Карло Чиполла - Артиллерия и парусный флот
С другой стороны, не приходится сомневаться, что промышленная революция, в свою очередь, придала дополнительный импульс европейской экспансии. Она умножила число европейцев и в абсолютном исчислении, и в отношении к численности неевропейского населения. Она обеспечила европейцев более мощным оружием и совершенной техникой, помогавшей справиться с силами природы. И она же дала промышленной Европе возможность подчинить себе непромышленные экономики посредством политики «свободной торговли» и тонкого механизма «двойной экономики». Как представлял себе этот процесс Адам Смит, «в древние времена богатым и цивилизованным было трудно защитить себя от бедных и варварских народов; в современных условиях бедным варварам трудно защитить себя от богатых и цивилизованных народов».
* * *В только что процитированном отрывке из трудов Адама Смита читатели могут заметить признаки тревожного смешения понятий «цивилизованный» и «технологически передовой». Это смешение, во всяком случае в той форме, в которой мы с ним знакомы, является одним из побочных продуктов промышленной революции. Корабли королевы Виктории развеяли в прах благородные попытки Лина положить конец опиумной торговле, но это вовсе не значит, что адмиралы королевы были более «цивилизованными», чем китаец Лин. Если сделанный в этой книге исторический анализ правилен, народы, обладающие передовыми технологиями, должны господствовать, независимо от степени их «цивилизованности», которую, кстати, часто бывает довольно трудно установить.
Эра Васко да Гама завершилась. Восставая против западного господства, «недоразвитые» народы теперь подчеркивали важность овладения западными технологиями. Поскольку западное господство основывалось именно на более развитых технологиях, такое отношение вполне понятно, но итог его оказался трагическим.
Чтобы овладеть западными технологиями, неевропейским народам пришлось или приходится подвергнуться более общему процессу – назовем его «озападниванием». Парадоксально, но факт: чтобы сражаться против Запада, им пришлось впитать западный образ мыслей, его нравы и обычаи. Как писал Цзян: «Поскольку мы были побеждены пушечными ядрами, естественно, мы ими заинтересовались, считая, что, научившись их делать, мы сможем нанести ответный удар. Мы могли навсегда позабыть, во имя кого они появились – ведь для нас, простых смертных, спасти жизни было важнее, чем спасти души. Но только история иногда двигается весьма причудливыми тропами. От изучения пушечных ядер мы перешли к механическим изобретениям, которые, в свою очередь, привели нас к политическим реформам, после которых мы пришли к политическим теориям. За ними последовала философия Запада. С другой стороны, посредством механических изобретений мы узнали науку, начали понимать научные методы и формировать научный склад ума. Шаг за шагом мы удалялись все дальше от пушечных ядер, одновременно приближаясь к ним». В этом процессе целью является техника, а философия, социальные и межличностные отношения деградировали до роли средств. Машина, которая должна служить человеку, стала его хозяином. Эра Васко да Гама завершилась кошмаром, в котором люди – и жители Востока, и жители Запада – оказались, благодаря этой путанице, в тупике, и старая фантазия о apprenti sorcier (ученик дьявола) стала трагической реальностью.
НЕКОТОРЫЕ ДЕТАЛИ ПРОИЗВОДСТВА АРТИЛЛЕРИЙСКОГО ОРУЖИЯ
Первая часть предлагает читателю беглый обзор европейской промышленности вооружения с начала XIV до конца XVII века. Далее я перечислю некоторые вопросы, которые могли бы быть освещены полнее или нуждаются в дальнейших исследованиях.
Тесно связанным с производством орудий было производство ядер. С течением времени появлялись самые разнообразные типы пушечных ядер, являя собой трагический пример возможных аберраций человеческой изобретательности. Типов пушечных ядер и всевозможных снарядов очень много, и технологическая история этих смертоносных предметов довольно полно отражена в литературе, но об экономическом аспекте их производства нам известно немного.
Также нам хорошо известен технологический аспект производства пороха. Много написано о важной перемене – когда бездымный порох пришел на смену дымному, а вот об экономическом аспекте сказано намного меньше. Профессор Неф исследовал проблему для Англии и Франции XVI и XVII веков, но его усилия не привлекли последователей. Мы ничего не знаем о мануфактурах в странах Бенилюкса – основных европейских центрах производства. Мы не знаем вообще ничего о ценах на порох, стоимости производства, размерах и структуре предприятий, маркетинге и т.д. То же самое можно сказать и о переносном огнестрельном оружии. Я не уделил должного внимания этому типу вооружения, хотя не сомневаюсь, что оно сыграло немалую роль в истории европейской экспансии. Оно, например, имело очень большое значение при завоевании Филиппин и куда больше, чем артиллерия, при покорении испанцами Америки. Стрелковое оружие часто применялось в морских сражениях – вплоть до XIX века. О военном и технологическом аспекте стрелкового оружия написано очень много, даже, пожалуй, слишком много, а о его экономической истории – опять-таки почти ничего.
