Россия и борьба Греции за освобождение. От Екатерины II до Николая I. Очерки - Арш Григорий Львович

Эта записка опубликована в приложении к недавно вышедшему капитальному труду об Архипелагской экспедиции 1769–1774 гг. [7] Опираясь на этот и другие документы, авторы весьма основательно исследовали и деятельность российских эмиссаров в Греции по подготовке экспедиции. Ранее и нами была опубликована статья, где была использована указанная записка [8]. Однако тема эта требует дальнейшего исследования с привлечением дополнительных источников.

Как уже говорилось, в 1763 г. фаворит Екатерины II генерал-фельдцейхмейстер (главнокомандующий артиллерией) Г. Г. Орлов послал в Грецию двух эмиссаров – греческого купца из Петербурга М. Саро и артиллерийского поручика Г. Папазоли. В своем отчете, представленном в мае 1765 г., Саро писал, что они были посланы в Грецию «к спартанскому народу». Здесь следует пояснить, что «спартанцами» с гордостью называли себя жители горной области Мани (Майна) на юге Пелопоннеса, расположенной недалеко от тех мест, где находилась древняя Спарта. Они, как писал Саро, «хотя и живут в турецком владении, но совсем им не покорны». Посланцы России должны были «пригласить их, дабы они в случае с турками войны были против их» [9].

В конце 1763 г. Папазоли и Саро прибыли в Венецию. Папазоли решил найти здесь надежного человека, который помог бы им в осуществлении возложенной на них миссии. Он нашел его в лице греческого купца Иоанна Палатино, уроженца Кефаллинии – одного из греческих островов, подвластных тогда Венеции.

Предоставим теперь слово самому Палатино. В уже упоминавшейся его записке Панину он сообщил, что Папазоли предъявил ему грамоту, якобы за подписью Екатерины II, на греческом языке, обращенную к жителям горных краев Балкан – Мани, Химары и Черногории. В изложении Палатино в грамоте говорилось, что «Ея Императорское Величество, ревнуя о благочестии, желает стенящий под игом варварским православной народ избавить, посылает от себя ево, Папазола, чтоб уверил о всевысочайшей к ним милости и покровительстве, а притом изведал бы о желании и состоянии сих народов». Высочайший манифест произвел на Палатино большое впечатление, и он решил оказать поддержку Папазоли в осуществлении его миссии, о чем русский эмиссар очень его просил. Палатино весьма эмоционально описывает принятое им решение и его мотивы: «Имевшие, хотя малое с греками обхождение, довольно ведают, с какою ревностию, усердием и любовью сей народ стремится к Всероссийской империи. Следовательно, и ему, Палатину, слыша толь приятные выражения, не оставалось другого, как токмо пренебречь все, которыя только можно было вообразить опасности, и приступить к тому всеохотно».

Опасности же Палатино и его новых товарищей ожидали немалые. В Средиземном море свирепствовали тогда пираты, и судно Палатино на пути в Грецию подверглось нападению двух триполитанских пиратских кораблей. По совету Палатино, Папазоли выбросил тогда в море все имевшиеся в него бумаги. Папазоли также попросил Палатино отдать ему свой австрийский паспорт, который обеспечил бы его безопасность. «Жалость и предстоящая погибель, в которую Папазол бы себя ввергнул, – вспоминал Палатино, – убедили исполнить плачевную его прозьбу тем паче, что естьли бы варвары дознались, что он – российский офицер и намерение поездки его открыли, произвело б не токмо великое смятение, но нанесло б неповинно, многим из его Палатина одноземцов, пагубу».

Отдав свой паспорт, Палатино совершил подлинно героический поступок: он таким образом спас жизнь Папазоли и Саро, представлявшемуся его слугой, и дал им возможность приступить к своей миссии. Сам же Палатино, сделавшись, по его словам, «пленником безчеловечных варваров, лишился всего до последней рубахи и, заключенный в оковы, увезен в Триполи» [10].

Ксеромеро и другие горные области на западе Греции были одним из первых мест, которые посетили российские эмиссары. Здесь властью в значительной мере пользовалась, по выражению М. Саро, «старшая капитания»: Стафа, Буку ва ло, Макрипулио, Жудро. Российские эмиссары без труда нашли общий язык с этими предводителями клефтоарматолов, как они называются в греческой историографии [11]. «Оные, – как писал Саро, – никогда в подданстве турок по своему православию быть не хотят, и против их с великою радостию пойдут и к себе могут пригласить великое множество и других греков, тамо живущих».

Папазоли и Саро совместно посетили также и горный край Южной Албании – Химару. Отношения химариотов с турецкой властью были аналогичны отношениям с ней греческих горцев. «Турку они никогда не покорялись, – говорилось в записке Саро, – закону православного греческого, и они также против турка воевать в состоянии с немалою силою» [12].

О пребывании Папазоли в Химаре и в соседнем Эпире в 1764 г. имеется документальное свидетельство, принадлежащее Джике Бицилли. Этот представитель видной семьи Химары, капитан венецианской службы, пользовался большим влиянием в Южной Албании и Эпире, и Папазоли постарался завербовать его на российскую службу. Для этого, как позднее вспоминал сам Бицилли в прошении Екатерине II, российский эмиссар излагал «некоторые из своих политических взглядов и поручения, касающиеся большого проекта диверсии против Оттоманской Порты. Среди различных имевшихся перспектив он умело рисовал идею распространения Святой Христианской религии, августейшее покровительство Вашего Императорского Величества и прекраснейшие ожидания постоянного благополучия для всякого, кто пошел бы за русским знаменем и взял бы в руки оружие, когда это будет необходимо» [13].

После завершения своей миссии на западе Балкан Папазоли вернулся в Венецию, Саро же направился в Мани, важнейшую цель поездки российских эмиссаров, с задачей подготовить здесь восстание в случае войны России с Турцией. Задача эта затруднялась тем, что у Саро отсутствовали какие-либо документы, подтверждающие его статус, так как, напомним, они были выброшены в море – во время захвата корабля, на котором плыли российские эмиссары, триполитанскими пиратами.

Тем не менее, как утверждает Саро, ему удалось собрать наиболее видных капитанов Мани на «великое собрание», и те заверили его, что «они против турок, яко православной христианской вере неприятелей, с немалою силою стоять рады». Он сообщает существенную деталь: во встрече принял участие и крупнейший землевладелец Пелопоннеса, важная политическая фигура, Панайотис Бенакис. По словам Саро, «в том собрании один грек Бинакий, весьма богатый и почтенный дворянин, так собъяснялся, что он и самих подданных туркам греков лакедемонов [14], всех против турок подымет; только б были под покровительством Всемилостивейшей Государыни».

В конце 1764 г. М. Саро покинул Мани и в мае 1765 г. вернулся в Петербург. Тогда же он представил и свой отчет, ставший для нас одним из двух главных источников для освещения миссии Папазоли – Саро. В заключении отчета было высказано важное предположение о том, как можно поднять греков на восстание против Оттоманской Порты.

«По моему усердию, смею представить и о том, чтоб отправить в Средиземное море (Архипелоус тоже) против турок десять российских военных кораблей, и на них нагрузить и пушек довольное число. Где, коль скоро бы завидели греки толь великое множество, сообщились с российскими греческия немалые суда. Только б удовольствованы были пушками, ибо они теми недостаточны. Об них же можно сказать, что они народ смелой и храброй» [15]. Любопытно, что предложение М. Саро стало как бы сценарием предпринятой через четыре года Архипелагской экспедиции.