Эдуард Шарапов - Судоплатов против Канариса
Здесь уместно, забегая вперед, рассказать, как это произошло.
Вскоре после окончания войны, когда Вилли Фишер после завершения в Белорусских лесах операции «Березино», вместе с другими товарищами — сотрудниками 4-го Управления НКГБ СССР — вернулся в Москву, руководство внешней разведки, учитывая его личные и деловые качества, а также опыт оперативной работы, приняло решение направить его на самый ответственный участок работы — в США. В ноябре 1948 года Вилли Фишер, получивший оперативный псевдоним «Марк», выехал в командировку, которая продлилась 14 лет.
«Марк» быстро и уверенно вошел в местную среду. К концу мая 1949 года все организационные вопросы были решены и он доложил о готовности приступить к выполнению разведывательных задач. Началась кропотливая работа по сбору интересующей Центр политической информации, созданию устойчивых каналов связи с Москвой. Со временем круг задач «Марка» расширился. В августе 1949 года за успешную работу он был награжден орденом Красного Знамени.
Чтобы разгрузить «Марка», занятого выполнением большого объема текущей работы и многих специальных заданий, Центр в 1952 году направил ему в помощь Хейханена (псевдоним «Вик»), кадрового сотрудника внешней разведки, прошедшего подготовку радистом нелегальной резидентуры.
К сожалению, «Вик» оказался слабым человеком. Четыре года, проведенные в Америке, привели его к предательству. «Вик» выдал «Марка» американцам, и спустя некоторое время тот был арестован.
Провал не сломил «Марка». Надо было как можно скорее уведомить Центр о своем аресте. Он выдал себя за друга Рудольфа Ивановича Абеля, к этому времени уже скончавшегося. В Центре хорошо знати об их дружбе, и можно было не сомневаться, что, как только появится сообщение об аресте Абеля, коллеги сразу поймут, что речь идет о «Марке».
В ходе следствия «Марк» категорически отрицал свою принадлежность к разведке, отказался от дачи каких-либо показаний в суде и отклонил все попытки работников американских спецслужб склонить его к сотрудничеству.
После объявления приговора «Марк» сначала находился в одиночной камере следственной тюрьмы в Нью-Йорке, а затем был переведен в федеральную исправительную тюрьму в Атланте. Обладая уникальной способностью находить себе занятия в любой обстановке, в тюрьме он занимался решением математических задач, теорией искусства, графикой, писал картины маслом.
Родина не оставила «Марка» в беде. 10 февраля 1962 года на мосту Глинике, через который проходила граница между Западным Берлином и ГДР, был произведен обмен Рудольфа Абеля на осужденного в СССР американского летчика — шпиона Ф. Пауэрса.
После лечения и отдыха Фишер-Абель вернулся к работе в центральном аппарате внешней разведки и находился на боевом посту до конца своей жизни.
Заслуги «Марка», кадрового офицера, полковника, почетного сотрудника органов госбезопасности, были отмечены многими орденами и медалями. 15 ноября 1971 года Вильгельма Генриховича Фишера (Рудольфа Ивановича Абеля) не стало. Похоронен он на Донском кладбище в Москве. На его памятнике написано: «В.Г. Фишер — Р.И. Абель».
Глава восьмая
КОНЕЦ ОПЕРАЦИИ «БЕРЕЗИНО»
Действуя согласно утвержденному плану, который предусматривал возможность заманить «путем игры одного крупного разведчика», чекисты периодически подбрасывали гитлеровцам информацию о возможности развертывания подрывной и агитационной работы с целью создания фундамента Белорусского подпольного центра из числа немецких пособников.
