Коллектив авторов - От царства к империи. Россия в системах международных отношений. Вторая половина XVI – начало XX века
Вновь подчеркивалась готовность России в качестве платы за оказанную поддержку предоставить Габсбургам миллионы гульденов и 40 тыс. чел. – тогда и деньги, и войска Австрийская монархия и Испания поделили бы между собой. Были названы те же нереальные цифры, что и при переговорах с императором; однако в Мадриде это предложение не было воспринято всерьез – перспектива вступления Романова на польский престол вызывала у испанцев, как и у императора, большие опасения[268].
По сведениям, имеющимся в обзоре европейских событий – «Theatrum Europaeum» (периодически издаваемом многотомном издании, каждый том которого включал сотни страниц), Потемкин, возвращаясь из Испании, приехал в Париж, чтобы уговорить Людовика XIV проявить благосклонность к попыткам сына царя стать польским королем[269]. Однако стольнику не удалось добиться благоволения Парижа: монарх выразил удовлетворение по поводу завершения русско-польской войны, но уклонился от переговоров об участии в антиосманском союзе[270].
Как указывалось в переведенных на русский язык австрийских курантах, с просьбой поддержать русскую кандидатуру при выборах польского короля Т. Келлерман обратился к венецианскому дожу Джованни Пезаро, обещая, что ему будут предоставлены многие тысячи людей для борьбы с турецким султаном. Вполне возможно, что сначала в распоряжение издателя газеты поступили точные цифры, но, побоявшись ошибки, он решил, что указанные размеры войска непомерно велики[271].
В голландских курантах были опубликованы переведенные в Посольском приказе сведения о том, что русский уполномоченный просил оказать поддержку московскому претенденту на польский престол даже в Царьграде. Впрочем, в Соединенных Провинциях к этим известиям отнеслись с явным недоверием[272]. Голландские куранты сообщали, что из-за претензий России выборы польского короля стали делом, «к которому были прикованы глаза всего христианства»[273]. Конечно, в условиях, когда в Европе шла Голландская война, подобное высказывание было преувеличением.
В то же время с целью не допустить вступления русского претендента на польский престол, определенные шаги предпринимала Франция. Ее посол в Речи Посполитой Безье считал, что для этого следовало начать переговоры о создании соседями Речи Посполитой лиги, которая могла бы объединить всех соседей России[274].
Хотя речь шла, скорее, об оказании давления, чем о реальной войне, весной-летом 1668 г. французские дипломаты неоднократно отмечали желательность того, чтобы Швеция (которой в лиге отводилась ведущая роль) перебросила войска на границу с Россией, чтобы предупредить ее интервенцию. Париж, внушая Стокгольму мысль, что в России Швецию считали основным противником избрания царевича на польский престол, хотел отомстить шведам, заключившим тройственный союз с Англией и Соединенными Провинциями, и стремился ослабить этот союз.
В результате шведы были сильно встревожены претензиями Москвы на польский престол, преувеличивая ее реальные возможности. В Стокгольме боялись союза Речи Посполитой и России и русской угрозы[275]. В курантах были помещены переведенные с немецкого языка известия о переброске шведских войск в Лифляндию[276]. Конфликта не произошло, однако показательна сама попытка втянуть Россию в борьбу между габсбургской и антигабсбургской коалициями, столкнув Москву и Стокгольм. Правда, в отличие от периода Первой северной войны, теперь не Вена пыталась оказать давление на Москву, а Париж прилагал усилия, чтобы повлиять на Стокгольм.
Безье также действовал через Бранденбург[277]. Фридрих-Вильгельм направил посла Донхоффа с предупреждением, что если Москва не откажется от польской короны, то Бранденбург выступит против Русского государства[278]. Общая реакция Европы на активизацию политики Москвы, как и в 50-е гг. XVII в., была отрицательной. Никто не хотел дальнейшего усиления позиций России на международной арене, хотя было очевидно, что русский претендент не пройдет, и заставить Россию отказаться от ее планов не потребует много сил. Как показали события, русская кандидатура на польский престол не нашла необходимой поддержки у поляков и, после отречения Яна Казимира элекционный сейм в июне 1669 г. избрал польским королем Михаила Корибута Вишневецкого.
