Булач Гаджиев - Шамиль
Мюриды Гайдарбег и Замир покинули Хаджи–Мурата: они поступили на службу в Дагестанский конный полк. Остальные не ушли от товарища. Хаджи–Мурату назначили суточные — по одной золотой монете, а его друзьям — по одному рублю. Сначала жили они в Яхсае, но повздорили с местным начальником Мусой Хасаевым, поэтому их перевели в Грозный. Оттуда — снова в Тифлис, где 15 дней гостили у наместника.
Хаджи–Мурат получил разрешение с Гамзалау, Эльдаром и Хан–Магомой посетить Нуху. По дороге в Нуху скоропостижно умер мюрид Хан–Магома. В Нухе местный хан не оказал им почета. Хаджи–Мурат пригласил его на прогулку. По дороге сказал: «Ты счел меня за низкого человека. Сегодня здесь узнаешь Хаджи–Мурата. Ты, гордый хан, сейчас будешь мною убит. Защищайся, как можешь»[52]. В стычке владетель Нухи и его семь нукеров были убиты, один сбежал. Вместе с двумя своими товарищами погиб и Хаджи–Мурат.
«Жители с. Дайчены, — писали Гулла и Казанбий, — подобрали тела павших… храбрецов, похоронили на своем кладбище».
Другую версию гибели Хаджи–Мурата дает Арнольд Зиссерман в своей книге «25 лет на Кавказе». Вот как он рассказывает об этом.
Каждый день после обеда Хаджи–Мурат имел обыкновение гулять вокруг Нухи в сопровождении четырех мюридов. Со стороны русских к нему приставили надзирателя Халил–бека и одного казака–урядника. В один из дней апреля 1852 года в 5–6 км от города горцы убили урядника, а Халил–бека ранили, тем самым в очередной раз пойдя на измену. Пятеро горцев с Хаджи–Муратом, чтобы обмануть возможных преследователей, поехали на плоскость, к аулу Елису. Укрылись в небольшом кустарнике. Тем временем в Нухе поднялась тревога. Дежурный офицер доложил о происшествии полковнику Карганову. Подняли солдат, предупредили окрестные аулы о побеге мюридов и бросились в погоню. Вскоре Карганов встретил аробщика, тот подтвердил, что в сумерках видел пятерых всадников. Аробщика посадили на лошадь и приказали отвезти туда, где он видел беглецов. Одновременно послали за пополнением. Было уже за полночь, когда обнаружили заросли, укрывшие Хаджи–Мурата и его товарищей. Стали ждать рассвета. Когда наступило утро, сделали несколько выстрелов. Ответа не последовало. Карганов приказал беглецам выйти и сдаться. После этого раздались ответные выстрелы. У полковника было 150 человек. Перестрелка длилась два часа. К этому времени в Елису прибыло еще человек 100. Их старший, Гаджи–Ага, крикнул Хаджи–Мурату по–аварски: «Сдавайся, а то погибнешь! «Бывший наиб отвечал: «Ты, изменник святому делу мюридов, попробуй меня взять». Услышав это, приехавшие ринулись на кусты, скрывавшие беглецов. Оттуда ответили пятью выстрелами, однако никто из атакующих не остановился. Гаджи–Ага ударом сабли по голове свалил уже раненого Хаджи–Мурата. Были убиты и два его товарища, а двое других, будучи ранеными, не могли сопротивляться. Наступавшие — потеряли двух убитыми и девять человек ранеными. Так закончилась борьба 250 человек против пяти, сообщает А. Зиссерман. Хаджи–Мурату отрубили голову и отправили в Шемаху, а затем в Тифлис наместнику Воронцову. Елисуйцы взяли тело наиба и 800 полуимпериалов в качестве трофея.
Есть еще одно свидетельство пребывания Хаджи–Мурата в Нухе. Много лет спустя после описанных выше событий супруга Карганова рассказывала С. Н. Шульгину, что Хаджи–Мурат жил в центре Нухи, в небольшой квартире, с ним были три мюрида. Семью полковника он посетил два или три раза. В последний раз Хаджи–Мурат присутствовал на обеде. На всякий случай у дома была поставлена охрана. Для гостей подали плов. Боясь отравы, Хаджи–Мурат не дотронулся до еды. Карганов начал есть из его блюда. Тогда бывший наиб Шамиля повернул это место тарелки и стал есть. По просьбе гостя все вместе совершили прогулку на окраину Нухи. Хаджи–Мурат попросил проехаться подальше. Прежде чем исполнить желание гостя, Карганов отправил свою семью домой. Но на этот раз ничего не случилось. Бежал горец на третий день после описанных событий.
При известии о том, что везут голову Хаджи–Мурата, в Нухе начался переполох. Все христиане городка собрались во дворе Каргановых. Никто не спал. И только когда утром полковник отправился в Тифлис со страшной ношей, люди успокоились.