Благодаря профессору А.Р. Холлу мы имеем некоторую информацию о связи между наукой баллистикой и так называемой научной революцией XVII века. Но мы пребываем в полном неведении о «человеческом факторе» новых открытий. «Артиллерийское искусство» породило новый тип воина – хладнокровного, технически грамотного человека, которому в разгар сражения приходится выполнять измерения и расчеты, не важно насколько приблизительные. Этот новый тип воина совсем не похож на своего предшественника – солдата прошлого, который отважно бросается в схватку, имея в руках флаг и меч. Он размахивает руками, кричит и потеет – в общем, ведет себя вполне по-человечески.
Использование орудий удовлетворило аппетит к техническим и практичным решениям, характерным для Европы эпохи Возрождения. В начале XVI века огнестрельное оружие стало соперником меча, доселе бывшего всеобъемлющим символом войны. Но было и много консервативных элементов, которые считали его презренным изобретением. Джан Паоло Вителли имел привычку ослеплять и отрубать руки солдатам, стрелявшим из аркебуз, а Байярд расстреливал попавших в плен. Сервантес писал, что «дьявольское изобретение артиллерии» дало возможность трусам отнимать жизнь у храбрецов. История полемики о правомерности и неправомерности использования огнестрельного оружия проливает неожиданный свет на многие аспекты человеческой истории. Этому вопросу посвящены труды многих авторов.
Многие проблемы, затронутые мною в первой главе, нуждаются в дальнейшей проработке, в особенности с учетом местных особенностей. Много интересного можно узнать, изучив деятельность отдельных производств. У нас есть отличные планы оружейных заводов в Швеции – в Финспонге и Джулите. Также имеется подробное описание, относящееся к середине XVII века, оружейного завода в Туле.
Говоря о занятости на таких предприятиях, следует делать различие между квалифицированными рабочими, непосредственно занятыми производством оружия, и подсобными рабочими, используемыми на вспомогательных производствах. Первая группа всегда имела очень небольшую численность, вторая неизменно была намного больше. В 1629 году в Акерстикбрюке было всего 15 валлонов (квалифицированные рабочие). В 1676 году рабочая сила, не считая подсобников, занятых сжиганием угля, и крестьян, нанятых для его подвоза, увеличилась до 28 человек. В 1695 году в Финспонге было 6 кузнецов, 14 доменщиков и 17 других рабочих, в дополнение к 21 шахтеру и неустановленному количеству подсобных рабочих. В 1751 году в Финспонге было 16 человек административного персонала, 10 кузнецов, 22 литейщика, 35 помощников и 12 подсобников. Кроме того, на сжигании угля было занято 474 рабочих и еще 92 человека на его подвозке. 26 человек занимались обслуживанием. В свете этих данных следует предположить, что среди двухсот человек, якобы работавших на предприятии мистера Брауна в Бренчли (Кент) в XVII столетии, были и подсобные рабочие.
Что касается объема производства отдельных предприятий, мы знаем, что, когда Леветт начал производство литых пушек в Англии, он выпустил на своем заводе в Эшдаун-Форест около 120 железных пушек за два года. Это было в 1545 году. В 1604–1609 годах Томас Браун «делал и продавал» в Бренчли примерно 175 тонн в год. В 1621 году его сын Джон Браун заявил, что сможет изготовить на этом же литейном производстве 200 железных пушек за 200 дней. Скорее всего, двести – это число дней эффективной работы печи за год. В Джулите в 1632-1635 годах производство железных пушек было следующим:
Год Число пушек Общий вес, декатонн 1632 64 45 1633 140 105 1634 143 12 1635 219 162В Навекварне, Бран-Экеби и в Фада в 1637-1646 годах производство железных пушек достигло 5893 единиц, что составлял более 4700 метрических тонн. Среднегодовой объем производства на каждом заводе составляет примерно 196 орудий, или 155 тонн. В Ставсьо в конце XVII века объемы производства были следующими:
