Симон Шноль - Герои, злодеи, конформисты отечественной НАУКИ
Однако травля Иваницкого продолжалась. Снимать Иваницкого с поста директора в наш институт приехали А. А. Баев и Г. К. Скрябин. Очень они были, мягко говоря, нехороши. О них надо бы рассказать, подробнее, но не в этом очерке. Особо напряженное собрание всего коллектива института было устроено для выступления следователя по особо важным делам Н. Антипова. Он повторил то, что фигурировало в виде слухов и обещал страшные кары. Речь его была ложью. Иваницкого не было. Он был болен и лежал в Москве. Антипову задавали вопросы, но не возражали. Резкая активация гонений началась 18 марта 1987 г. статьей В.Долматова в Советской России — самой реакционной газете того времени. Статья называлась «Заменитель чести». Дальше все было по традиционно советскому сценарию — после публикаций «центральной печати» полагалось принимать меры. Было собрано партийное собрание Института. Было много разгоряченных выступлений. Сработала атмосфера аутодафе. Однако, за исключение Иваницкого из партии проголосовало только 4 человека. Он был исключен решением Серпуховского Шркома. В прежние времена вслед за этим Иваницкому было бы предъявлено обвинение, последовал бы арест и широкая кампания разоблачений и общенародной поддержки бдительных органов. Но времена изменились. Наступила гласность. Началось невиданное ранее сражение «средств массовой информации» [1,3- 29]. 6 апреля 1987 г. «Советская Россия», торжествуя, опубликовала статью «Конец заговора безразличных» — по итогам партсобрания в Институте. Умело препарируя стенограмму, в статье была представлена картина морального и научного падения Иваницкого, его осуждения коллективом. Отчасти в этом была правда. В разгоряченной обстановке таких собраний срабатывал многолетний советский стереотип. Исключенный из партии, снятый с должности директора, член-корреспондент Иваницкий остался заведующим своей лаборатории. Он не сдался. 17 августа 1988 г. в «Литературной газете» была опубликована подборка высказываний под общим заглавием «Кто остановил „голубую кровь" [5]? Авторами были академики Я. М. Колотыркин и А. В. Фокин (директор ИНЭОСа), директор Института трансплантологии и искусственных органов В. И. Шумаков, профессор С. Эфуни — заведующий отделом гипербарической оксигенации Всесоюзного Научного центра хирургии АМН СССР и Г. Р. Иваницкий. На это последовал залп противника: В.Долматов в «Советской России» опубликовал новую статью «Рекламация и реклама» [6]. Особое значение в защите доброго имени Белоярцева и Иваницкого имела статья А. Рыскина «Цена голубой крови» в очень популярном и прогрессивном в те времена журнале «Огонек» [8]. Война разгоралась. Но это была открытая, гласная война. Статья Рыскина вызвала ярость Прокуратуры, руководителей Отделения АН и сотрудников КГБ. Статья возбудила, как говорят, «большой общественный резонанс». Всероссийское Театральное общество обратилось ко мне с просьбой — нельзя ли организовать вечер в Доме Актера, пригласить туда сторонников противоположных мнений для публичного обсуждения? Предполагалось, что стороны будут представлены В. Долматовым и А. Рыскиным, а представители науки будут присутствовать в качестве экспертов.
