Alexandrov_G - Дверь в стене
Вот схематичное изображение "Джона Барри" и размещения груза на нём:
Большой чёрный прямоугольник в трюме номер 2 - это vault, укреплённое хранилище, где Ocean Group изначально рассчитывала найти монеты и, если удастся, слитки серебра весом около 2000 тонн. Однако в реальности риалы оказались складированы прямо под верхней палубой, их местонахождение обозначено надписью "actual position of riyal storage". Но что в таком случае находилось в vault? Ответа на это найти не удалось, так как трюмы номер 2 и номер 3 оказались пусты - вторая выпущенная U-859 торпеда угодила как раз в стык между 2-м и 3-м трюмами и "Джон Барри" взрывом был разорван пополам по линии разделявшей трюмы переборки, после чего обе половины затонули и, пока они шли ко дну, а это был довольно продолжительный процесс, три километра воды это три километра воды, содержимое трюмов вываливалось наружу.
Загадок добавил всё тот же пытливый Шумейкер, заявивший, что он, как капитан (а он был именно что капитаном практиком), на месте капитана Эллервальда складировал бы серебро не в трюм, а в балластное отделение - оно обозначено на схеме как deep tank 1 и deep tank 2. И хотя здравый смысл был на стороне Шумейкера, но и эту версию проверить не удалось, так как передняя часть судна при ударе о дно не только заглубилась на несколько метров, но и деформировалась до степени, не позволившей добраться до балластных отсеков.
Так что очень может быть, что большой участок океанского дна усеян серебряными слитками, стоящими сегодня не менее миллиарда долларов. Но как их найти и как их собрать? По горячим следам шейх Ахмед Фарид на прессконференции горячо уверил собравшихся, что он непременно вернётся и поиски продолжит, но он тогда ещё не знал, что ему придётся распродавать полтора миллиона монет поштучно и из того факта, что новая экспедиция так и не состоялась, можно сделать вывод, что нудное занятие розничной торговлей его пыл изрядно охладило.
Ну вот, с кладом мы покончили.
А теперь вернёмся опять в бурный 1944 год.
США отправили кораблик, набитый всякой всячиной, а он возьми, да и пойди ко дну. И не сам собою, а будучи поражён в самое сердце вражеской торпедой. За годы войны американцы потеряли в водах у южного побережья Аравии 49 занимавшихся перевозкой различных материалов судов. По меркам Второй Мировой это не очень много, но и отнюдь не так мало, чтобы пренебрегать опасностью. По этой причине суда, как правило, сопровождались. "Как правило" означает, что не всегда. Зона ответственности в районе Аравийского Моря была английской и сопровождение выделялось из состава флота Его Величества.
Возникал законный вопрос - а почему же не было выделено сопровождение в этот конкретный раз? Получив законное право вопрос задать, американцы его и задали. Тут же последовал ответ британской стороны - сопровождение выделяется в тех случаях, когда имеется подтверждённое наличие немецких или японских подлодок в данной акватории, а в данном конретном случае никаких свидетельств насчёт подлодок не было, так что - зачем же зря корабли гонять и солярку впустую жечь?
Насчёт отсутствия свидетельств англичане сказали неправду.
U-859 была засечена ими ещё в Атлантике, когда она, держа курс на юг, пересекла экватор. И после этого, вцепившись в подлодку, англичане её из поля зрения не выпускали, отслеживая посредством перехваченных радиограмм все перемещения U-859. Так что то, что данная конкретная немецкая подлодка находилась где-то у побережья Омана они точно знали. А сказали, что не знают. И американцы англичанам не поверили. То ли в силу природной недоверчивости, а, скорее, потому, что у них были "свои источники информации". И то, что англичане сказали неправду, американцам не понравилось. А если государству что-то не нравится, то оно делает официальные заявления, так уж у них, у государств, заведено. "ТАСС уполномочен заявить." Ну и вот американцы официально обвинили англичан в "некомпетентности". Понятно, что дело было вовсе не в некомптентности, а, наоборот, в самой что ни на есть компетентности высшей пробы, но протокол требовал что-то сказать и американцы сказали. Англичане, не снисходя до ответа, приняли гордую позу. Ну, не компетентны, значит, не компетентны. "Дура-дура, а штуку в день имею."
Но государства могут что-то делать официально, а могут и неофициально, и трудно сказать, в каком случае они могут сделать больше.
