Kastelno - Верден. Мясорубка дьявола.
После столь красноречивой прелюдии, перешли к сугубо практическим вещам. Определяем зону ответственности для каждого подразделения, уточняем точки соприкосновения с соседями, решаем вопросы взаимодействия, порядок доставки боеприпасов, эвакуации раненых и прочее. Полковник осчастливил нас еще парой добрых вестей. Противник в массовом порядке применяет совершенно новые виды вооружения: огнеметы и химические снаряды. О них нам сейчас подробно расскажет специально обученный офицер.
Вперед выходит толстый, немолодой мужик в очках и майорских погонах. Он просит всех приготовить записные книжки и отнестись к его словам с предельным вниманием. Ибо то, что мы сейчас узнаем, может спасти наши жизни и жизни наших солдат. Все приготовились записывать.
— Итак, сначала огнеметы, — начинает он. — Сами боши называют этот аппарат «Кляйф», что означает сокращенное немецкое словосочетание «Kleine Flammenwerfer» — малый огневыбрасыватель. Он представляет собой баллон, наполненный горючей смесью, выброс которой производится при помощи сжатого азота через направляемую на противника трубу. Горючая смесь состоит из солярки с добавлением сырой нефти. Ее зажигание производится при помощи специальной газовой горелки на выходе огнеметной трубы. Радиус действия этих зажигалок не более двадцати пяти — тридцати метров. На таком расстоянии огнемет действительно является страшным и чрезвычайно эффективным оружием. В случае попадания огнеметной смеси в человека летальный исход, к сожалению, гарантирован. Единственное, чем можно помочь объятому огнем товарищу – это застрелить его, да, да, господа, я не шучу. От смерти вы в любом случае его не спасете, даже и не пытайтесь, так хоть от мучений избавите.
Однако продолжим. Увеличение дистанции применения огнемета делает его бесполезным, поскольку огненная струя попросту сгорает в полете. Но огромное психологическое воздействие на войска, сохраняется в любом случае. Огнеметный расчет состоит из двух человек. Один несет за спиной баллон с горючей смесью, а второй направляет трубу на цель. Методы борьбы с огнеметчиками сводятся к следующему: по ним немедленно открывается огонь из всех видов стрелкового оружия. Задача состоит в том, что бы не подпустить их к свом позициям ближе, чем на тридцать метров. Надеюсь, все понятно?
Теперь перейдем к химическим снарядам. Как вам всем известно, господа, возможность проведения газовой атаки при помощи газобаллонного пуска, сильно зависит от погодных условий. И в первую очередь, от направления ветра. Увы, но применение химических снарядов возможно при любой погоде. Специальный артиллерийский снаряд наполнен специальным составом, превращающимся в газ в момент разрыва. Он представляет собой смесь двух удушливых и очень опасных газов: хлора и фосгена. Отличительные признаки применения такого оружия следующие. Во–первых, разрыв снаряда сопровождается не громким взрывом, а глухим хлопком. Второе, фосген имеет запах прелого сена. Как и хлор, он тяжелее воздуха, но в отличие от него фосген бесцветен. Ну а с отличительными признаки хлора, думаю, вы знакомы все. Эффективное применение этого вида оружия возможно лишь при очень высокой плотности огня по небольшому участку. Осколочное действие химических снарядов невелико. Имеющиеся у нас защитные маски являются достаточным средством защиты от обстрела этим типов снарядов. Это все, что я хотел вам сказать господа. Настоятельно прошу всех довести полученные вами сведения до всех солдат, это очень важно. Если у кого–то есть вопросы, то сейчас самое время их задать.
Вопросов нет. Слово вновь берет командир полка, продолжая радовать нас добрыми вестями. Теперь речь идет о новой тактике бошей. Со всего фронта следуют донесения: боши создали специальные штурмовые группы, в изобилии снабдив их ручными гранатами. Овладев линией окопов, штурмовики втихаря пробираются по ходам сообщения к следующему рубежу. Затем, улучив момент, внезапно врываются в траншеи, забрасывая гранатами все, что только движется. За метателями гранат следуют пулеметчики, окончательно зачищая окоп ливнем свинца. Задача таких операций проста: связать боем защитников линии в глубине окопов, дав возможность своим пехотинцам спокойно добежать до них. Вражеская тактика принесла плоды – несколько участков обороны потеряны нашими войсками благодаря действиям неприятельских штурмовиков. Так что ходы сообщения следует взять под особый контроль.