Отсутствие реальной заинтересованности в Русском государстве как в союзнике по борьбе с Портой привело к тому, что переговоры 1667 г., которые русские посланцы вели в европейских столицах, не принесли результатов. Однако замысел создать коалицию для борьбы с Портой, втянуть в ее состав Россию и Речь Посполитую продолжал обсуждаться европейскими дипломатами, поскольку сбрасывать Россию со счетов становилось все труднее. В качестве основных участников коалиции эти два государства рассматривала и папская курия[279], хотя еще недавно папа отказался признать новые царские титулы (т. е. факт присоединения земель по Андрусовскому перемирию). С 1669 г. и персидский шах был заинтересован в формировании антиосманской коалиции в составе Австрийской монархии, Речи Посполитой, России и Персии[280].
Нужда Варшавы в союзнике для борьбы с Портой привела к началу русско-польского сближения. Основным препятствием на этом пути являлось нежелание поляков смириться с территориальными уступками, на которые им пришлось согласиться в 1667 г. Вплоть до заключения Вечного мира 1686 г. Речь Посполитая постоянно отказывались признать условия Андрусовского договора. В конце 1671–1672 гг. в результате московских переговоров решили, что помощь полякам будет осуществлена силами казаков и калмыков. Русским же предстояло оказать Речи Посполитой дипломатическую поддержку[281]. В дальнейшем шли переговоры об объединении войск двух государств для борьбы с Османской империей.
На этом этапе Россия заметно укрепила свой престиж. Изменился и стиль ее поведения на международной арене, а русские послы стали чаще появляться в столицах крупнейших европейских государств. Но переоценка собственных возможностей привела к попытке добиться избрания русского претендента на польский престол.
Новая группировка сил и назревание кризиса. 1672–1686 гг.
В ходе третьего периода расстановка сил существенно изменилась. В условиях польско-русско-турецкой (1672–1681) и Голландской (1672–1679) войн надежды европейских держав на то, что Порта направит войска в северном направлении, оправдались. В 1672 г., вскоре после завершения Кандийской войны, турецкие войска вторглись в Подолию и взяли Каменец-Подольский. Учитывая внутреннюю нестабильность Речи Посполитой, русские не могли полагаться на нее как на союзника[282], и оказались правы. В том же году Речь Посполитая на позорных условиях заключила Бучачский мир: вся Правобережная Украина до Днепра за исключением Каменец-Подольского отныне подчинялась власти гетмана П. Д. Дорошенко, союзника султана. Сейм договор не утвердил. И все же заинтересованность поляков в русских, как в союзнике по борьбе с султаном значительно возросла.
Россия фактически включилась в войну с Портой. В Варшаве и в Москве стали прорабатывать новые варианты антиосманской коалиции. В составленном в 1673 г. польском мемориале в первую очередь намечалось втянуть в антиосманскую коалицию Россию и Бранденбург. Предполагалось привлечь на сторону поляков Дорошенко, предоставив ему всю полноту власти на Украине. Составители плана ставили задачу освободить из-под турецкого ига христианские народы Балкан и надеялись на поддержку со стороны папы римского[283].
Голландская война, начавшаяся нападением Франции на Соединенные Провинции, переросла в общеевропейский конфликт. Габсбургская коалиция – Соединенные Провинции, Австрийская монархия, Бранденбург, Дания противостояла Франции; ее союзником выступала Швеция, напавшая на Бранденбург. Главным стал вопрос о принадлежности Восточной Померании. Благодаря польско-русско-турецкой войне Леопольд I смог полностью переключиться на Голландскую войну. Но из-за двух очагов международной напряженности, один из которых находился в Западной, другой – в Восточной Европе, угроза со стороны Порты стала более осязаемой для всей Европы. Путешествовавший в 1672 г. по России Лаврентиус Ринубер доносил саксонскому курфюрсту: «Так Европе угрожают на востоке турки, на западе – галлы»[284].
Выполняя взятые на себя обязательства оказать поддержку Речи Посполитой на дипломатическом уровне, Москва отправила в европейские страны ряд посольств с предложением принять участие в войнах против Порты[285]. В 1667 г. Россия, сообщая миру об одержанной победе, уже ставила вопрос о создании антитурецкой коалиции. Но теперь практически впервые специально снаряжались посольства, чтобы предложить различным государствам вступить в союз против Османской империи. Состав государств, в которых побывали гонцы, оставался тем же, что и в 1667 г. (добавилась лишь Саксония). В Вену, Венецию, к папе римскому, в Саксонию и Бранденбург поехал П. Менезиус. В Англию, Францию, Испанию повез царские грамоты А. Виниус. Швецию, Данию и Соединенные Провинции предстояло посетить Е. И. Украинцеву Не вполне ясно, отдавали ли себе московские власти отчет в том, что рассчитывать на содействие большинства стран не приходится.
