Леонид Милов - История России ХХ - начала XXI века
Довольно внушительная с конца XIX в. группа зажиточных крестьян Европейской России весьма неравномерно распределялись по отдельным общинам — колебание их доли было от 3–5 % до 15–20 %. Крепкие крестьяне сосредотачивались в бывшей государственной деревне, в многоземельных общинах южных окраин или в губерниях, где через Крестьянский поземельный банк они скупили значительную часть помещичьей земли. Неэффективность и ненадежность земледельческого занятия в историческом центре страны привели к складыванию в среде зажиточного крестьянства особой категории — кулаков, или «мироедов», «кулаков-процентщиков». В деревне начала XX в. это понятие не имело точного употребления, что сохранилось потом и в литературе. Кулацкая верхушка избегала вкладывать капиталы в земледелие и животноводство. Она стремилась извлечь выгоду, занимаясь торговлей, трактирным промыслом, прямым ростовщичеством. Нещадно обирая своих общинников, кулаки вызывали их жгучую ненависть, основанную и на отрицательном отношении к несправедливо нажитому богатству в православном менталитете русского крестьянства.
Неземледельческие занятия в виде кустарных и отхожих (уход на заработки) промыслов были присущи разным группам крестьянства. Бедняцкая часть общины, даже если окончательно не разорялась, надолго бросала свои наделы и уходила в поисках заработков в города, на шахты, прииски, промыслы, на строительство железных дорог, в старательские артели и пр. Однако чаще она продолжала обрабатывать землю меньшими силами, отправляя в разные концы России своих сыновей и дочерей. Эти явления были характерны и для середняков. Три пятых крестьян центральных губерний основные доходы получали от промыслов и дополнительных заработков членов семьи. Хотя за этим стояла сложность организации на Русской равнине доходного сельскохозяйственного производства из-за неблагоприятных природно-климатических условий, в сознании большинства крестьянства причины его бедственного положения объяснялись нехваткой земли. Это поддерживало в нем неистребимое желание захвата помещичьей земли для обретения благосостояния.
Процесс «раскрестьянивания», отражавший тенденции роста социальной мобильности, был связан с переходом крестьян в другие общественные группы и сословия. Многие русские предприниматели начала XX в., имевшие купеческое звание, были из крестьянской среды. Основная масса крестьянских выходцев, особенно мужчин, влилась в ряды наемных рабочих или занималась индивидуальной торгово-промысловой деятельностью. Часть крестьян оказалась в маргинальных слоях общества, среди так называемых босяков, пребывая в городских ночлежках или бродяжничая по России. Начиная с 1895 г. доля крестьян, покидавших деревню, возрастала постоянно, резко увеличившись в период аграрной реформы 1906–1913 гг. Процесс раскрестьянивания выразился и в уменьшении занятия земледелием. Из более 81 млн жителей деревни 50 губерний Европейской России в ходе переписи 1897 г. 12 млн человек показали основным занятием торгово-промысловую деятельность, а по данным 1905 г., это число увеличилось до 17 млн. Однако эти лица в основном не покидали деревню. Длительное пребывание, часто годами, значительной части мужского населения вне села сказалось на положении женщины-крестьянки, ее роли в семье и общине, пробудив ее социальную активность.
Несмотря на происходившие изменения, крестьянство продолжало оставаться самым многочисленным сословием империи, обнаружив даже тенденцию к численному росту, составившему с конца XIX в. до 1913 г., по расчетным данным, не менее 20 %. Подобное явление было совершенно нехарактерно для западноевропейских стран, где индустриальное развитие и высокая эффективность сельского хозяйства влекли заметное сокращение аграрного населения. Это свидетельствует о существенном отличии развития русского социума, когда в условиях предельно ограниченного сельскохозяйственного года деревня сохраняла избыток рабочих рук, который ей был остро необходим при проведении посевной, во время сенокоса и особенно в период сбора урожая и закладки нового. К этому добавлялись недостаточное развитие отечественной фабричной индустрии и ограниченность жилья в русских городах, что не позволяло принять избыточное сельское население. Однако глубинные причины лежали в потребностях самой деревни, свидетельством чему является распространенный в начале XX в. в ЦПР уход части рабочих с фабрики в деревню на время сенокоса и уборки урожая. Процесс «раскрестьянивания» выражался не в сокращении крестьянского сословия, а в более медленном его увеличении относительно других социальных слоев, особенно пролетариата и буржуазии. Рост численности крестьянства скрывал увеличение внутри него неземледельческих занятий.
Казачество, оставаясь служилым военным сословием, в конце XIX в. составляло чуть более 2 % населения империи. Более значительно оно было представлено в населении Кавказа и Предкавказья (10 %), Сибири (свыше 4 %), Средней Азии и Степного края (3 %). За службу государству казаки наделялись землей, находившейся в собственности отдельного казачьего войска и передаваемой им в пользование казачьих станиц. Такое типично феодальное землевладение сохранялось вплоть до октября 1917 г. В начале XX в. существовали Донское, Кубанское, Оренбургское, Забайкальское, Терское, Сибирское, Уральское, Амурское, Семиреченское, Астраханское, Уссурийское казачьи войска, енисейские казаки и якутский казачий полк. В годы войны казаки призывались на фронт, а в остальное время использовались для сторожевой службы на окраинах и подавления волнений крестьян, забастовок рабочих, разгона манифестаций. Численность казачьего населения в 1916 г. превышала 4 млн человек.