***
Чеченский наиб Байсунгур родился приблизительно в 1794 году в ауле Веной. Заметим, что Шамиль высоко ценил храбрость жителей этого аула. «Они всегда отличались, — утверждал и пристав имама А. И. Руновский, — преданностью к Шамилю». До последнего часа Кавказской войны радом с имамом находился и Байсунгур. Еще до встречи с Шамилем, в 1825–1826 гг., беноевец участвовал в восстании под руководством Бейбулата Таймиева. В 1834 г. он примыкает к движению горцев Дагестана и Чечни.
Выше мы рассказывали о том, как Шамиль и горстка его приближенных в 1839 году вырвалась с горы Ахульго и через Салатау сумели уйти в Чечню. Тогда он и его люди были тепло приняты в семье Байсунгура.
За необычайную храбрость, преданность делу и полководческий талант Шамиль назначил его наибом Беноевского общества, куда входили десятки селений и хуторов с несколькими тысячами жителей. В отряде Байсунгура воевали не только чеченцы, но и беглые русские солдаты и казаки.
Из исследований грозненских ученых Л. О. Бабахяна и Д. А. — А. Хожае–ва, мы можем узнать о том, что люди Байсунгура вместе с мюридами мичиковского наиба Шоаипа–муллы и дагестанцами летом 1845 года в Ичкерийских лесах участвовали в разгроме войск графа Воронцова. При этом противник понес большие потери — около 5 тысяч солдат и офицеров, 3 пушки (помимо другого оружия).
В этом бою беноевец лишился руки. И хотя в это время ему перевалило за 50 лет, он по–прежнему обладал недюжинной физической силой. О нем Шамиль говорил: «Таш адам Байсунгур — каменный человек. Что заберет себе в голову — ничем не выбьешь оттуда»[53].
В 1847 году он принимает участие в тяжелых боях за Гергебиль уже не только без руки, но и без одного глаза. Тогда пушечным ядром Байсунгу–ру оторвало ногу. В пылу сражения никто не заметил, что стало с Байсун–гуром. Без сознания его подобрали солдаты. Царское командование хорошо представляло, кто оказался в их руках. В это время в районе боев находился знаменитый хирург Н. И. Пирогов. Мы приходим к йысли, что именно он спас жизнь беноевцу, иначе как мог остаться в живых человек, оставшийся без ноги, истекающий кровью?
«Имам, — пишут Л. О. Бабахян и Д. А. — А. Хожаев, — лично оказывает помощь в организации освобождения Байсунгура из плена. При переправе раненого Байсунгура в крепость Грозную на конвой нападают мюриды и освобождают наиба. Стальная воля и неукротимая ненависть к царским поработителям вдохнули силы в искалеченного Байсунгура.
По преданиям, — сообщают далее ученые, — его привязывали к лошади, и наиб, выхватывая единственной рукой шашку и сверкая единственным глазом, мчался в самую гущу врагов и рубил насмерть. В бою Байсунгуру не было равных»[54].
В августе 1859 года Шамиль покидает Чечню и через Керкетский перевал направляется в Дагестан. Среди последних бойцов имама, уходивших в Гуниб, был и Байсунгур. Он же находился на стороне тех, кто предлагал Шамилю снова уйти в Чечню, поднять новое восстание, и если не будет возможности разорвать кольцо царских войск на Гунибе, то погибнуть в
газавате. Интересно, что когда он говорил об этом Шамилю, то имам не прореагировал на его предложение. Тогда Байсунгур схватился за пистолет и хотел застрелить своего покровителя, но последнего спасло то, что он не обернулся. Стрелять же в спину было ниже его, Байсунгура, достоинства.
Чеченец с несколькими смельчаками сумел‑таки вырваться из окружения. Диву даешься, как это могло случиться, когда знаешь, что из себя представляет усеченный конус Гуниба, наводненный 10 тысячами солдат и офицеров А. Барятинского!
Байсунгур тайными путями добрался до своего аула, но объявиться открыто не мог. Скрывался в пещерах, готовил восстание. Когда набралось 300 человек, он поклялся перед ними, что не снимет с себя медалей, которыми наградил его Шамиль, пока не слетит с него голова.
Не прошло и года после пленения Шамиля, как (в мае 1860 года) в ауле Беной вспыхнуло восстание. Оно было подхвачено некоторыми аулами Чечни. В итоге выступления были подавлены, а сам Байсунгур, в который раз раненый, оказался в плену. 67–летний однорукий, одноглазый и одноногий наиб был приговорен к смертной казни. В холодную зиму 1861 года в Хасавюрте приговор привели в исполнение. Родственники сумели выкупить тело этого удивительного человека и с почестями предали его земле в родном. Беное.
«КАВКАЗСКАЯ СИБИРЬ»
Государство Шамиля, как мы уже сообщали, делилось на округа, во главе которых стояли наибы. Прав у последних было много. И одно из этих прав — помещать в тюрьму провинившихся в чем‑либо горцев.