Настроение у всех подавленное. На вопрос о том, когда нас сменят, командир честно ответил – не знаю. Заменят, когда подтянут свежие резервы и развернут за нами дополнительную линию обороны. И никак не раньше. Впрочем, обещает регулярные пополнения. Вопросы есть? Наш командир батальона мнется с ноги на ногу, и наконец задает вопрос, давно витавший во всех головах: как же все получилось со столь мощным фортом Дуомон? Почему противник его так быстро занял? Как боши смогли по–тихому сосредоточить мощную войсковую группировку прямо у нас под носом? Полковник молчит, сверля вопрошавшего глазами как буром. Все понимают: вопрос неприятный, и его личной вины в сложившемся положении нет. Наконец бранится и требует задавать вопросы лишь по существу. В ответ гробовое молчание. Раз так, тогда все, все свободны! Выполняйте!
Покинув штаб, бежим к своим ротам. Собрав взводных, радую их полученной от начальства информацией. В общем–то, ничего другого они от меня и не ждали. Полномочия на расстрел без суда, в случае отступления без приказа, насторожили всех. Значит, ситуация действительно очень серьезная. Гийом по привычке ёрничает: значит, командир, ты теперь можешь любого из нас спокойно укокошить! Утверждает, что право на безнаказанное убийство предоставляется только поистине великим людям, дескать, я один из них и есть. Велю ему заткнуться, у меня нет сейчас настроения слушать байки. Подумав, добавляю: вот придем на позиции и можешь сам валдохать бошей по черному, сколько душе угодно, тебе за это точно ничего не будет, обещаю. Слушает стервец, и снова за свое – мол, то бошей, этим никого не удивишь, а вот своих–то поди куда интереснее…
Обращаю внимание на огнеметные расчеты противника. Нужно обязательно сказать всем: если увидят кого–то с канистрой за спиной и со шлангом в руках – пусть палят по нему не жалея патронов. Иначе попробуют дьявольского огня еще при жизни. Рассказываю о химических снарядах и применении врагом штурмовых групп. Это серьезные ребята, так что глаз не спускать с ходов сообщения от первой линии – оттуда всегда нужно ждать гостей. Кажется все. Пусть каждый доведет полученные сведения до своего подразделения. Взводные согласно кивают, мол, не переживай командир, все сделаем как надо. Я и не переживаю. Знаю, они ребята опытные, не подведут. Вообще, бывалый вояка запросто может с успехом заменить любого новичка из младших офицеров. Ну что, всё понятно? Тогда все по местам!
Взвод за взводом солдаты грузятся в автомобили и медленно, машина за машиной покидают расположение полка. Дорога забита транспортом. Машины едут гуськом, длинной беспрестанной вереницей. Люди, боеприпасы… Люди, боеприпасы… Люди, боеприпасы… Навстречу нам столь же нескончаемой колонной движутся повозки с ранеными. Их много. Их очень много. Грязные, в рваных шинелях, все с перепачканными кровью повязками. Иногда стоны доносятся до нас, хотя в основной массе их, слава Богу, заглушает шум движения. Против воли, в голову лезут невеселые мысли — а вдруг завтра и меня повезут вот так? Если убьют сразу, это не страшно, хлоп – и все, большой привет. Ничего не почувствуешь и, будьте любезны, смотрите что на том свете делается. Страшно, если искалечит. Но в такой войне от меня ничего не зависит, все только вопрос везения. Стоп, хватит. Думать об этом сейчас – последнее дело, нужно занять голову другими мыслями.
Прикидываю – при такой скорости движения нам ехать не меньше двух часов. Я сел в машину вместе со взводом Гийома. Он как всегда, в своей стихии. Беспрестанно рассказывает свои грязные истории о пьяных подвигах и продажных девках. Его похождения даже новички уже знают наизусть. Прислушиваясь к рассказам, иной раз ловлю себя на мысли, а есть ли в Марселе бабы трахающиеся не за деньги? Если верить Гийому, то нет. С его слов все тамошнее население только пьет без просыху и гуляет так, что самому Амуру тошно. Правда, до сих пор не могу понять на какие шиши такое веселье. Обычно, все слушают Гийома со смехом и почтительными сальными замечаниями. Почтительными, потому что он взводный и своих держит в ежовых рукавицах. Сальными – ну так таков предмет повествования. Но сегодня все молчат. Беспрестанно курят, крепко, до боли сжимают винтовки и молчат. Очень многие, особенно новички, держат в другой руке небольшое распятие или образок. Кто–то вполголоса читает молитву, закрыв глаза. Чем ближе подъезжаем к линии фронта, тем больше становится число молящихся. Разрывы снарядов слышаться все ближе и ближе, обстрел не утихает, не иначе нас дожидается. С неба на нас падает мокрый, противный снег. Мы едем на высоту Морт–Омм. Мы едем к мертвецу. Сегодня. Седьмого марта тысяча девятьсот шестнадцатого года.