Казаки занимались земледелием преимущественно на окраинах империи. Положение 1869 г. предусматривало наделение их земельным «паем» в размере 30 десятин на казака. На практике в начале XIX в. наделы колебались в пределах 10–30 десятин. Казачество было в достаточной мере обеспечено землей (свыше 50 десятин на двор) и в массе своей, по российским меркам, занимало положение середняков, обрабатывая землю главным образом при участии членов семьи. Зажиточная верхушка, как правило, сочетала земледельческие занятия с торговлей, содержанием трактиров, магазинов и выдачей односельчанам ссуд хлебом, деньгами под проценты или на условиях отработки. Наличие войсковых земельных запасов предусматривало удовлетворение потребностей растущего казачьего населения. Однако внутри станичного сообщества возникло определенное неравенство между казачьей верхушкой, успешно втягивавшейся в процесс капитализации сельскохозяйственного производства, торговли и ростовщичества, и основной массой станичников, среди которых росла доля бедняцких хозяйств. Особенная острота отличала отношения казачества с иногородними, т. е. крестьянскими переселенцами, хлынувшими после 1861 г. в окраинные области империи, отличавшиеся более теплым климатом и наличием неосвоенных земель. Казачество, охраняя свои привилегии, в том числе и земельные, препятствовало получению земли иногородними. Правительство также стремилось законсервировать традиционный экономический, социально-политический, бытовой уклад жизни казачества, поэтому в начале XX в. это сословие отличалось существенной замкнутостью и консервативностью. Однако модернизационные процессы неизбежно приводили к внутренней дифференциации казачества и переходу его представителей в новые социальные слои, в том числе рабочих.
К крестьянскому сословию относилось большинство сельских жителей Средней Азии, Степного края и частично Сибири, официально причисляемых в общественной иерархической структуре Российской империи к категории «инородцев». Общая их численность в конце XIX в. составляла более 8 млн человек, или около 7 %.
Городское население России в начале XX в. подразделялось на несколько сословий. Мещане были основным приписным населением российских городов и составляли свыше 10 % всех жителей страны. Из них формировались ряды купечества, городских ремесленников, рабочих, мелких служащих. В небольших заштатных городках и местечках мещанство, занимаясь сельским хозяйством, торговлей, извозом и другими промыслами, мало чем отличалось от крестьянства больших сел. Городское сословие почетных граждан в начале XX в. насчитывало немногим более 300 тыс. человек. Лица, принадлежавшие к нему, получали свое звание от самодержавной власти за особые заслуги или наследовали его.
Буржуазия в России, как и пролетариат, появилась в результате упрочения капиталистического уклада. Численность российской буржуазии определить довольно трудно, поскольку в статистических обследованиях того времени фиксировалась сословная принадлежность торговцев и промышленников. Вместе с помещиками и высшими чиновниками крупная буржуазия в 1913 г. насчитывала более 4 млн человек, значительно увеличившись (3 млн) по сравнению с 1897 г. Удельный вес этой социальной группы в составе населения практически не изменился, поднявшись с 2,4 до 2,5 %, что никак не согласуется с ростом ее экономического могущества. О нем частично можно судить по данным о доходах от торгово-промышленной и финансовой деятельности, с которой в первую очередь была связана российская буржуазия. Самая большая сумма доходов (без учета доходов ниже 1 тыс. руб.) в течение 1909–1910 гг. принадлежала владельцам торгово-промышленных предприятий, превышая 850 млн руб., и владельцам денежных капиталов, доход которых исчислялся в 340 млн руб. В сумме это составило 45 % всех учитываемых доходов. В составе имущих классов можно наблюдать резкую дифференциацию между их основной массой (88 %), доходы которой не превышали 5 тыс. руб., и небольшой группой особо состоятельных лиц (около 2 %) с доходами более 20 тыс. руб. Доля наиболее состоятельных групп чуть превышала 30 % в общей сумме всех доходов, приближалась к 800 млн руб. Средние группы в составе имущих классов (10 % всех владельцев) были не так велики по численности, превосходя высшую почти в 6 раз, но уступая основной массе в 10 раз. Представленные данные показывают ограниченность капиталов в России. Значительное преобладание среди мелких землевладельцев и предпринимателей лиц с небольшими доходами вряд ли позволяло им накапливать средства, чтобы обратить их в капитал. Достаточно проблематично это было и для средних групп, учитывая уровень их доходов. Образование капиталов в высших группах сдерживалось входившими в них крупными землевладельцами, не направлявшими свои доходы на развитие производства.
