Мартин ван Кревельд - Расцвет и упадок государства
2. ЗАРОЖДЕНИЕ ГОСУДАРСТВА: 1300-1648 гг.
Западноевропейская феодальная система, возникшая после крушения империи Каролингов (представлявшей собой недолговечную попытку навести порядок в том хаосе, который воцарился с разрушившим Рим нашествием варваров), была децентрализованной даже в сравнении с подобными режимами в других регионах. При феодализме правительство не было ни «публичным», ни сконцентрированным в руках одного монарха или императора; вместо этого оно было распределено между многочисленными неравноправными правителями, связанными друг с другом узами вассальной верности и относившимися к правительственным функциям так же, как к своим личным имениям. Однако ситуация в Западной Европе еще более усложнялась исключительным положением, которое там занимала церковь.
В то время как в большинстве империй положение императора усиливалось тем, что он вел свое происхождение от бога или его пророка, в западном христианском мире правитель не был ни тем, ни другим. То же касалось Византии, но там положение спасало то, что за границами империи не было политически независимых греко-православных общин. На Западе же примерно с 1000 г. всегда существовали значимые страны и регионы, как Ирландия, Англия, Северная Испания, Скандинавия и Польша, которые хотя и были христианскими и, следовательно, подчинялись власти папы, не приносили вассальной присяги императору.
Еще больше усложняло положение то, что светская и религиозная столицы находились в разных местах. У Византии и Османской империи был Константинополь, у инков ― Куско со всеми его дворцами и храмами, но европейские императоры постоянно перемещались с одного места на другое. Большую часть времени они находились либо в понимаемой широко Германии, которая в то время включала современные Нидерланды, Бельгию, Люксембург, Лотарингию, Эльзас, Швейцарию и Богемию, либо в Северной или Южной Италии. Это означало, что в Средние века папа Римский был недосягаем не только для императора, но и для любого светского правителя. В отличие от аналогичных религиозных должностных лиц прочих империй папа имел собственные владения ― хотя они никогда не были в безопасности, и он вынужден был делить в них свою власть с влиятельными аристократическими семьями, такими как Колонна и Орсини. Он имел собственные вооруженные силы в форме военных орденов, для которых являлся верховным сюзереном, хотя эти силы были невелики и рассредоточены малыми группами почти по всей христианской Западной Европе, Средиземноморью и Ближнему Востоку[139].
Наконец, империя Каролингов была уникальна тем, что государственная религия была старше самой империи и в целом ряде отношений находилась значительно выше ее по развитию. Церковь унаследовала язык западной Римской империи, а также многие ее юридические и политические традиции. На протяжении нескольких веков церковь обладала фактической монополией на грамотность, в результате чего без ее услуг не мог обойтись ни один светский правитель, владения которого были сколько-нибудь обширными и который мог реально надеяться превратить их в нечто большее, чем просто вождество или феодальное поместье. Попытка Карла Великого разрешить эту проблему, введя школы и образование, была недолговечной. Во времена мадьярского и норманнского завоеваний в IX―X вв. церковь и в особенности монастыри остались практически единственными центрами, где могло выжить что-то, хотя бы отдаленно напоминающее упорядоченную цивилизацию. Имущество церкви не было сконцентрировано в каком-то одном месте, а состояло из множества зданий и поместий, разбросанных по всей Европе. Поэтому она вынуждена была создать сложный финансовый, юридический и административный аппарат, способный преодолеть время и расстояние. Еще в 1300 г. этот аппарат значительно превосходил любую подобную структуру, имевшуюся у светских правителей.
Эти факторы объясняют, почему после смерти Карла Великого его статус религиозного главы был утерян. Все его преемники ссорились друг с другом и часто призывали церковь выступить посредником. В благодарность за это они предоставляли ей (или она оказывалась в состоянии взять себе) привилегии гораздо большие, чем имела религия в любой другой цивилизации. Примерно с 1100 г. церковь обладала, помимо власти формулировать и толковать Божественный Закон, правом назначать и продвигать по службе собственных должностных лиц; неподсудностью духовенства светскому суду; правом судить и наказывать свое духовенство, а также мирян в тех случаях, когда дело касалось заботы о душе; правом предоставлять убежище беглецам, спасающимся от светского правосудия; правом освобождать подданных от присяги, данной своим правителям; и, вдобавок во всему, огромными земельными владениями, отдельной системой налогообложения и кое-где ― правом чеканить монету. Не только высшие прелаты почти всегда принадлежали к знати, но, как и другие феодалы, церковь могла раздавать и получать бенефиции. Почти по всей Европе церковные домены и даже княжества существовали бок о бок с их светскими эквивалентами; главным различием было то, что церковный принцип наследования был не от отца к сыну (в данном случае ― всегда незаконному), но часто от дяди к племяннику. Так церковь интегрировалась в феодальную систему, поддерживаемая этой системой и, в свою очередь, поддерживая ее.
