Федор Раззаков - Жизнь замечательных времен. 1975-1979 гг. Время, события, люди
Кинорежиссер Никита Михалков работает на «Мосфильме» над новым фильмом — «Раба любви». Как мы помним, первоначально ленту должен был снимать другой режиссер — Рустам Хамдамов, который летом прошлого года и приступил к съемкам. Однако его концепция сюжета не устроила руководство крупнейшей киностудии, и оно отстранило Хамдамова от работы. Проект был заморожен. Однако в начале 75-го на «Мосфильме» вновь вернулись к этому проекту, выбрав для его осуществления другого постановщика — Никиту Михалкова, который своим успешным дебютом — истерном «Свой среди чужих, чужой среди своих» — доказал свою состоятельность. Однако давая согласие на постановку «Рабы любви», Михалков поставил условие: это будет совершенно новая картина. С новой съемочной группой, с новыми актерами (единственное исключение было сделано для исполнительницы роли Веры Холодной актрисы Елены Соловей, поскольку лучшей кандидатуры у Михалкова не было). Все условия были приняты. 17 марта был подписан приказ о возобновлении работ по «Рабе любви». Группа приступила к поиску актеров, выбору мест натурных съемок, строительству декораций и пошиву костюмов.
Во вторник, 18 марта, Виктория Федорова наконец получила долгожданную визу для выезда в США. Как мы помним, в Америке ее дожидался родной отец, которого она ни разу не видела и с которым давно хотела повидаться. Однако руководство киностудии «Мосфильм», где работала Федорова, чинило ей всяческие препятствия в получении визы — два собрания, где решался вопрос о выдаче характеристики в ОВИР, завершились скандалом. Короче, у Федоровой были все основания предполагать, что в Америку она никогда не попадет. Как вдруг ситуация разрешилась самым благополучным образом. Спросите почему? Судя по всему, этому во многом способствовал тот шум, который поднялся вокруг ее дела: после второго собрания Фёдорова дала большое интервью американским газетчикам, после чего в газете «Нью-Йорк тайме» от 27 января появилась большая статья под названием «Советское дитя войны мечтает встретиться с американским отцом». Авторы статьи, не жалея красок, расписывали создавшуюся ситуацию и обвиняли советские власти в жестокосердии, в том, что они препятствуют встрече дочери с родным отцом.
После этой публикации число сочувствующих Федоровой и ее отцу людей по другую сторону океана увеличилось. Бывший однокашник Федоровой по ВГИКу англичанин Джон Линд, который был тайно влюблен в девушку, прислал ей письмо, где предложил воспользоваться следующим вариантом: пока Федорова будет в Америке, он готов стать заложником для советских властей. Федорова, естественно, от такого варианта отказалась.
Между тем в Федорову тогда был влюблен танцовщик Большого театра Борис, который чуть ли не ежедневно бывал у нее дома и старался хоть как-то отвлечь актрису от грустных мыслей. В один из дней он сделал ей предложение, но девушка не смогла ответить ему вразумительно ни «да», ни «нет», поскольку все ее мысли были о другом — разрешат ей или нет уехать к отцу. Наконец днем 18 марта в ее доме раздался телефонный звонок. Жесткий мужской голос произнес: «Федорова В.? С вами говорят из ОВИРа. Принесите деньги — в рублях — и паспорт. Вам предоставлена виза сроком на три месяца». После чего в трубке раздались короткие гудки. Федорова от радости закричала так громко, что из другой комнаты на шум прибежала ее мать. «Что случилось?» — спросила она у дочери. А та схватила ее под руки и закружила по комнате: «Виза! Я получила ее! Получила!».
В тот же день, 18 марта, в «Комсомольской правде» была опубликована заметка Ярослава Голованова под названием «Непобежденный чемпион». Она была посвящена ситуации, которая сложилась вокруг болезни фигуриста Александра Горшкова. Как мы помним, еще в начале февраля ему была сделана сложная операция. Поскольку ни одно из средств массовой информации даже словом не обмолвилось об этом событии, в обществе стали распространяться слухи, что Горшков находится при смерти. Затем, когда фигурист вместе со своей супругой и бессменной партнершей Людмилой Пахомовой все-таки отправился на чемпионат мира в Америку, но выступал только в показательных выступлениях, в народе стали говорить, что это произошло из-за личной недисциплинированности спортсмена. Так, заметка Голованова начиналась с услышанного в столичном трамвае разговора двух мужчин:
«— А Горшков-то в показательных танцевал, а говорили «болен»…
— Да он ногу подвернул…
— Ерунда! перебрал, небось, накануне, вот и не выпустили…».
Именно возмущение от услышанного и подвигло журналиста взяться за перо и описать в деталях все события, предшествовавшие болезни Горшкова, операцию и все, что за ней последовало. Его порыв не остался без последствий: после этого слухи прекратились.
