…› наказывается штрафом или арестом, или лишением свободы сроком до двух лет», — говорится в Уголовном кодексе Литовской республики.
В Латвии Сейм в 2005 году принял декларацию «Об осуждении осуществлявшегося в Латвии тоталитарного коммунистического оккупационного режима Союза Советских Социалистических Республик», а решение сажать за несогласие с официальной позицией по историческим вопросам было принято 15 мая 2014 года: за «публичное прославление, отрицание, оправдание или грубое уничижение» геноцида и преступлений против человечества, совершенных советским или нацистским оккупационным режимом, согласно поправкам к уголовному законодательству, полагается до 5 лет тюрьмы.
В Эстонии сажать за «неправильное» представление об истории пока не решились, хотя депутаты Рийгикогу от ультраправой фракции «Союз Отечества и Res Publica» периодически вносят подобные предложения. Однако и там выступление против официальной доктрины чревато проблемами. Хотя бы карьерными. Пишет главный научный сотрудник Института социологии РАН, российский социолог Ренальд Симонян: «В конце 1991-го — начале 1992 года возник конфликт между будущим первым президентом Эстонии, а тогда министром иностранных дел Л. Мери, получившим пост министра ещё в апреле 1991 г., т. е. при советской власти, и его заместителем — известным правоведом-международником, проф. Р. Мюллерсоном. Причина конфликта заключалась в том, что Р. Мюллерсон, анализируя документы, связанные с присоединением Эстонии к СССР, пришел к выводу, что юридически оккупации не было, все соглашения с Советским Союзом были подписаны президентом К. Пятсом — легитимным тогда главой государства — без каких-либо оговорок, комментариев или последующих дезавуирующих заявлений. Такой вывод не устраивал министра. Р. Мюллерсону был устроен разнос, и он был изгнан со своей должности»[39].
У всего этого высокоидейного законотворчества, помимо прочего, есть вполне практическая, даже, можно сказать, цинично-меркантильная цель: получить деньги.
В 2013 году депутат Европарламента от Латвии Инесе Вайдере (член КПСС с 1977 года) организовала в Брюсселе конференцию «Давид и Голиаф — малые народы под гнетом тоталитарных режимов». «Недавние переговоры о бюджете ЕС, к сожалению, доказали, что не все готовы делать выводы из истории. Нередко в ЕС мы наблюдаем, что малым народам навязываются компромиссы, игнорируются их национальные интересы. Упомяну хотя бы сокращение одного депутатского места в Европейском парламенте для малых стран, а также явно несправедливое отношение к нашим крестьянам. Вопреки обещаниям, в ЕС до 2013 года так и не выровнены прямые дотации крестьянам, несмотря на то что все конкурируют на едином рынке ЕС», — заявила г-жа Вайдере, подводя итоги конференции.