Сын Петра Леонидовича Капицы — Сергей Петрович чрезвычайно популярен в стране в качестве многолетнего ведущего телевизионной передачи «Очевидное - Невероятное». Он счел сюжет такого вечера вполне соответствующим своей тематике и вместе с режиссером и оператором Л. Н. Николаевым решили снять весь вечер для последующей телевизионной передачи. Вести дискуссию пригласили известного физика и биофизика профессора Дмитрия Сергеевича Чернавского. Накануне назначенного дня выяснилось, что Долматов от диспута уклоняется, а вместо него выступит... сам академик АМН СССР, директор Всесоюзного Гематологического центра, Андрей Иванович Воробьев — человек очень известный, не только как ведущий врач — гематолог, но и просто как прогрессивный человек и врач, лечащий многих руководящих научных деятелей. Впоследствии он был избран в Верховный Совет последнего созыва, был одним из организаторов «Демократической России» А затем стал министром Здравоохранения в первом после распада СССР Правительстве России. В дискуссии с А. И. Воробьевым было бы неправильно выставлять оппонентом А. Рыскина — молодого журналиста. Было решено, что в таком качестве должен быть человек научный, лично не заинтересованный, но знающий предмет. Из всего сказанного выше ясно, что моя кандидатура соответствовала этим критериям. Так 19 декабря 1988 г. я оказался участником этого диспута. Я как-то не сообразил, что А. И. Воробьев исходно будет по другую сторону баррикад. Он вызывал во мне, априори, положительные чувства — мы с ним принадлежим к одному слою общества, до меня доходили очень положительные мнения о нем моих (наших общих) уважаемых мною знакомых. В старом Доме Актера — памятнике Москвы XIX века — в уютной комнате в зеркалах и позолоте - нас принимала приветливая и любезная директор Дома Актера. По традиции, участников вечеров встречают роскошным тортом. А. И. Воробьев почему-то не ответил на мое приветствие и занимался тортом и чаем. Потом на сцене мы по-очереди выходили к микрофону. В зале было полно народу. И какого! Артисты разных театров, режиссеры, театральные и литературные критики, журналисты. После краткого (и очень хорошего) вступления Д. С. Чернавского, слово взял А. И. Воробьев. Он поразил меня. Он сказал, что никакой проблемы донорской крови не существует. Что в основном речь идет при кровопотерях, в сущности, о потери жидкости, а не эритроцитов. Поэтому вполне достаточно накопить достаточные запасы сухой плазмы — она легко хранится — разводить ее перед введением физиологическим раствором - и большинство проблем решится. А никакого препарата перфторана не было — были лишь начальные разработки. И, кроме того, никакой он не заменитель крови — его кислородная емкость заметно меньше кислородной емкости нормальной крови. Это было удивительно. Плазма совсем не переносит кислород. Капилляры не открываются при недостатке кислорода. Кислородная емкость не самый важный показатель — чайной ложкой — малыми порциями, но многократно, можно перенести больше жидкости, чем однократно ложкой столовой. Мелкая эмульсия проникает через закрытые капилляры — это все как написано в начале этого очерка. Неужели он этого не понимает? Этого быть не может!
Я вышел к микрофону и сказал, что потрясен - я думал, что мы легко поймем друг друга... и вдруг... нет, я не был готов к этому. Но ведь предмет диспута не различие в понимании физики переноса кровью кислорода, а проблемы взаимоотношений, подчиненности науки партийному давлению и зловещему КГБ! Я говорил, что научился читать по заголовкам газет в 1937 г. — мне было семь лет — во всех газетах огромные заголовки и в них по буквам я сложил слово БЛОК. И был счастлив - Михаил Семенович Блок незабываемый учитель скрипки моего старшего брата. Все газеты пишут о нем! Газеты писали о разоблачении «право-троцкистского блока» (и расстреле всех его участников). Мы прожили ужасную жизнь. Нельзя, чтобы мы продолжали убивать друг друга. А именно так погиб Ф. Ф. Белоярцев. Зал аплодировал, прерывая мою нервную речь. А. И. сказал, что и его родители были арестованы в те годы и он с сестрой был спасен сотрудницей отца, но к перфторану это не имеет отношения. Я говорил потом о близко знакомом мне «деле Врачей». Наш диспут длился около двух часов. Напряженно слушавший нас зал временами реагировал аплодисментами и возгласами — я рассказывал в подробностях и красках многое из того, о чем написано выше. Мы разъехались не прощаясь. Ко мне в гардеробе подошел известный режиссер с двумя молодыми актрисами — «Подумать только, без репетиций и без сценария сыграть такой спектакль! До чего же насыщена и интересна у вас в науке жизнь...». Часть этого вечера в записи была показана на всю страну по телевидению — но я эту передачу не видел. Ее увидел один из редакторов журнала «Коммунист» А. И. Антипов. Во времена Горбачева некогда наиболее реакционный журнал резко изменился. В новой редколлегии работали совсем непохожие на прежних люди — там был будущий реформатор Е. Т. Гайдар, зам. главного редактора был Отто Лацис — в последующие годы ведущий политический и экономический обозреватель «Известий». Антипов предложил мне написать в этот журнал статью о положении в науке. Я написал ее на примере рассказанной выше истории с перфторуглеродами и гибелью Белоярцева [19]. Диспут в Доме Актера (ВТО) вызвал сильное раздражение в разных инстанциях и в послушных им высших академических кругах. Реакция была неожиданной - в газете «Советская Россия» (!) 