Михаил Леонтьев - Большая игра (Британская империя против России и СССР)
«Мы разрабатываем политику, укрепляющую независимость страны, которую хотим сохранить, — Россия приобретает определяющую позицию возле столицы страны, после чего суверенная независимость используется только для того, чтобы под прикрытием концессий и монополий отдать ей фактический контроль над значительной частью страны…»[148]
Меморандум лорда Гамильтона, министра по делам Индии, 1900 год«Во многом отношение британцев к так называемым буферным государствам было лицемерным. Можно вспомнить хотя бы их крики по поводу конституционализма в Персии. На самом деле британская элита была настроена весьма цинично и защищала, в первую очередь, свои геополитические и экономические интересы. А рассуждения о либеральных ценностях были лишь способом привлечь на свою сторону общественное мнение»[149]
Доминик ЛивенИдея всяческих цветных революций по границам российской сферы влияния не вчера родилась. Только тогда эти революции не предполагалось именовать цветными или бархатными. Тогда этого не позволял расклад сил.
Генерал Андрей Евгеньевич Снесарев, один из лучших российских специалистов по Афганистану, писал:
«Пусть Англия поддерживает и поощряет в Персии революцию, это дело ее — английской политики, но наша русская политика должна быть иная: мы не должны разжигать в Персии народных страстей и насильно вести ее к тем государственным формам, до которых это полудикое государство еще не доросло. Наша цель должна сводиться к поддержанию в Персии сильной, но просвещенной власти»[150].
Эта разница в подходах к продвижению своих интересов в регионе очень мало изменилась. Существенно сдвинулись только границы сфер влияния.
«Мы должны восстановить международную коалицию на Ближнем Востоке времен „Бури в пустыне", для того чтобы защитить экономические интересы США и обеспечить беспрерывный поток нефти из Персидского залива»[151].
Республиканская партийная платформа, 2000 год«До тех пор пока Персидский залив находится в наших руках, мы останемся мировым гегемоном. Та держава, которая контролирует Персидский залив, контролирует Европу, Японию и Китай»[152].
Майкл Клэр, профессор международной безопасности в Гемпширсном колледжеБританские стратегии.
Диалог через сто лет
«Оба государства — Британия и Россия — были империями XIX века и выполняли цивилизаторскую миссию в своих колониях. Британская и русская версии этой миссии сильно отличались, однако было и много общего: европейские институты и ценности, христианская религия, идея прогресса. Британцы, конечно, оказались более успешны, потому что превосходили русских в экономическом и финансовом плане. И, несмотря на известное британское высокомерие, им удалось выстроить более стройную систему»[153].
Доминик ЛивенОднако непосредственно в начале XX века, накануне Первой мировой, — и в первую очередь, что касается Персии, — мнения непосредственных участников Большой Игры были менее оптимистичными. Очень показателен этот, по сути, диалог британских специалистов через сто лет. Этот диалог самодостаточен и в комментариях не нуждается.
«В нашей постоянной борьбе против роста русского влияния в Турции, Китае и Персии мы в последнее время не признавали изменившиеся условия, в которых происходит это соперничество. Когда Россия аннексирует территорию, она ухитряется так искусно и решительно ее ассимилировать, что та за короткое время становится надежной ступенькой для новых шагов. Главная база наших операций — море. Мы остаемся на месте — Россия уверенно движется вперед. Наше влияние сохраняется — русское растет»[154].
Меморандум лорда Гамильтона, министра по делам Индии, 1900 годЗамечу только, туманной политикой, опирающейся, большей частью, на блеф, сэр Гамильтон назвал как раз политику продвижения демократии в псевдонезависимых государственных образованиях.
«В долгосрочной перспективе, однако, российский метод управления колониями мог привести к большему успеху, потому что Россия старалась ассимилировать народы, населяющие ее колонии, сделать людей другой национальности и цвета кожи русскими. Британцы никогда не вели себя подобным образом»[155].
