Джеффри Хоскинг - Россия и русские. Книга 1
По той же причине князь давал боярам землю, как, впрочем, и самым доверенным дворянам. С некоторым упадком торговли земля стала самым ценным товаром. Однако сложные вопросы о дани и юрисдикции могли привести к конфликту. Многим князьям не нравилось то, что их бояре имели право оставлять службу, но помешать этому они не могли в связи с ограниченностью средств давления на них. Ущерб от потери бояр возрастал в силу того, что они, начав служить другому князю, вверяли ему свои наделы со всеми доходами. В результате многие княжеские земли превращались в лоскутное одеяло, сшитое из маленьких кусочков ткани. А власть князя приобретала скорее личный, чем территориальный характер. Вот почему большинство князей находило данные порядки крайне неудовлетворительными. В некоторых договорах, заключенных друг с другом, они даже обещали не принимать бояр, если те служили князю-союзнику. На ранних стадиях своего развития Московия была заинтересована в праве свободного передвижения бояр, бесспорно, выгодного для княжества. Но заключая соответствующие договоры, она на практике их не исполняла. Боярам не разрешалось переходить к другим князьям, а «перебежчики» из Московии считались предателями, и их старались вернуть.
Имело больше смысла привлекать бояр из соседних территорий, поэтому в XV в. Московия приложила немало усилий для привлечения бояр и князей из приграничных территорий Литвы61.
Расцвет Москвы
В первые десятилетия XIV в. никто не мог и предположить, что из всех княжеств Руси именно Московия будет играть главную роль. Изначально укрепленный пограничный форт Суздальского княжества, она впервые была упомянута в летописи за 1147 г. Скорее всего отдельным княжеством Москва стала после смерти Александра Невского в 1263 г. Престол унаследовал его двухлетний сын Даниил. В 1301–1304 гг. Московия, расширив свои границы за счет присоединения Можайска на западе, Переяславля на севере и Коломны на юго-востоке, превратилась в серьезного соперника другим княжествам. Эти приобретения дали ей контроль практически над всем побережьем Москвы-реки с ее притоками, вверх к месту ее впадения в Оку, а также над верхним бассейном Клязьмы. Московия также получила часть относительно плодородной земли на север от Клязьмы и доступ к самому Владимиру. Безопасность ее южных рубежей обеспечивала Ока, служившая естественной защитой от набегов кочевников. Эта территория могла стать безопасной зоной для развития экономической жизни.
Относительно молодое Тверское княжество крепло примерно в то же время, что и Московское, и в течение нескольких десятилетий соперничало с ним. По степени естественной защищенности оно уступало Московии, однако располагалось дальше от степей, и его географическое положение было более выгодным для ведения торговли. Княжество находилось на берегу Волги, сравнительно недалеко от Новгорода. Исторически возможный союз между Тверью, Новгородом и Литвой мог бы привести к переносу центра Руси дальше на запад, ближе к Балтийскому морю.
В начале XIV в. Тверь и Москва являлись единственными княжествами с достаточно мощной экономической и военной базой, позволявшей им претендовать на ярлык. Московские князья происходили из младшей династической линии Даниловичей (от сына Невского). По традиции наследования власти, восходившей к эпохе Киевской Руси, Москва не имела законного права на владимирский престол.
Таким образом, она вдвойне зависела от воли Золотой Орды. Когда в 1327 г. в Твери начался бунт, восстанавливать порядок туда был послан князь Иван I с многочисленным татарским войском. В награду за успешную операцию князь получил ярлык. Иван (1325–1341) оказался надежным доверенным лицом, регулярно, вовремя и полностью платившим хану дань. В результате Орда перестала высылать на Русь своих людей для сбора денег, отдав это право Московии. Именно получение фискальной власти стало для княжества переломным моментом. С тех пор ярлык почти беспрерывно находился у московских князей, во-первых, потому, что хан желал создать некий противовес возможному союзу Твери, Новгорода и Литвы, а впоследствии из-за того, что княжество стало достаточно сильным для выполнения постоянной и ответственной задачи по сбору дани.
