Игорь Можейко - Тайны Нового времени
— Попрощались? — спросил начальник стражи.
— Простите, — снова сказала графиня, — но я желала бы вернуться к мужу. Я только выведу служанку и посажу ее в карету.
— Хорошо, — согласился стражник, проникшись сочувствием к горю молодой женщины. — Но ненадолго. Завтра вставать до рассвета.
Проводив служанку к карете, добрая графиня вернулась к мужу.
Стражник слышал, как они разговаривали за запертой дверью, затем их голоса повысились. Странно, подумал стражник, как люди могут ссориться в такую ночь?
Когда наступила пора смены караула, стражники сообщили новым караульным, что графиня все еще находится у мужа, и они там разговаривают.
Прошло еще полчаса, и стражник постучал в дверь камеры.
— Госпожа, — сказал он, — прощайтесь. Ночью в тюрьме нельзя находиться посторонним.
Графиня подчинилась.
Она вышла из камеры в сопровождении служанки. Стражники поднесли фонари к лицам женщин. Все в порядке.
В крепости царила тишина. Наступила последняя ночь перед казнью якобитов. — Не беспокойте моего мужа, — сказала графиня. — Он молится.
…Прошло несколько часов. Было еще темно, когда в камеру осужденного вошли судья, священник и начальник тюрьмы.
Камера была пуста.
Поднялась суматоха. Можете представить, какой это был скандал — в ночь перед казнью сбежал государственный преступник!
Тут же вызвали стражников, которые сменились ночью.
Те рассказали, что вечером приходила графиня со служанкой. И больше графа никто не видел.
Стражу немедленно послали в лондонский дом Нитсгейлов, но дом оказался пуст. Даже слуг не было. А старый садовник ничего не мог объяснить.
Гонцы помчались в порты и прибрежные города. Графа следовало перехватить. Но тайна его исчезновения осталась нераскрытой.
Ни графа, ни графини не нашли. Только через несколько месяцев граф Нитсгейл объявился во Франции, а затем супруги переехали в Рим, где жили долго и счастливо.
Графиня Нитсгейл оставила записки, в которых подробно описала, как ей удалось освободить мужа.
Она тщательно подготовила его спасение и постаралась не упустить ни одной детали.
С самого начала графиня поняла, что вывести мужа из Тауэра можно только хитростью — стены и двери крепости надежны, и ничем их не пробьешь.
Сначала была приготовлена женская одежда для графа. Так как в те дни юбки были широкими, а платья пышными, служанка надела на себя две юбки, а остальные детали одежды намотала на себя графиня. В корзинку верная жена положила парик и коробку с гримом.
Обман стражи начался еще при входе женщин в крепость. Лицо служанки было заранее намазано белилами, а щеки ярко нарумянены. Главное, что должны были запомнить стражи, — это горе девушки, ее белый платок, прижатый ко рту. Платок закрывал нижнюю часть лица.
Затем в камере графиня занялась гримерным делом. «Брови служанки были светлыми, а брови моего мужа черными и густыми. Так что я первым делом замазала брови мужа светло-желтой краской. Затем я напялила на него парик пшеничного цвета с длинными кудрями и теми же белилами, что я использовала, когда гримировала служанку, покрыла лицо и отросшую бороду графа. Потом нарумянила ему щеки и велела прижать ко рту тот же белый платок. Теперь в полумраке мне самой трудно было поверить, что я вижу моего мужа». Так графиня Нитсгейл описала подготовку к бегству.
Когда все было готово, графиня велела служанке спрятаться в темном углу большой камеры, а сама вышла. Рыдающая «служанка» шла в двух шагах позади.
Посадив мужа в карету и велев ему мчаться к морю, где недалеко от Дувра ждало купленное графиней небольшое судно, она вернулась в Тауэр. Сделала графиня это по двум причинам. Во-первых, надо было выручить верную служанку, во-вторых, выиграть время. Ведь если она уедет, то стражи могут заглянуть в камеру и обнаружить пропажу пленника. Тогда им не успеть доскакать до моря.
Закрывшись в камере, госпожа со служанкой разыграли сцену бурного разговора графа с женой. Служанка грубым голосом старательно изображала графа.
Теперь надо было дождаться смены караула. Потому что страж, который впустил графиню, знал, что она вошла одна. Новый же стражник не обратит особого внимания на служанку — графини всюду ходят со служанками.
Убедившись, что их не хватились, графиня села в запасную карету, и они доскакали до Дувра, где их ждала лодочка, а само судно с графом стояло в миле от берега, чтобы в случае опасности сразу же поднять паруса.