Очевидно, подчиненные адмирала Канариса клюнули на приманку, потому что опергруппе, занимавшейся операцией «Березино», из радиоперехвата стало известно о том, что начальник «Абверкоманды-103», известный в литературе как «Сатурн» — старший лейтенант Рудольф фон Баренфельд, носивший псевдоним «Рудольф», — несколько раз лично вылетал в тыл Красной Армии на разведку местности для возможной посадки самолетов в район базы «части Шерхорна». Узнав об этом, чекисты уже предвкушали успех своей акции. Но, как гласит пословица: «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь». Задержанные вскоре агенты-парашютисты показали на допросах, что самолет, на борту которого находился Баренфельд, обстреляли и подожгли наши зенитки. В момент посадки немецкий офицер попытался выпрыгнуть из самолета, но попал под винты «Арадо» и погиб. Немцы лишились одного из самых опытных разведчиков, который первым установил связь с «частью Шерхорна» и немало, как полагали в штабе группы армий «Центр», сделал для внедрения агентов и диверсантов в тыл Красной Армии. Но прекращать оперативные мероприятия, проведенные Баренфельдом, в связи с его гибелью шефы не захотели, и в конце декабря 1944 года советская опергруппа, находившаяся в белорусских лесах, задержала еще четверых посланцев «Абверкоманды-103». Все они прошли полный курс обучения, организованного немцами при самой активной помощи разведотдела Белорусской добровольческой армии в Восточной Пруссии. В задачи немецких агентов входила подготовка вооруженных выступлений и диверсии на железнодорожных коммуникациях для затруднения переброски на советско-германский фронт армейских резервов, техники и боеприпасов. Но в результате мероприятий, проведенных за линией фронта сотрудниками «Смерша», а также благодаря оперативной игре «Березино» такое важное подразделение немецкой разведки, как «Абверкоманда-103», оказалось практически парализованным и уже до самого конца войны не смогло принести ощутимой пользы германскому командованию.
Шел 1945 год. Красная Армия стремительно продвигалась на Запад, и «часть Шерхорна» никак не могла «догнать» все время отодвигающуюся линию фронта. Бои переместились на территорию Германии. 1 мая 1945 года немцы сообщили Шерхорну, что Гитлер погиб, а 5 мая по всем радиостанциям, участвовавшим в игре «Березино», немцы передали последнюю телеграмму:
«Превосходство сил противника одолело Германию. Готовое к отправлению снаряжение воздушным флотом доставлено быть не может. С тяжелым сердцем вынуждены прекратить оказание вам помощи. На основании создавшегося положения мы не можем больше поддерживать с вами радиосвязь. Что бы ни принесло нам будущее, наши мысли всегда будут с вами, которым в такой момент приходится разочаровываться в своих надеждах».
Это был конец игры. Советская разведка блестяще переиграла разведку фашистской Германии.
О масштабах этой радиоигры дает представление справка из архива Службы внешней разведки Российской Федерации по агентурному делу № 4/544 «Березино» от 8.03.1947 года:
«Агентурное дело „Березино“ заведено в сентябре 1944 года в целях радиоигры с немецкими разведорганами и верховным командованием германской армии о наличии якобы крупных соединений немецко-фашистских войск в районе Березино Белорусской ССР.
Для поддержания морального и боевого духа своих солдат и офицеров в советском тылу германское командование систематически перебрасывало в указанный район с самолетов свою агентуру и различные грузы…
Агентурное дело «Березино» состоит из 117 томов и двух альбомов, в которых сосредоточены материалы, относящиеся к этому делу».
Всего в операции «Березино» участвовало 32 оперативных сотрудника НКГБ СССР и 255 военнослужащих войск НКВД СССР.
На Западе до сих пор верят в успех своей оперативной работы и утверждают, что в годы войны немцы сумели внедрить своего глубоко законспирированного агента под псевдонимом «Макс» в советский Генеральный штаб. И до сих пор не знают о том, что «Макс» и «Гейне» — одно и то же лицо.
Глава девятая
«ЧЕЛОВЕК СО ШРАМОМ» ОБ ОПЕРАЦИИ «БЕРЕЗИНО»
Визвестной на Западе книге «Секретные задания РСХА», написанной знаменитым диверсантом Третьего рейха № 1 Отто Скорцени, которого называли «человек со шрамом», дано подробное описание операции «Березино». Я позволю себе полностью привести выдержку из этой книги как оценку этой операции с другой стороны:
«Во второй половине августа мне приказали срочно явиться в ставку фюрера. По прибытии меня встретили два офицера из штаба генерала Йодля и объяснили причину вызова.
Вскоре после чувствительного поражения в июньской кампании 1944 года на центральном участке Восточного фронта дал о себе знать один «резервный агент», иначе говоря, сотрудник одного из подразделений контрразведки, какие существуют во всякой армии, русский агент, еще в начале войны внедрившийся в тыл русских. (Имеется в виду «Гейне», или, как его называли немцы, «Макс». — Прим. авт.)
Наш связной перешел линию фронта и передал разведчику приказ о расконспирации и само задание. И вот наконец радиограмма: «В лесной глуши к северу от Минска стекаются группы уцелевших немецких солдат».
Около двух тысяч человек под командованием подполковника Шерхорна находились в районе, указанном весьма неопределенно.
