Владимир Дмитриев - «Всадники в сверкающей броне»: Военное дело сасанидского Ирана и история римско-персидских войн
3. Они [персы. — В. Д.] разделили между собою, насколько допускало отчаянное положение дел, ратный труд: одни оставались для защиты стен, а большая часть, незаметно открыв ворота, выступила из крепости с мечами наголо, и за ними следовали люди, несшие горючие материалы. Пока римляне атаковали отступавших и бились врукопашную с бросавшимися вперед, те, что несли горючие материалы, добравшись наперерез ползком, подсунули угли в скрепы вала, состоявшие их брусьев различных деревьев, лозняка и пучков камыша. Пламя быстро охватило этот сухой горючий материал, и наши солдаты с большой опасностью успели очистить вал и спасти баллисты (Amm. Marc. XX. 11. 22–23).
Можно лишь добавить, что благодаря самоотверженной обороне и успешным контратакующим действиям персов Безабда так и не была взята римлянами.
Особо следует выделить оборонительные действия персов, не имевшие вооруженного характера. В частности, сюда относится дезинформирование противника относительно численности гарнизона и состояния дел внутри крепостных стен, установление с помощью гонцов контактов с находившимися неподалеку персидскими частями для организации совместных действий против штурмовавших крепость римлян, организация специальных пожарных команд для тушения пожаров, возникавших из-за обстрела города зажигательными снарядами, а также разного рода военные хитрости — ведение переговоров с целью затягивания осады и выигрыша во времени, обещание оставить крепость и длительное обсуждение условий предполагаемой (реальной или мнимой) сдачи и др.
Все сказанное выше показывает, что персы прекрасно владели искусством полиоркии и применяли те же способы ведения осадной войны, что и их главный западный противник; в ряде аспектов они даже превосходили римлян, действуя более оригинально и эффективно.
Глава 4.
ВОЕННАЯ СТРАТЕГИЯ ПЕРСОВ
Военная стратегия персов определялась целым комплексом тесно взаимосвязанных факторов и условий. Прежде всего, сюда следует отнести особенности социально-экономического развития Персидского государства. В силу своего геополитического положения Иран являлся связующим звеном между Средиземноморьем и цивилизациями Южной и Восточной Азии, в первую очередь Индией и Китаем. В связи с этим важную роль в хозяйственной жизни страны с древнейших времен играла транзитная торговля, что, в свою очередь, требовало установления и сохранения контроля над переднеазиатским участком трансазиатских торговых путей, а в идеале — и расширения здесь своей сферы влияния. Именно это обстоятельство обусловливало агрессивность внешней политики как сасанидского Ирана, так и других империй, существовавших на территории Среднего Востока до и после него.
Кроме того, по мере развития в Иране городского хозяйства здесь все острее ощущалась нехватка квалифицированной рабочей силы, особенно в сфере ремесленного производства. Между тем для успеха в противостоянии с Римской (Византийской) империей Сасанидам объективно требовалось увеличение объемов и улучшение качества выпускаемой ремесленниками продукции. Единственным возможным способом решить проблему дефицита необходимого количества трудовых ресурсов был захват восточных городов империи с последующим переселением их жителей во внутренние области Персии для использования в интересах персидской экономики. Такая практика испокон веков существовала в Передней Азии, и Сасанидское государство в этом отношении было продолжателем древних традиций. Наиболее известным примером такого рода мероприятий является переселение Хосровом I пленных антиохийцев в специально построенный для них город на территории Месопотамии, хотя в источниках содержатся многочисленные упоминания и о других подобных фактах.
В силу достаточно стабильного развития персидской экономики шаханшахи имели возможность накапливать в казне солидные финансовые средства и определенную их часть расходовать на военные цели. Кроме всего прочего, это было важно еще и потому, что позволяло, с одной стороны, откупаться от часто тревоживших персидские границы кочевников, а с другой — за деньги нанимать тех же кочевников на военную службу и использовать их в боевых действиях против империи. Особое значение данное обстоятельство приобрело начиная с IV в., с наступлением наиболее активной фазы Великого переселения народов. По-видимому, впервые наемные войска кочевых варваров были активно использованы Шапуром II, после длительных войн с племенами хионитов сумевшим затем привлечь их во главе с царем Грумбатом к участию в войнах против Римской империи. В последующих войнах на западе Сасаниды регулярно использовали воинские контингенты номадов (в источниках они обычно называются гуннами, хотя на самом деле могли иметь совершенно другую этническую принадлежность), не говоря уже об арабах, постоянно участвовавших в римско-персидских войнах как на стороне империи, так и Ирана.