Власть церкви была на пике в период между эпохой Григория VII (1073―1085) и Климента IV (1265―1268). Григорий VII схватился с императором Генрихом IV по вопросу о праве назначения епископов, отлучил Генриха от церкви, освободил его вассалов от клятвы верности, разжег против него восстание и, в конце концов, вынудил его отправиться в Каноссу, где Генрих, стоя на коленях, публично покаялся в своих грехах[140]. Климент IV мобилизовал большую часть Европы, развязал целую серию войн и не успокоился, покуда не увидел казнь последнего потомка Генриха, шестнадцатилетнего императора Конрада. Претензии духовенства на верховную власть становилось все смелее и смелее, в томчислев области закона. Уже Иннокентий III (1198―1216) провозгласил, упрочивая более ранние достижения церкви, что папа имеет право судить всех, но не может быть судимым никем. Иаков из Витербо (ум. 1308) применял иной подход: он доказывал, что светское правительство было запятнано первородным грехом и может достичь совершенства только под надзором церкви. Жиль Римский (1246―1316) заявлял светским правителям, что «ваши владения принадлежат церкви больше, чем вам». Кульминация наступила в 1302 г., когда папа Бонифаций VIII издал свою знаменитую буллу Unam Sanctam Ecclesiam. Цитируя Иеремию ― «Я поставил тебя в сей день над народами и царствами» (Иер 1, 10) ― он провозглашал в булле, что светская власть должна осуществляться ad nutum et patientiam sacerdotis ― «no указанию и с согласия священства»[141].
Как отмечалось выше, центробежные тенденции, присутствовавшие в большинстве империй, привели некоторые из них к распаду: особенно справедливо это утверждение в отношении таких случаев, как позднеимперский Рим, где внешнее давление совпало с внутренним и в результате сделало ситуацию неуправляемой. Другие империи, особенно древнеегипетская, китайская и японская, смогли преодолеть, иногда и неоднократно, феодальную раздробленность и, после более или менее продолжительного периода, восстановить централизованную власть. Только в Европе позиция церкви была столь сильна, что вместо того, чтобы заново подчиниться императорской власти, она боролась с последней до возникновения патовой ситуации. В результате феодализм, вместо того чтобы прийти к довольно быстрому концу, длился почти целое тысячелетие и дал свое имя целой исторической эпохе. Что еще более важно для нашего исследования, империи больше не удалось возродиться. В зазорах между двумя великими вселенскими организациями выросли великие монархии, которым много позже суждено было превратиться в государства.
Борьба против церкви
Когда в 1170 г. люди, посланные королем Англии Генрихом II убили примаса Англии, архиепископа Томаса Беккета, в его собственном соборе, результатом стало серьезное поражение королевской партии. Как только прелат умер, его могила стала объектом паломничества, на ней же начали свершаться чудеса, и через два года его официально объявили святым. Король не только вынужден был публично покаяться, но степень его поражения показывает тот факт, что Англию наводнил поток папских указов, касающихся каждого аспекта правления страной, включая, в частности, право духовенства быть судимым только представителями духовенства[142]. Сын Генриха, второй человек по линии наследования, зашел еще дальше. Король Иоанн (1199―1216) большую часть своего царствования сражался с Филиппом Августом Французским за Анжу и Мэн. Пытаясь получить все доступные ресурсы, он присвоил доходы церкви, но оказался беспомощным, когда папа Иннокентий III в качестве возмездия аннулировал избрание его кандидата на важнейший церковный пост в стране. Спор, достигший апогея в 1213 г., разрешился только тогда, когда Иоанн согласился ввести в эту должность человека папы взамен своего. Король дошел до того, что сделал Англию папским феодом, который он получил обратно за плату 1000 серебряных марок в год.