На «Мосфильме» режиссер Евгений Карелов возобновил съемки телефильма «Два капитана». Как мы помним, ровно месяц назад были проведены локальные съемки уходящей зимней натуры (эпизод на катке), после чего группа вернулась к подготовительным работам. Они длились до 20 марта, после чего начались съемки. В тот день кинематографисты работали на натуре: в доме номер 3 по Хрущевскому переулку снимали кадры, где Саня Григорьев (Борис Токарев) лежит в госпитале.
20 марта в Москву из Копенгагена прилетел журналист американской газеты «Нэшнл инквайрер» Генри Грис, который являлся одним из посредников между актрисой Викторией Федоровой и ее отцом Джексоном Тэйтом, живущим в Америке. Генри приехал в столицу СССР с тайной миссией как можно скорее вывезти Федорову из страны. Как мы знаем, всего лишь несколько дней назад актриса получила долгожданную визу и уже купила билет на самолет, который в конце марта должен был увезти ее на три месяца в США. Но ее отец, узнав об этом, сразу догадался, что о дне прилета наверняка станет известно американским журналистам и они устроят из этой встречи настоящее шоу. Чтобы избежать этого, он и отправил в Москву Генри, чтобы тот вывез его дочь, соблюдая все меры конспирации.
Приехав в Москву вечером, Генри тут же связался по телефону с Федоровой и попросил ее немедленно приехать к нему в гостиницу «Берлин». Спустя полчаса актриса подъехала к месту встречи на своем голубом «жигуленке». Правда, была она не одна — с нею приехал и ее тогдашний возлюбленный — танцовщик Большого театра Борис. Генри его совеем не знал, поэтому отнесся к его присутствию весьма настороженно — он ведь прибыл в Москву с тайной миссией, о которой должны были знать только доверенные лица. Но Федорова успокоила его: дескать, Борису можно доверять. Из гостиницы они отправились на Кутузовский проспект, к Федоровым. Там Генри и поведал женщинам о предстоящей операции. Согласно его плану, завтра утром он закажет в офисе компании «Пан Америкен» два билета на воскресный рейс из Москвы в Нью-Йорк на свое и Виктории Федоровой имена. Об этом событии наверняка тут же станет известно иностранным журналистам, что, собственно, и требуется: ведь на самом деле билеты они купят завтра, а вылет состоится в субботу.
Поведав женщинам о своем плане, Генри извлек из чемодана шпионские атрибуты: женский парик с волнистыми светлыми с проседью волосами и темные очки. Все это он попросил Викторию примерить. Когда она выполнила его просьбу, он внезапно спросил: «А нет ли у вас в доме еще и какого-нибудь пальто?». «Зачем?» — удивилась актриса. «Чтобы скрыть еще и вашу фигуру», — последовало в ответ. И девушка достала из шкафа длинное серое пальто, доходившее ей до щиколоток. Оглядев ее в этом одеянии, Генри наконец удовлетворенно произнес: «Вот теперь вы действительно неузнаваемы».
На следующее утро Виктория с матерью сидели в кухне и пили кофе, когда в коридоре зазвонил телефон. Подняв трубку, Виктория услышала голос Генри. Он спросил, каковы ее ближайшие планы, и, услышав, что она собирается вместе с Борисом поехать обменять рубли на доллары, возразил: мол, нужную сумму я дам вам сам. Но Федорову этот приказ почему-то обидел: ей показалось, что Генри слишком дотошно следит за каждым ее шагом, так, будто она неразумный ребенок. В итоге ему пришлось уступить. Они договорились встретиться у гостиницы «Берлин» в четыре часа дня.
Виктория подъехала к месту встречи практически минута в минуту. Увидев ее, Генри повел себя как заправский шпион: оглядевшись по сторонам, он затолкал ее в машину, на которой они отправились в аэропорт. Там Генри приказал девушке подойти к кассе и купить два билета на завтрашний утренний рейс из Москвы в Брюссель. «Почему в Брюссель?» — удивилась Федорова. «Так надо, — ответил Генри. — Когда вы назовете наши имена для регистрации, попросите служащую оказать вам любезность и никому не говорить, что вы летите этим рейсом». Федорова в точности исполнила все его инструкции.
Когда она вернулась в машину, Генри соизволил объяснить ей весь смысл происходящего. По его словам, Брюссель был выбран по нескольким причинам: во-первых, там уже зарезервированы места для них на самолет компании «Сабена», летящий в Нью-Йорк, во-вторых — в Брюсселе имеется один из немногих аэропортов, где есть гостиница для транзитных пассажиров, а это значит, что они смогут отдохнуть между рейсами без предъявления визы, следовательно, никто и знать не будет, что они там. Выслушав его доводы, Федорова поняла, что у этого парня голова работает отлично.
