А. Гаврюшкин - Граф Никита Панин. Из истории русской дипломатии XVIII века.
Декларация вскоре была поддержана Англией и Данией, но дело об уравнении диссидентов в правах продвигалось с огромным трудом. Предоставление православному дворянству всей полноты гражданских прав означало, что оно сможет занимать и правительственные должности, а поделиться столь удобным источником доходов католическая шляхта категорически отказывалась. Борьба разворачивалась под предлогом защиты веры, причем католическое духовенство принялось раздувать откровенный религиозный фанатизм. Особенно старался краковский епископ Солтык. Пятнадцать секретарей писали ему пасторские послания в защиту католичества, которые епископ распространял по стране.
Поначалу Репнин хотел опереться на партию Чарторыйских, но вскоре понял, что с прежними союзниками договориться не удастся. Пока решался вопрос об избрании короля, союз с Россией был Чарторыйским нужен и выгоден. От Кейзерлинга они получали огромные субсидии и русские ордена, при его поддержке они обеспечили себе и своим ставленникам высокие и доходные должности. По требованию Чарторыйских и в помощь им в Польшу были введены отряды русских войск. Теперь магнаты, получив от России все, что хотели, собирались воспользоваться победой на королевских выборах для достижения собственных целей, не считаясь с интересами России, Чарторыйские пытались хитрить, уверяя Репнина в своем расположении к Российской империи и сваливая все неудачи на короля, но русского посла провести было трудно.
Репнин видел, что "друзья" пытаются его обмануть, что король, человек слабый и нерешительный, полностью находится под их влиянием и без совета и поддержки со стороны вряд ли на что-нибудь способен. Оставалось одно - не порывая открыто с Чарторыйскими, составить новую партию в поддержку требований России, что и было сделано.
В марте 1767 года в Польше возникли две диссидентские конфедерации - православная в Слуцке и протестантская в Торне. Из католиков, недовольных королем, составилась еще одна конфедерация. Возглавить ее предложили князю Радзивиллу, который после избрания Понятовского королем был изгнан из страны. Радзивилл пришел в восторг от такого предложения и в обмен на возвращение ему всех его имений обещал поддерживать диссидентов, не притеснять их в своих имениях и вести себя достойно, то есть не впадать в загулы, сопровождаемые дикими выходками. В числе новых "друзей" России неожиданно оказался и епископ Солтык, надеявшийся таким образом поднять борьбу против короля. Репнин особенно старательно помогал православной конфедерации, ибо она оказалась довольно слабой. Среди православных попросту трудно было найти достаточно подготовленных людей, способных возглавить движение. И немудрено, если, как доносил Репнин, православные дворяне "в такой бедности, что сами землю пашут".
Так или иначе, но дело постепенно продвигалось. В сентябре 1767 года в Варшаве собрался чрезвычайный сейм, на котором предстояло обсудить предложение России. Настроение депутатов было неспокойным. Солтык, вновь ставший противником России, произнес страстную речь, призывая собравшихся подняться на защиту святой католической веры. Епископ был хорошим проповедником, но плохим политиком. Князь Репнин потерял наконец терпение и велел арестовать Солтыка и нескольких его особенно рьяных приверженцев как "оскорбителей величества". Крайняя мера оказалась эффективной, и депутаты сейма несколько успокоились.
Князь Репнин действовал круто, нагоняя на своих противников страх, за что и получил прозвище "деспот". Но Репнин был не только исполнительным служакой, но и умным политиком и видел, что в Польше русская дипломатия допускает серьезную ошибку. В одном из своих донесений в Петербург, несмотря на категорические указания Екатерины не допускать реформы польского государственного устройства, он написал Панину: "В настоящее время все то исполню, что ваше сиятельство мне ни повелеваете если желаете.., чтобы через liberum veto сеймы как и прежде разрывались, то и оное исполню. Сила наша в настоящее время все может; но осмелюсь то представить, что не только тем не утвердим поверенность нации к нам и нашу здесь инфлюенцию, но, против, совсем оные разрушим, оставя рану в сердцах всех резонабельных и достойных людей".
