Бразилия. Полная история страны - Корвалью Фернандо Нуньес

Разумеется, в силу своей молодости и неопытности Педру попал под влияние придворной группировки, возглавляемой крайне консервативным сенатором Аурелиано де Соуза и Оливейра Коутиньо. По его настоянию Педру издал указ о восстановлении Государственного совета и произвел ряд кадровых перестановок, заменяя либералов реставрационистами. Войдя во вкус, консерваторы решились на рискованный шаг – 1 мая 1842 года правительство распустило Палату депутатов, в которой преобладали либералы. Ответом на это стало очередное восстание в провинциях Сан-Паулу и Минас-Жерайс. К сентябрю восстание удалось подавить, но консерваторам был преподан хороший урок, а кроме того, восстание показало, что либеральные идеи разделяют многие представители бразильской элиты. В Минас-Жерайсе повстанцев возглавил сенатор и президент провинции Жозе Фелисиано Пинто Коэльо да Кунья, а в Сан-Паулу лидером восстания стал генерал Рафаэль Тобиас де Агиар, бывший один из крупнейших местных землевладельцев. В феврале 1844 года маятник качнулся в другую сторону – на смену консервативному правительству пришло либеральное.

С 1846 года Педру начал править самостоятельно. Правление Педру Второго представляло собой нескончаемое «сглаживание острых углов» во внутренней политике. С 1847 по 1889 год он сформировал и распустил тридцать министерских кабинетов, которые возглавлялись двадцатью тремя премьер-министрами (эту должность, как уже было сказано выше, учредил он). Идеалом Педру было такое правление, при котором император мог бы просто наблюдать за тем, что творится в его государстве, не прикладывая никаких усилий для умиротворения страстей и консолидации общества.

Личная жизнь Педру Второго сложилась не лучшим образом. Подобно своему отцу он был «заочно» помолвлен с Терезой Кристиной, дочерью короля Обеих Сицилий [76] Франциска Первого. Присланный жениху портрет невесты оказался слишком комплиментарным, и при очном знакомстве Педру испытал разочарование, схожее с тем, что испытал его отец, увидев его мать. Но Педру все же женился на Терезе Кристине – долг есть долг! – и жили они если не счастливо, то, по крайней мере, во взаимоуважении. Любовь император находил на стороне, в том числе и у гувернантки своих дочерей, но не фраппировал общество своими интрижками так, как это делал его отец, – соблюдение приличий он ставил превыше всего. Сами восставшие всегда были не прочь объединиться с единомышленниками в других провинциях, но их призывы обычно не находили отклика в тех местах, где на текущий момент царило спокойствие.

Кстати, к середине XIX века Бразилия стала крупнейшим в мире экспортером кофе. Страна поставляла на внешний рынок более сорока процентов от мирового объема производства кофе, и доля кофе в национальном экспорте тоже составляла сорок процентов, такое вот совпадение. Кофе выращивали на юго-востоке и, надо сказать, для развития этого региона «волшебные зерна» имели гораздо бÓльшее значение, нежели золото.

Сельское хозяйство бразильцы вели по старинке, полагаясь на труд рабов и экстенсивные технологии. Еще 7 ноября 1831 года, с подачи регентского совета, бразильское правительство издало закон о запрете ввоза рабов в Бразилию, иначе говоря – о запрете работорговли. Закон начинался словами: «Все рабы, вступившие на территорию Бразилии или прибывшие в ее порты из-за границы, становятся свободными». Но пока речь шла не об освобождении живших в Бразилии рабов, а только о свободе для новоприбывших. Закон настолько шел вразрез с интересами крупных землевладельцев, этих столпов бразильского общества, что его попросту проигнорировали и продолжили ввозить в страну рабов, примерно по пятьдесят тысяч в год. Работорговцев никто не задерживал в портах и вообще никто не чинил им никаких препятствий, словно и не было никакого запрета. Единственными, кто проявлял беспокойство по поводу несоблюдения закона о запрете ввоза рабов, были британцы, изрядно поспособствовавшие его принятию, не из соображений гуманизма, а с целью устранения конкуренции со стороны португальских и бразильских работорговцев.

