Карло Чиполла - Артиллерия и парусный флот
Необходимое им железо поступает из Самачо – населенного пункта в Греции, расположенного недалеко от города Салоники, где его добывают в шахтах. Канаты изготавливают в Константинополе. Стоимость рабочей силы минимальна (мне об этом сказали очень хорошо информированные люди). За снаряжение галеры главный мастер получит не более 14-15 секвинов. Офицеры могут требовать, чтобы работа была выполнена за любую цену, которую они пожелают заплатить. Из всего изложенного ясно, почему, когда бы ни была в очередной раз разгромлена турецкая армада, она очень скоро возрождается заново. Ведь этому не препятствуют ни расходы, ни недоступность строительного материала, ни нехватка рабочей силы. И лишь один факт представляется чрезвычайно важным: все корабли построены очень плохо, и срок их жизни невелик: уже через три-четыре года они утрачивают мореходные качества. Дело в том, что лес всегда рубят в неподходящее время, например в начале лета, когда древесина пропитана соками, поэтому дерево быстро гниет или съедается червями. Более того, лес идет в дело непосредственно после вырубки, когда древесина еще не высохла, поэтому корпуса кораблей рассыхаются так сильно, что часто дело не доходит даже до спуска на воду: корпуса остаются гнить на берегу, покрытые трещинами и совершенно бесполезные. Следует также отметить, что рабочие, которым султан платит отнюдь не щедро, экономят на железе, из-за чего корпуса оказываются настолько непрочными, что зачастую корабли тонут, даже не достигнув Константинополя.
Султан использует на своих галерах по четыре человека на весло: сначала своих собственных рабов, которых зимой содержат в лагерях, специально построенных для этого, затем заключенных и, наконец, людей, из Азии, откуда ему доставляют столько народу, сколько он потребует. Он обязал к этому многие поселения и при желании может обязать еще больше. В таких поселениях из каждых десяти жителей выбирается один, который должен отправиться на службу к султану или послать вместо себя другого человека, но за свой счет. Султан платит каждому рабу и каждому азиату 25 султанинов, которыми они должны обходиться до тех пор, пока не вернутся в порт. Больше они ничего не получают, за исключением некоторых съестных припасов. Такая плата называется Avarishe и поднимается через налоги на тех землях, откуда не берут детей. Для оборудования галеры три султанина собирают с каждого очага, при этом очагом считается четыре дома. Между прочим, азиаты очень плохо приспособлены к работе на море: почти все подвержены морской болезни, многие не могут переносить трудностей. Поэтому нередко бывает, что все гребцы армады поражены разными недугами, и, если бы не помощь рабов, которые привычны к морю, она оказалась бы совершенно бесполезной. Чтобы обеспечить флот моряками и солдатами, султан держит на службе много тысяч человек, чья работа заключается в выполнении любых приказов капитана. Эти люди не обладают ни храбростью, ни силой духа, ни опытом, да и к службе на воде не привычны, поэтому, если корабль попадает в жестокий шторм, такими «матросами» очень трудно управлять и заставить делать то, что приказывает капитан. Им бы выжить.
На каждой галере 70 или более (до 100) солдат, провизией их обеспечивают острова Лесбос, Негрпонт и другие, расположенные рядом. На эту службу привлечены 3000 владельцев феодов, а также множество янычар, идущих добровольно…
…Турки мало используют артиллерию, и, как мне представляется, она их не интересует и не имеет в их глазах ценности – разве только для осадных операций. В морских сражениях они целиком полагаются на абордаж и таран. В любой схватке они стремятся как можно скорее протаранить корабль противника, надеясь на свое численное преимущество. Немногие орудия, которые они все же установили на своих кораблях, куда чаще стреляют каменными ядрами, чем железными. Турки уверены: камень, разлетаясь на много мелких осколков при попадании, причинит больше вреда. Они хранят свою морскую артиллерию в Пера, где она и изготавливается, а сухопутную артиллерию в Константинополе. Медь на ее изготовление поступает с шахт Александрии. Оттуда также они получают необходимое количество пороха. Мне кажется, что, имея больше орудий и умея лучше с ними обращаться, христиане обладают величайшим преимуществом».
ПРИЛОЖЕНИЕ
Уильям Карман СОЗДАНИЕ ПУШКИ[164] РАННИЕ ЭКСПЕРИМЕНТЫ
Поиск изобретателя первой пушки является невозможной задачей, во всяком случае, большинство авторитетов сходятся на том, что это был отнюдь не патер Шварц, несмотря на тот факт, что его имя как «отца» артиллерии запечатлено на страницах популярных историй. В качестве даты изобретения иногда приводится 1354 год, однако существуют свидетельства о использовании пушек уже в 1324 году, причем вполне возможно, что их применяли задолго до этого времени.
Существует мнение, что артиллерийские орудия изготавливались в Германии в 1313 году, обоснованность которого следует рассмотреть. Само утверждение впервые появляется в «Памятных книгах города Гента» и читается так: «Item, in dit jaer was aldereerst ghevonden im Deutschland het ghebruk der bussen van einem muenuck». (В этом году некий монах в Германии изобрел пушки.) Сэр Чарльз Оман исследовал эту проблему самым придирчивым образом и, будучи в 1923 году в Генте, получил при изучении данного вопроса активную помощь от библиотекаря университетской библиотеки доктора Бергманна. Выяснилось, что данная запись появляется лишь в тексте в поздних редакциях книги. В ранних вариантах она вставлена на полях, причем почерком, характерным для начала XIV столетия или даже еще более позднего времени. Таким образом, эту запись нельзя считать свидетельством современным событию, и наиболее важным моментом является то, что самая ранняя копия книги, в которой содержится это замечание, датируется вовсе не 1313 годом, а 1393-м! Возможно, безвестный переписчик интерпретировал MCCCXCIII как MCCCXIII, но в любом случае данное свидетельство совершенно безосновательно.