Доминик ЛивенРусский сапог в Персидском заливе.
Вот и сказке конец…
«Нашего влияния в Северной Персии больше не существует. Что бы мы ни делали, Россия аннексирует эту часть Персии, и мы не сможем эффективно помешать этому. Будем ли мы играть в ту же игру в Южной Персии с вероятностъю того же результата в будущем? Туманная политика, опирающаяся, по большей части, на блеф, должна потерпеть поражение, столкнувшись с ясными целями, опирающимися на превосходящую материальную силу»[156].
Меморандум лорда Гамильтона, министра по делам Индии, 1900 годРоссия, укрепившись в Северной Персии, начала самым серьезным образом задумываться о морской базе на побережье Персидского залива. Что вызывало истерическую реакцию Британии. Когда в 1900 году в заливе появилась русская канонерка «Гиляк», вице-король Индии лорд Керзон запросил инструкции для флота на случай «высадки русских и попытки оккупации берегов залива». «Гиляк» зашел в бухту Бендер-Аббас, капитан запросил триста тонн угля из Бомбея. Когда выяснилось, что столько угля канонерка на борт взять не может, капитан предложил оставить уголь в Бендер-Аббасе, сделав из него русскую угольную базу. Вмешались британцы. Губернатор в ужасе отказался. Тем не менее закрепление русских в заливе представлялось вопросом времени.
«В чем нуждается Россия, так это в выходе к Индийскому океану, но естественный для нас путь туда лежал бы не через Афганистан и Индию, а к северному побережью Персидского залива. России не нужны территориальные приобретения в Персии. Объединение многих миллионов мусульман под властью русского скипетра только помогло бы делу панисламизма. Мы можем добраться до Персидского залива, не посягая на целостность Персии»[157].
«Русская мысль», статья за подписью «Старый дипломат», 1899 год«Пусть Англия раз и навсегда поймет, что нам не нужна Индия, а нужен только Персидский залив, и вопрос решен»[158].
«Новое время», 1902 годРеакция упертых бойцов Большой Игры свидетельствует о том, что вопрос действительно мог быть решен именно так.
«Я рассматривал бы уступку любого порта в Персидском заливе России как умышленное оскорбление Великобритании, как безответственное нарушение статус-кво и как преднамеренную провокацию к войне; я обвинил бы того британского министра, кто допустил такую передачу, в предательстве страны»[159].
Лорд КерзонТогда же в персидских раскладах появляется новый фактор — нефть. Вот когда речь заходит о нефти, англичане становятся гораздо активнее. Именно с нефтью связаны самые серьезные неудачи.
Трубопровод через Персию позволил бы России закрепиться в заливе. Трубопровод, склады — все это необходимо охранять, что оправдало бы размещение русских войск по всей стране. Бакинская нефтяная промышленность нуждалась в новых промыслах, поскольку в это время начала сильно уступать своему крупнейшему конкуренту — «Стандарт Ойл», вытеснявшему русскую нефть с рынков Европы и Азии. Тем не менее монопольную концессию на добычу нефти в Персию получает англичанин Д’Арси.
Обстоятельства этого, одного из первых, поражений России в ее экономической экспансии в Персии могут оказаться более понятными, если учесть, что именно британский капитал контролировал две трети бакинской нефтедобычи. Тем не менее, а, наверное, даже и тем более, для Британии стало очевидным, что удержать свои позиции в заливе — а теперь и в дальнейшем здесь речь шла не только о страхах за Индию, но и о нефти, — что удержать свои позиции в одиночку невозможно, тем более что в Персии появились новые игроки.
Провидец Дурново.
Без умолку безумная Кассандра…
«Поддержание интересов Британии в Персии кажется невозможным без достижения взаимопонимания с Германией или Россией. Немецкий вариант, конечно, предпочтительней, поскольку интересы Англии и России настолько противоположны, что любое соглашение в отношении сфер влияния в Персии будет, вероятно, нарушено Россией, как только ей это понадобится»[160].