С одной стороны, владение рабами приносило выгоды, но с другой использование рабского труда стало тормозом на пути к прогрессу. Постепенно и до самых твердолобых сторонников рабства начало доходить, что труд человека, не заинтересованного в результатах, по определению не может быть высокоэффективным.

4 сентября 1850 года вышел новый закон, запрещавший работорговлю, и на сей раз за его соблюдением стали следить со всей строгостью. К середине 1851 года работорговля сошла на нет, но рабство пока еще оставалось, потому что император не мог сразу решиться на столь радикальный шаг, особенно с учетом напряженной внешнеполитической обстановки (о трех войнах, произошедших в правление Педру Второго – Лаплатской, Уругвайской и Парагвайской, будет рассказано в следующей главе, отдельно).

Постепенно промышленники начали отказываться от использования рабского труда, предпочитая ему более эффективный труд наемных рабочих. Их примеру последовали плантаторы. Одновременно правительство перестало отягощать себя заботами по поимке беглых рабов. Раб, сбежавший от хозяина, уходил подальше и нанимался там на работу, как свободный человек. В начале восьмидесятых годов XIX века в провинции Сан-Паулу беглые рабы создали крупное киломбо Жабакара, в котором проживало около тысячи человек. Времена изменились, и теперь беглым рабам оказывали широкую поддержку белые бразильцы, сознававшие позорность такого явления, как рабство. Восхищаясь мудростью Педру Второго, который предпочитал убеждение принуждению, иностранцы называли Бразилию «демократической монархией», но разве в демократической стране возможно рабство?

Гильерми Литрана. Наступление кавалерии Фаррапус. XIX век

Педру успел полностью отменить рабство до своего свержения. Хотя формально это сделала его старшая дочь Изабелла, замещавшая отца во время его длительных заграничных поездок. 13 мая 1888 года, когда Педру находился на лечении в Европе, принцесса-регент Изабелла подписала так называемый «Золотой закон», положивший конец рабству в Бразилии. Императора на тот момент больше заботило состояние своего здоровья, а Изабелла уже успела устать от политики и всего, что было с ней связано, так что ни отец, ни дочь не смогли извлечь никаких политических выгод из отмены рабства. Популярность Педру все снижалась и снижалась, несмотря на то что ему все же удалось добиться относительной стабильности и экономического прогресса. Люди, которые помнили, с чего начиналось правление Педру Второго и понимали, сколько полезного сделал для Бразилии император, постепенно уходили. Им на смену приходили те, кто не видел ничего особенного в процветании и в «демократической монархии», ведь на их памяти так было всегда. Республиканские идеи все сильнее увлекали бразильское общество, и творец прогресса Педру воспринимался уже как тормоз на прогрессивном пути. Сам император переживал по поводу отсутствия наследников мужского пола – старший сын его умер на третьем году жизни, а младший не дожил и до двух лет. Когда корону некому передать (дочери не в счет, ведь они станут продолжать род своих мужей), то и вкус к правлению пропадает. К шестидесяти годам Педру сильно подустал и во многом разочаровался, в первую очередь – в своих подданных, которые вели себя как капризные маленькие дети.

Отмена рабства лишила Педру симпатий его главной опоры – крупных землевладельцев, которые боялись республиканского вольнодумства примерно так же, как черти боятся освященной воды, но не могли простить императору отмены рабства. Но, даже если бы Педру и сохранил популярность среди помещиков-монархистов, то это вряд ли помогло бы ему избежать свержения – фазендейрос были слабой опорой, поскольку уже не пользовались былым влиянием, ведущую роль в политической жизни страны стали играть промышленники, финансисты и военные.