Сэр Чарльз Оман в своей книге «Военное искусство в Средние века» пишет об анонимном арабском манускрипте, также касавшемся темы военного искусства, который в период до большевистского переворота хранился в Азиатском музее Санкт-Петербурга. В нем описывалась артиллерия, использующая порох, причем приведенные автором методы были настолько примитивны, что сэр Чарльз был склонен отнести этот документ к началу XIV столетия, в особенности потому, что последним историческим событием, упомянутым в манускрипте, была некая битва, произошедшая в 1304 году. Ранее огнестрельное оружие называется в рукописи «мадфаа» – термин, и поныне используемый в восточных странах для обозначения пушки. Представляется, что он обозначал пустотелое деревянное полено цилиндрической формы, короткое, как мортира, но более широкое в верхней части, чем в нижней. Ствол такого орудия заполнялся до середины примитивным порохом, состоявшим в пропорции три к четырем к двадцати соответственно из серы, древесного угля и селитры. Заряд придавливался пыжом. Предполагалось, что если заполнить ствол порохом более чем наполовину, то его разорвет. Опасения на этот счет существовали в любом случае. Пушечное ядро должно было быть по диаметру больше дула и помещалось сверху, по выражению сэра Чарльза, подобно яйцу в яичной рюмке. Порох воспламенялся через запальное отверстие. Упомянутые идеи настолько странны, что вызывают подозрения – не составлено ли это описание невежественным арабом лишь на основании дошедших до него слухов.
Тот же автор описывает другое изобретение, предназначенное для стрельбы тяжелыми короткими стрелами – болтами или очень маленькими ядрами. Оно представляло собой трубу диаметром примерно в пять дюймов, в которую помещался железный ящик (также называвшийся мадфаа), в который укладывалось ядро или стрела. На дно трубы под ящик закладывалось некоторое количество пороха. При взрыве заряда ящик вылетал из орудия, посылая снаряд вперед, а для того, чтобы предотвратить потерю этого престранного железного «пыжа», предписывалось привязывать его к трубе посредством прочного шелкового шнура. Шнур, способный выдержать рывок, вызванный взрывом, должен был быть исключительно прочным, или же заряд – очень слабым, но в последнем случае снаряд просто не мог бы никуда улететь. С некоторыми поправками эти описания могут относиться к мортирам и пушкам с зарядной камерой, но важно отметить, что этот арабский автор совершенно не разбирался в пушкарском искусстве, что заставляет нас усомниться в наличии на Древнем Востоке знаний о порохе.
Практические свидетельства использования пушки постоянно возвращают нас в Европу. На континенте прочно укоренилась традиция, что отцом артиллерии был некий германский монах. Поскольку на него ссылаются как на «niger Bertholdus» или «der schwarze Berthold»,[165] некоторые в соответствии с традицией, предполагающей, что изобретение берет свое начало за пределами Европы, считают его чернокожим; однако правильным было бы считать, что слово «черный» относится к цвету его монашеской одежды, возможно францисканской. Роджер Бэкон, так много и тайно, и в открытую писавший о порохе еще прежде, чем это вещество получило широкое распространение, также был францисканцем. Таким образом, братья по ордену вполне могли обмениваться, хотя и заочно, на большом расстоянии, информацией по столь необычному предмету задолго до ее огласки. Действительно, наиболее достоверные свидетельства о патере Шварце датируются, по всей вероятности, периодом не ранее 1400 года. Подробности его жизни умножаются от столетия к столетию по мере того, как за дело принимаются все новые авторы. Популярная версия о его открытии, изложенная в книге XVIII столетия, гласит, что Бертольд Шварц (на сей раз черный цвет его рясы используется в качестве фамилии), монах из Менца (другие источники указывают Фрибур), в 1320 году случайно открыл свойства пороха. Согласно данной версии, все произошло следующим образом: смешав в ступе некоторое количество селитры с серой, он прикрыл сосуд камнем. Неизвестно по какой причине состав загорелся, в результате чего произошел взрыв, отбросивший камень на изрядное расстояние. Случившееся подсказало монаху «то соображение, что ежели таковой состав поместить в подобающее замкнутое пространство, то его можно употреблять в целях нападения и обороны городов». В другой версии говорится, что, пока он толок свою смесь, в ступу попала искра от лабораторной печи. Последовавший взрыв разорвал ступу так, что ее осколки разлетелись очень далеко. Некоторые источники относят открытие к 1313 году, но документы из Гента, как видно, не оставляют камня на камне от этих «свидетельств». По всей вероятности, большинство подробностей жизни патера Шварца было записано спустя столетия после его предполагаемой кончины. Из надежных источников нам известно, что, хотя монахи владели информацией о свойствах пороха, вопрос о его применении в огнестрельном оружии не представляется столь же очевидным.