Безусловно, стратегия ведения войны определялась и внешнеполитической обстановкой, в которой находилась держава Сасанидов в тот или иной период своей истории. Здесь, выражаясь математическим языком, были как постоянные, так и переменные величины. Наиболее важным из постоянно действующих факторов было, разумеется, само соседство с Римской (Византийской) империей, объективно являвшейся крупнейшим и опаснейшим противником Персии в Передней Азии. Однако отношения Ирана со своим западным соседом, в целом враждебные, иногда переживали периоды некоторой «разрядки», что было связано с многими причинами, и в первую очередь — с внутриполитической ситуацией в обеих соперничавших державах. При этом следует отметить, что большее влияние на характер взаимоотношений между двумя государствами оказывали события в Персии, нежели в империи.
Независимо от того, насколько силен был противник в тот или иной период времени, Сасаниды в меру своих сил непрерывно инициировали более или менее активные боевые действия на западе. Так было и в III в., когда империя переживала эпоху кризиса и упадка, и в IV в., когда Рим возродил свою былую мощь и вновь стал мощнейшей державой своего времени, и в VI в., в период расцвета Восточной Римской империи при императоре Юстиниане.
Содержащиеся в источниках факты говорят о том, что персы умело использовали сложное военно-политическое положение, в котором находилась империя. Их активность заставляла императоров отзывать войска из Европы и перебрасывать на восток, что усугубляло и без того тяжелое положение Римского государства. Даже Аммиан Марцеллин, будучи горячим патриотом Рима, откровенно заявляет, что римляне воевали «скорее оборонительным, чем наступательным, образом» (Amm. Marc. XXIX. 1. 2). Ситуация менялась лишь в том случае, если сам Иран погружался в пучину очередного кризиса (чаще всего это была борьба за власть между сыновьями умершего шаханшаха) и у Сасанидов объективно не было возможности для активных действий на западе.
Еще одним постоянным фактором, определявшим персидскую военную стратегию в переднеазиатском регионе, являлось наличие здесь ряда буферных государств, положение и позиция которых в конечном счете зачастую определяли исход не только отдельных военных кампаний, но и целых войн. Главным из них являлось Армянское царство, еще в I в. до н.э. утратившее статус великой державы и вынужденное с тех пор лавировать между своими могущественными соседями — Римской (Византийской) империей с одной стороны и Парфией, а затем сасанидским Ираном — с другой.
Особая роль Армении в стратегических планах персов была обусловлена в первую очередь ее необычайно выгодным стратегическим положением, ставившим под контроль хозяина этой страны значительную часть Передней Азии. С Арменией у сасанидского Ирана были достаточно сложные отношения, поскольку одна часть армянской знати — нахарары — поддерживала империю, в то время как другая делала ставку на сотрудничество с Персией. Поэтому политика Сасанидов в отношении Армянского государства определялась в значительной мере тем, какая из группировок нахараров оказывала определяющее влияние на ситуацию в самой Армении. Кроме того, Армения с начала IV в. была христианским государством, и это объективно делало ее союзницей Рима (Византии), однако диктат римлян зачастую вызывал у армян такое недовольство, что они не раз были готовы пойти (и в ряде случаев шли) на открытый разрыв с империей. В связи с этим и задача по установлению над Арменией своего контроля решалась Сасанидами двояким путем: как посредством нанесения по ней мощных военных ударов, так и дипломатическими методами (хотя в целом все же преобладали агрессивные акции).
Помимо Армении, большую роль в планировании и проведении персами военных кампаний против Рима играли Иберия, Албания, Свания и особенно Лaзика, имевшая выход в Черное море и, начиная с VI в., привлекавшая персов, помимо прочего, возможностью совершения морских нападений на территорию Византии (Proc. Bell Pers. II. 28. 18–23). Как и Армения, эти закавказские государства рассматривались Персией как удобные плацдармы для вторжений во владения империи и в то же время — как преграда на пути римской экспансии. Как и в Армении, здесь персы использовали политику кнута и пряника с преобладанием первого. Источники содержат неоднократные сообщения о персидских экспедициях против этих государств на протяжении всей истории римско-персидских войн.