Вот так мятежный граф Нитсгейл сумел обмануть королевское правосудие.
КОНЕЦ ЗАГОВОРА. ИЕЗУИТЫ В ПОРТУГАЛИИ
Часто люди говорят: «темное Средневековье». Мы учимся в школе и думаем: вот было темное Средневековье, а потом наступило Возрождение, Леонардо да Винчи начал изобретать парашют и рисовать, а Колумб открыл Америку.
На самом деле все было куда сложнее.
Раннее Средневековье — вовсе не такое темное время, как кажется. Крестьяне еще были свободными, в быстро растущих городах развивались ремесла, а рыцари сражались ради Прекрасных Дам. Причем и в самом деле положение женщин в Европе в Средние века было довольно высоким. Например, молоденькая жена французского короля Элеонора Аквитанская в середине XII века отправилась вместе с мужем в Крестовый поход и возглавила отряд амазонок. Больших подвигов «крестоносицы» не совершили, но почему-то все запомнили, что девицы из отряда королевы щеголяли в красных сапогах.
Крестовые походы в Палестину открыли торговые пути на Восток, и в Европу стали поступать новые товары и новые идеи, открывались новые университеты. Города требовали самостоятельности. И даже в монастырях оказывалось все больше грамотных монахов, которые читали и переписывали труды древнегреческих писателей и философов. И вот с XIII века Римские Папы начали ощущать, что их власть над Европой колеблется. Им нужно было что-то сделать, чтобы восстановить дисциплину. Как раз в то время суровый монах Доминик организовал нищенствующий орден доминиканцев. Целью доминиканцев было следить за строгим исполнением всех правил монахами и мирянами, то есть простыми людьми. И Римские Папы поняли: какая замечательная идея! И с 1232 года ордену доминиканцев была подчинена инквизиция, то есть церковная служба безопасности. Та самая инквизиция, которая начала наводить порядок суровой рукой. Тогда-то и появились пытки, казни и запылали костры для еретиков. А еретиком можно было назвать любого, кто не подчиняется Папе или епископу.
Средневековье завершилось. Наступило Возрождение. Но эпоха Возрождения — это не только великие художники и ученый Галилей. Чем дальше развивалась наука, чем больше становилось богатых торговцев и ремесленников, чем независимей оказывались города, тем сильнее страшились Римские Папы за свою власть. У них появились опаснейшие враги — протестанты во главе с Лютером, — которые вообще не признавали власти Пап и монастырей. Это была религия горожан, религия стран, боровшихся против власти Рима.
Вскоре от Католической церкви откололась и Англия… И вот оказалось, что доминиканцев и инквизиции для того, чтобы править миром, недостаточно. И хоть по всей Европе пылали тысячи костров, на которых жгли ведьм и еретиков, хоть Римские Папы и дружественные им короли, вроде Филиппа Испанского, ночей не спали, стараясь искоренить свободомыслие, врагов у них становилось все больше.
И вот в тридцатых годах XVI века для борьбы с крамолой был учрежден новый орден «Общество Иисуса», или орден иезуитов. Это было своеобразное министерство безопасности, члены которого вовсе не обязаны были жить в монастырях и носить монашеские рясы. Их девиз звучал так: «Цель оправдывает средства». Основатель ордена Игнаций Лойола так наставлял своих агентов: «Входите в мир кроткими овечками, действуйте в нем, как свирепые волки, а когда вас будут гнать, как собак, умейте подползать, как змеи».
Иезуитам позволялось врать, изменять клятве, убивать, казнить. От них требовалось одно — полное послушание генералу ордена. Неподчинение означало смерть. Иезуиты любили действовать через подставных лиц, тем более что они распоряжались колоссальными деньгами, которые получали от союзников или добывали, уничтожая неугодных. На совести иезуитов было немало жертв, даже из числа государей. После нескольких неудачных попыток иезуиты убили вождя борцов за независимость Нидерландов принца Оранского, того самого, рядом с которым сражался известный вам всем Тиль Уленшпигель.
Так прошло двести лет. И за эти годы ослабли как власть Римских Пап, так и могущество иезуитов. Многие государства изгнали иезуитов, но во Франции, Испании и Португалии они действовали по-прежнему, их ядов и кинжалов опасались даже самые отважные. Иезуиты особенно цеплялись за эти страны, потому что они обладали громадными колониями, где иезуиты пользовались безграничной властью.
