Курт Типпельскирх - История Второй мировой войны
27 апреля оборона 3-й танковой армии, как этого и боялись, была прорвана в направлении Пренцлау, и этот рассекающий удар мог быть остановлен разве только немедленным вводом обеих дивизий, которые между тем в результате непосредственного вмешательства ОКВ заняли исходное положение для наступления на Берлин. Тогда Хейнрици решился бросить обе дивизии на север. Кейтель и Йодль были еще настолько проникнуты гитлеровским духом и настолько усвоил и себе его упреки в предательстве и трусости, из-за которых, по его мнению, только и не начиналось наступление с целью деблокады Берлина, что тоже видели кругом вместо фактической обстановки лишь злонамеренность, если не предательство. Они не хотели понять, что 3-я танковая армия могла сохранить свою целостность только путем отхода и введения в бой новых сил. Они были возмущены тем, что Свинемюнде, «последняя военно-морская база, связанная с рекой Одер», была эвакуирована, чтобы не оставлять немецких солдат в руках русских войск. Они, как зачарованные, только и глядели на Берлин и фюрера, которого уже никакая сила в мире не могла спасти от уготованной им самому себе судьбы. Они видели лишь обструкцию и слабость в поведении командующего, отказавшегося, в противоположность командующим некоторыми другими фронтами, для устрашения войск увешать деревья на путях отступления дезертирами.
За неповиновение приказу генерал-полковник Хейнрици 28 апреля вечером был снят со своего поста, а его преемником стал генерал-полковник Штудент, от которого ожидали «большей твердости и послушания». До его прибытия командование группой армий было поручено генералу фон Типпельскирху, который незадолго до того принял под свое командование объединенные в 21-ю армию войска, оборонявшие фронт между нижним течением реки Хафель и районом южнее Нёйруппина во главе с переброшенным из Восточной Пруссии армейским штабом. В результате действий Хейнрици наступление на Берлин отпало само собой. Оставалась лишь одна цель: сохранить спаянность обеих армии, ослабить давление русских войск путем отступательного маневра и дать возможность огромным толпам беженцев укрыться под защитой фронта в более безопасном месте.
Эту задачу удалось в основном решить, во-первых, потому, что давление русских с юга, где главные силы Жукова были связаны боями за Берлин, пока что можно было сдерживать; во-вторых, потому, что благодаря разумному руководству Хейнрици фронт 3-й танковой армии не был окончательно прорван, а ОКВ, свернувшее свою ставку в Фюрстенберге и переехавшее в Шлезвиг-Гольштейн, не вмешивалось больше в действия командующих.
Взятие Берлина и конец Гитлера
Так как Гитлер не покинул Берлин, а Геббельс пожелал ради фанатического выполнения своей миссии объявить немецкую столицу «символом решительной борьбы всей нации», в несчастном городе разваливавшийся режим начал последнее бессмысленное сражение, в котором, несомненно, многие из участников бились со страстной преданностью, питаемой лживыми обещаниями на подход освободительных армий, в то время как другие вынуждены были идти в бой лишь из смертельного страха перед палачами гитлеровской партии.
Стянутые в город остатки 9-й армии, охранные подразделения, фольксштурм, партийные активисты, члены организации «гитлерюгенд» были распределены по участкам и пережили самое страшное сражение из всех, пробушевавших в эту войну над городами с миллионным населением. Русские не спешили и поддерживали свое наступление чудовищным шквалом огня. Удар армии Венка 29 апреля в направлении Потсдама Геббельс использовал, чтобы в очередной оперативной сводке сообщить о героической борьбе города, служившего символом борьбы немецкого народа за свою судьбу против большевизма. Немецкие войска на Эльбе, говорил он, повернулись спиной к американским войскам, чтобы помочь берлинцам в их грандиозной битве за столицу. Но исторгнутый из этих уст зов к западному миру так и не был услышан. Слишком неискупной была вина одной из сторон, слишком много стремления к уничтожению и крестоносного фанатизма накопилось у другой стороны, чтобы можно было перебросить хоть какой-нибудь мостик между Германией и западным миром на этой стадии борьбы и при тогдашних германских правителях. 30 апреля, когда в западных частях города бой шел еще на окраинах, русские пробились с востока в центр до здания министерства авиации и Унтер-ден-Линден. Рассеялись последние надежды на освобождение силами Венка, Штейнера и Буссе. Гитлер мог бы использовать возможность предстать перед своими противниками и принять на себя ответственность за все, что было сделано от его имени или по его приказу за истекшие годы – иногда по причине беспрекословного повиновения и слепого фанатизма – сверх того, что требовала война. Гитлер мог еще своей личностью освободить немецкий народ, бившийся за свои кровные права, от всего того, что опорочивало эту борьбу в глазах всего мира. Он, заявивший много лет назад, что эта борьба – его борьба, которую он ведет для немецкого народа и за которую он один в ответе, избрал противоположный путь. Уверенный до последнего вздоха в своей правоте, полный упреков против всех, кто будто бы стоял на его пути к победе и подрывал основы этой победы, он бежал своих земных судей, «дабы не попасть в руки врагов, которые желают устроить организованное евреями представление для развлечения своих растравленных масс».