Панин поспешил представить это письмо Екатерине с соответствующими комментариями. На этот раз императрицу удалось убедить в необходимости реформ. Правда, отказаться от "либерум вето" она не согласилась, но на некоторые уступки пошла. "...Для чего бы не дозволить пользоваться соседям некоторым нам индифирентным порядком, который еще и нам иногда может в пользу оборотиться", - написала Екатерина на полях письма. Новые указания были немедленно переданы в Варшаву.
К этому времени сейм закончил свою работу, создав комиссию для рассмотрения вопроса о диссидентах. Согласие Екатерины на уступки подоспело как нельзя вовремя. В феврале 1768 года вновь созванный сейм принял ряд важных решений. По вопросу о диссидентах постановили, что католическая религия остается в Польше господствующей, король и королева должны непременно принадлежать к ней и переход из католичества в другую веру воспрещается. В то же время диссиденты получили свободу совести и богослужения, освобождались от податей в пользу католического духовенства и в гражданских правах вполне уравнивались с католиками.
По вопросу о порядке работы сеймов было решено, что вето одного депутата может быть применено только при обсуждении проблем, признаваемых государственными. Вопросы экономические впредь должны были решаться большинством голосов. Государственное устройство Польши было поставлено под гарантию России. Фридрих II тоже было собрался стать гарантом, но Панин ему в этом категорически отказал. В довершение ко всему 13 февраля 1767 года Польша заключила с Россией оборонительный союз.
Победа русской дипломатии была полной и превосходила самые смелые ожидания. В Польше России удалось добиться того, на что она могла бы рассчитывать разве что после большой и победоносной войны. Панин благодарил Репнина, справедливо утверждая, что лучше, чем он, с этим делом не справился бы никто. Но этот дипломатический триумф таил в себе зерна будущих бед. От Польши потребовали сразу очень многого, почти ничего не дав взамен. Изменения в порядке работы сеймов были слишком мелкими и незначительными, и это вызывало недовольство Чарторыйских и их сторонников. Уравнение диссидентов в гражданских правах с католиками возмущало шляхту, охотно внимавшую страстным проповедям католических священников. Успехи России неизбежно должны были вызвать зависть и интриги со стороны других государств.
Но пока дела шли на удивление хорошо. Даже в Петербурге при дворе страсти несколько улеглись. Умиротворению во многом способствовало то, что враждебная Панину фракция потеряла главного своего заводилу: в апреле 1766 года после тяжелой и продолжительной болезни на 76-м году жизни скончался граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин. Григорий Орлов остался без наставника, но по привычке продолжал против Панина интриговать, стараясь очернить его в глазах Екатерины. Найти повод для сплетен и клеветы - дело нехитрое, тем более что у Панина тоже были свои хорошо известные слабости.
Из донесения сэра Джорджа Макартнея государственному секретарю его милости герцогу Графтону
[Секретно]. Упомянув в письме от 8-го текущего месяца н. с/. /о намерении моем подробнее описать вам положение Панина при здешнем дворе, берусь за перо, чтобы уведомить вашу милость, что хотя он еще облечен министерской властью и все дела по-прежнему зависят от него, однако я опасаюсь, что влияние его слабеет; несколько месяцев тому назад он страстно влюбился в графиню Строганову, дочь канцлера Воронцова, даму необычайной красоты и живого ума, развитого путешествиями и украшенного всеми совершенствами образования. Она рассталась с мужем с год тому назад... Я не предполагал, что эта страсть Панина повлечет за собой серьезные последствия, и думал, что по всем вероятиям она будет непродолжительна, а посему до сих пор и не считал нужным говорить о том вашей милости, но теперь страсть эти достигла таких размеров, что я не могу далее обходить ее молчанием, тем более что как сама дама эта, так и друзья ее употребляют самые хитрые уловки для того, чтобы не дать остыть этому чувству... Для Панина вредные последствия, возникающие от этих несчастных отношений, состоят в том, что по его небрежности и рассеянности все дела в застое или подвигаются с более чем русской медлительностью, сам же он начинает терять уважение общества, которому трудно простить человеку его лет, положения и опытности до того нескрываемую и юношескую страсть. Враги его не преминули воспользоваться этим случаем для того, чтобы выставить на вид неприличие и дурной пример такой слабости в министре Ее Величества и воспитателе наследника престола...