15 января 1989 г. была опубликована статья пяти академиков и одного члена корреспондента под названием «Заменитель истины» [12]. Статья эта написана людьми опытными, владеющими словом и пером. В главном — это оправдание всего того, что сопровождало работу по перфторуглеродам в Институте биофизики. Могло показаться, что авторы статьи ничего не знали о рассказанном выше перечне полезных свойств перфторана, что они не знали, что испытания препарата проводились на основании официального разрешения Фармкомитета в специально назначенных для этого клиниках, что Белоярцев — талантливый молодой исследователь был затравлен на их глазах и за него сотрудника Академии наук, никто из них не вступился. Главная задача этой статьи — снять с Ю. А. Овчинникова обвинения «в действиях, которые якобы привели к блокированию разработки перфторана и других перфторуглеродных препаратов и в конце концов — к гибели профессора Ф. Ф. Белоярцева» Это представляется авторам статьи «совершенно неосновательным». Стремление коллег покойного Ю. А. Овчинникова защитить его доброе имя (он умер в феврале 1988 г.) вполне благородно. Но мы имеем дело с двумя смертями. Ф. Ф. Белоярцев был доведен до самоубийства при обстоятельствах достаточно документированных и ясных. Ю. А. Овчинников умер от лейкемии. Защита доброго имени Белоярцева не менее важна. Прошло с тех пор много лет. Нет на свете трех из шести авторов этой статьи. Умер мой высокочтимый учитель академик С. Е. Северин. Как он оказался в числе авторов этой статьи — не был ли он в то время в больнице с инфарктом миокарда? Умер академик-секретарь А. А. Баев. Умер член-корреспондент АН СССР В. Ф. Быстров. Поэтому навсегда останется непонятным многое в этой статье. Кажется невероятным, что высококомпетентные академики не поняли, что дело не в кислородной емкости, а в скорости переноса кислорода. А, может быть, они на самом деле не понимали это? А.Л.Курсанов - физиолог растений, А. С. Спирин по исходному образованию - биохимик растений, тонкости дыхательной функции крови им и в самом деле могли быть не известны. Но позиция А. А. Баева (по образованию врача) сложнее. Еще осенью 1986 г. А. А. Баев, детально знакомился с работой по перфторану и дал ему очень высокую оценку. Е. И. Маевский спросил: «Как же Вы теперь говорите противоположное?». А. А. ответил, «...тогда это была моя личная точка зрения...». Ответ для академика-секретаря, руководителя Отделения академии наук замечателен - столько в нем глубины... Привычные к подчинению партийным указаниям, следовали академики невежественным императивам Серпуховского ГК КПСС и письма Председателя КГБ СССР В. А. Крючкова. Императивам не только безнравственным, но и нанесшим ущерб интересам страны. «Газетно-журнальная война» на этом не закончилась. После моей статьи в «Коммунисте» были еще две статьи в Огоньке А. Рыскина. Был суд по иску следователей против Рыскина, обвинивших их в одной из статей в «предвзятости и обвинительном уклоне». Суд постановил: Рыскину извиниться. Дело, с таким шумом начатое Генеральной прокуратурой, постепенно заглохло. Следователь по особо важным делам Н. Антипов был отправлен на пенсию. Никаких лабораторных журналов они не вернули. Дело сдали в архив. Так символически окончилась последняя глава советской науки. Все это должны знать не только современники — чтобы не создавались иллюзии о «некогда процветавшей в СССР науке». В 1991 г. переставал существовать Советский Союз. Глава КГБ В. А. Крючков - один из инициаторов и членов ГКЧП попал в тюрьму «Матросская тишина». Некогда единая республика — Институт биофизики был поделен на два — Институт теоретической и экспериментальной биофизики РАН и Институт биофизики клетки РАН. С. Б. Польазизов работает по специальности - возглавляет охрану коммерческого банка «Возрождение». Он приветлив и широко улыбается при встрече. А Г. Р. Иваницкий вместе с коллегами давно уже возобновил работу по перфторану. Действует опытное производство с оригинальным оборудованием, образцы которого когда-то изготавливались с оплатой труда мастеров наличными деньгами. Создана фирма «Перфторан». Препарат вновь прошел клинические испытания и широко используется при необходимости экстренной замены крови.