30 апреля после полудня Гитлер покончил с собой.
Последние бои на два фронта
После того как в последние дни апреля освобождение Берлина было признано невыполнимым даже самыми упорными сторонниками этой операции и всякие попытки в этом направлении прекращены, в Северной Германии оставалось еще три очага сопротивления: группа армий «Висла» в Мекленбурге и Северном Бранденбурге, соединения на Нижней Эльбе, находившиеся в распоряжении командующего немецкими войсками на Северо-Западе, и 12-я армия южнее Потсдама.
Группа армий «Висла» к утру 2 мая, сохранив свой фронт непрорванным, вышла в результате отхода примерно на рубеж Виттенберге, Пархим, Бютцов, Бад-Доберан, когда группа армий Монтгомери, захватившая еще в предшествующие дни плацдармы на почти не оборонявшейся немецкими войсками Эльбе, перешла в наступление в направлении Балтийского побережья и провинции Шлезвиг-Гольштейн. Для прикрытия своего продвижения она выдвинула на восток один корпус американцев, который в течение 2 мая достиг рубежа Людвигслуст, Шверин, Висмар. Вследствие этого удара по незащищенному тылу группы армий «Висла» последняя оказалась всего лишь на расстоянии 20 – 30 км от фронта русских войск, грозивших ей пленом или уничтожением; от этого группу армий могло спасти лишь благоразумие западного противника. В тот же день командующие обеими армиями – 21-й и 3-й танковой, не дожидаясь начала переговоров о повсеместном прекращении огня, установили личный контакт с американцами и добились того, что их повернутые фронтом против русских войска получили право, сложив оружие в ходе дальнейшего отступления, перейти через линию фронта американцев. Обе армии были спасены от безоговорочной капитуляции на поле боя, которая неизбежно привела бы их в русский плен. Их главные силы в самый последний момент исчезли за американским фронтом.
У командиров соединений в районе Гамбурга не было подобных забот. Поддержанные последними вылетами немецкой авиации, они оказали еще кратковременное ожесточенное сопротивление форсировавшим Эльбу в районе Лауэнбурга англичанам, но затем, видимо, под впечатлением известия о смерти Гитлера, прекратили почти всякое сопротивление. Гамбург благодаря своевременно начатым переговорам после разрешения некоторых внутренних вопросов был без боя занят англичанами и избавлен от дальнейших разрушений. 2 мая бои в этом районе и западнее, вплоть до реки Везер, прекратились. Англичане остановились на рубеже, проходившем севернее Любека и Гамбурга. Особых действий с немецкой стороны, предшествующих общей капитуляции, здесь не требовалось, так как фронта против русских не было.
Совершенно иным было положение 12-й армии южнее Потсдама. Прикрыв 1 мая отходящие разбитые войска 9-й армии, она попала примерно в такое же положение, как и группа армий «Висла». Осложняющим моментом было то, что американцы стояли за такой водной преградой, как Эльба, форсирование которой следовало не только организовать технически, но и согласовать с американцами. В сложившейся обстановке наиболее благоприятным пунктом для переправы был район Тангермюнде. Кое-как обороняемый рубеж на реке Хафель обеспечивал некоторую защиту с тыла, который, как казалось, подвергался опасности лишь под Хафельбергом, где русские оказывали сильное давление. Сюда армия перебросила на автомашинах одну дивизию, сняв ее с южного фланга. В течение 2 мая 12-я армия, прикрываясь арьергардами, все время самоотверженно сдерживающими преследующих их по пятам русских, начала отступление и проводила его в расчете на быстрый отрыв от противника почти непрерывными дневными и ночными переходами. Пока походные колонны выходили на Эльбу, штаб армии вошел в переговоры с американцами в районе Стендаля. Он просил разрешения о переправе через Эльбу всей армии, включая также вольнонаемный состав и взятых ею под защиту беженцев. Армии пришлось горько разочароваться, так как в разрешении на переправу беженцев было отказано. Дни 5 и 6 мая были использованы на то, чтобы под защитой большого предмостного укрепления в районе Ферхланд, Тангермюнде, восточнее Стендаля, переправить через Эльбу многочисленных раненых и больных, в том числе и небоеспособные остатки 9-й армии, а также свой вольнонаемный состав. Нелегально удалось переправить также значительную массу беженцев. 7 мая переправы были освобождены для переброски последних ведущих бой частей, и в тот же вечер армия полностью оказалась на западном берегу Эльбы. Снова удалось спасти примерно 100 тыс. человек от русского плена и обеспечить надежное укрытие хотя бы части беженцев.