Теперь Московия обладала властью, полученной вместе с ярлыком. К тому же благодаря удаче и рассудительности князей княжеству удалось избежать раздробленности. Иван I оставил завещание трем своим сыновьям: Семену, Андрею и Ивану. Он разделил территорию на три более или менее равных участка. Семен признавался старшим в семье. Иван привез своих сыновей в Сарай и убеждал хана утвердить завещание в знак признания его заслуг (ведь князь успешно справлялся с обязанностями и поэтому мог рассчитывать на вечное владение династии московских князей ярлыком на великое княжение). После смерти Ивана его сыновья следовали договоренности, но предприняли еще один шаг: во избежание конфликтов они признали Семена главным держателем политической власти, а подвластные им территории — своей вотчиной. Тем самым они порывали с киевской традицией общего владения династией всеми землями и всей властью. Подобные соглашения оговаривались и в завещаниях последующих князей. Вотчины отныне принадлежали отдельным лицам, и любая ответственность теперь лежала на семье, но не династии в целом. И в волеизъявлении Дмитрия Донского (1389), внука Ивана I, ясно говорилось: «Благословляю сына моего, князя Василия, и вверяю ему вотчину мою, великое княжество»62.
Православная церковь
Во время раздробленности русских княжеств Церковь находилась в куда более выгодном положении, чем любой из светских правителей и служила центром для преданных восточных славян. Главенствующий прелат, митрополит (сначала Киевский, затем Владимирский) являлся единственным общественным деятелем, титул которого подразумевал власть над всей землей Русской: всея Руси. Церковь не зависела от князей, ее епархиальные границы не совпадали с постоянно меняющимися княжескими, а епископов обычно назначали священнослужители или миряне. Церковь получала определенные владения от Золотой Орды, а ее священники, зачастую происходившие из княжеских или боярских семей, занимали высокое социальное положение. Нередко они выступали как посредники между князьями или между князьями и ханом. Специально для этих целей в Сарае существовала особая епархия.
Решающее значение имел выбор митрополитом всея Руси места своей резиденции. В 1299 г. митрополит Максим перенес его из Киева во Владимир, так как жизнь на юге отличалась нестабильностью, а близкое расположение к степи грозило опасностью нападений. Однако вскоре Владимир начал терять свое былое значение, столкнувшись с серьезным соперничеством в лице Твери и Москвы. В 1322 г. митрополит Петр сделал выбор в пользу Московии, поддержавшей его кандидатуру. Через год после смерти (1326) он был канонизирован, что стало последним шагом на пути превращения Москвы в центр Русской православной церкви. Захоронение митрополита стало святыней для всех верующих православных людей и способствовало укреплению положения города63.
Нередко князья, бояре, купцы и другие обеспеченные люди жертвовали монастырям деньги, товары или земли, а священнослужители обязывались произносить молитвы за спасение души своих благодетелей. К XV в. благодаря подаркам Церковь стала довольно крупным землевладельцем и вносила большой вклад в торговлю и производство. Прямая связь между богатством и властью, а также обширная сфера полномочий церковных приходов привели к тому, что Церковь стала своеобразным государством в государстве, взаимосвязанным территориально и юридически с владениями князей. Церковь нуждалась в собственных служащих: писарях, казначеях, судьях, управляющих имением, заведующих хозяйством. Митрополит Московский имел даже свой собственный полк и воеводу, которого, являясь вассалом князя Московского, он обязался отправлять на битву в случае необходимости64. В каком-то смысле Церковь обладала самой большой политической властью на Руси. И это несмотря на то что немалая часть ее богатств уходила на помощь сиротам, вдовам, инвалидам и другим жертвам существовавших общественных порядков. Подобное сочетание богатства и власти, бесспорно, вызывало зависть князей. Вот почему церковные наделы становились предметом самых ожесточенных споров в позднесредневековой Руси.
Так же остро стоял вопрос о политической власти Церкви: митрополия находилась в Москве, но распространялись ли ее права на все княжество или даже на всю православную цивилизацию, главой которой оставался патриарх Византийский? Каким должно было быть ее отношение к литовским православным христианам, находившимся под влиянием польского католицизма?
Митрополит Алексий, ставший регентом в 1359 г., когда Дмитрий (позднее известный как Донской) в девятилетием возрасте стал правителем, пытался отстаивать интересы как Москвы, так и Церкви в целом. Возможно, из-за очевидной политической слабости Византии он видел в Москве будущее православия и делал все возможное, чтобы московская епархия была признана всеми восточными славянами, в том числе и живущими в Литве. Вначале он заручился поддержкой патриарха Византийского, но когда последний столкнулся с угрозой принятия Литвой католичества, то согласился на создание независимой митрополии в Галиции.