Через два месяца после потопления "Джона Барри", 6 ноября 1944 года был убит лорд Мойн. Помимо того, что он был лордом, Мойн занимал государственный пост. Пост назывался Deputy Resident Minister of State. В сферу ответственности человека, занимавшего этот пост, входило обеспечение политического, экономического и военного контроля Британии на территории, куда входили Персия, Ближний Восток и вся Африка. Лорд Мойн отвечал за всё, что происходило на куске земной поверхности, имевшем форму треугольника, вершинами в котором были Тегеран, Кейптаун и Касабланка. Одним словом, лорд Мойн был большим человеком. Канцелярия его находилась в Каире. Ну и вот там, прямо в Каире, его и убили.
Убили лорда Мойна члены еврейской террористической организации "ЛЕХИ". За что убили? Да за то! Сионисты хотели переправить из оккупированной нацистами Европы в Палестину миллион евреев, а лорд Мойн вроде бы по этому поводу сказал: "А что мне с ними делать? Куда я дену миллион евреев?" Вот за это его и убили.
"Не стерпели."
Террористы же, чего с них взять.
199
Стрелявшие в лорда Мойна "лехивцы" Элияху Бет-Зури и Элияху Хаким пытались скрыться с места покушения на велосипедах, но в перестрелке с погнавшимся за ними на мотоцикле египетским полицейским Хаким был ранен, Бен-Зури заметался, замешкался и оба были схвачены окружившей их толпой арабов. А там подоспели англичане, отбили у толпы заговорщиков и, так как время было военное, отдали обоих под военно-полевой суд, вынесли приговор и без проволочек повесили.
Современная нам историография не усматривает связи между потоплением "Джона Барри" и покушением на лорда Мойна, так что желающие могут считать это либо нечаянным совпадением ничем и никак не связанных между собою событий, либо тем, что в наше время описывается универсальным словечком "конспирология". Тем же, кто куцей дуалистичностью не удовлетворится, я могу предложить ещё одну версию - вы можете считать, что лорда Мойна настигло женское проклятие. Женская ненависть - страшная штука, а лорд Мойн сделал всё, чтобы объектом этой ненависти стать, дело в том, что он посадил в тюрьму свою сноху.
Сноха, правда, была снохой бывшей, но так выходит даже и хуже. Имя снохи было - Диана и была она женщиной видной буквально и переносно:
Все знают принцессу Диану, но не все знают, что в смысле "блеска в обществе" и вытекающего из этого "влияния на умы" у принцессы Дианы был прототип.
Прежде чем вернуться к Саудовской Аравии (и прежде чем не покончить, а закончить с нею), попробуем (вкратце, вкратце) воссоздать тогдашний контекст, ибо, как мы успели по ходу записок убедиться - без контекста нам никуда. Лорд же Мойн и Диана нам в том помощью и зарукой, так как их жизнь и их смерть позволяет увидеть не только как всё в нашем подлунном мире взаимосвязано и взаимосцеплено, но и оценить на ощупь какой плотности ткань струится волною из ткацкого станка, за которым сидит паук нашей действительности.
Ну, а тем, кто не любит сложность, тоже должно быть интересно, так как полное имя лорда Мойна для уха любителей пива звучит как песнь песней - Уолтер Эдвард Гиннесс и был он прямым потомком Артура Гиннесса, того самого, что заварил в далёком 1759 году не кашу, а "тёмное" в основанной им пивоварне, той, что у ворот Св. Джеймса, а его пра-пра-правнук Уолтер, даже и делая впечатляющую политическую карьеру, озаботился сохранением за собою поста главы директоров набравшей к тому времени всемирную известность фирмы "Гиннесс".
А всемирная известность (то, что мы сегодня называем brand) означает очень много денег, так что лорд Мойн помимо лордства был ещё и очень богатым человеком. И у него был сын и в один прекрасный день сын богатого человека захотел жениться. Избранницей его стала девушка по имени Диана. Диана не была принцессой, а была она всего лишь дочерью барона - Уильяма Фриман-Митфорда, барона Редесдейла.
У барона было не семеро гномов, а семеро детей. Один сын и шесть дочерей. Сын был человеком скромным и малозаметным и так же скромно сколькими-то там годами позже погиб на фронте, но вот шесть дочерей были известны до степени, делавшей их известными чуть ли не любому англичанину в поместившееся между 1920 и 1950 годами тридцатилетие. Они даже получили прозвище, мелькавшее на страницах газет и обложках "модных" журналов, - Mitford sisters.
Все сестрички, как на подбор, были не только "а ну-ка девушки, а ну красавицы", но были они девицами бойкими и одарёнными сверх даже меры, повезло папе с мамой.
