Евгений Кукаркин - Жемчужина моей коллекции
- Сволочь, что ты сделал? - хрипит он.
Звенят удары железа о железо, это Толя отчаянно отбивается от двоих. Я подхватываю лопату мужика и иду к нему на помощь. Один из нападавших, стоит спиной и не видит меня, слишком увлекшись стремлением проткнуть кинжалом Толину шкуру. Я засаживаю ему по шляпе, что есть силы, лопатой. Тело надламывается и падает на землю. Последний парень, увидев нас теперь двоих, бросился бежать, лавируя между оградками и могильными плитами.
- У тебя все в порядке? - выдыхаю через маску.
Он еще не может отдышаться, сдирает с лица респиратор и с передыхом говорит.
- Костюм, гад, порезал.
Теперь я тоже сдираю маску с лица и перевожу дух.
- А у меня ЧП. Кажется тот..., который на меня первый напал, издыхает.
- Туда ему и дорога.
Толя приходит в себя и начинает активно действовать. Прежде всего, он сдергивает парня с кольев оградки и тащит его к разрытой могиле. Тот еще хрипит, но Толя не обращает на это внимание и скидывает его вниз. Теперь он идет к другому, главарю, но тот уже очухался, он стоит и качается. Потом, как пьяный разворачивается и, шатаясь, от могилы к могиле, уходит от нас.
- Не надо, пусть уходит, - сдерживаю я Толин порыв догнать его.
На земле блестит лезвие кинжала. Я нагибаюсь и поднимаю его. Это прекрасное оружие было изготовлено для высшего офицерского звена гитлеровской Германии. На конце ручки паук-свастика. Меня дергает за рукав Толя.
- Пошли, уберем все.
Прячу кинжал за ремень и мы идем засыпать могилу. Мне кажется, что на крышке гроба стонет раненный парень, издавая хлюпающий звук, но лопаты дружно гребут и гребут песок. Наконец, мы выровняли холмик. Толя приволок плиту и установил ее на прежнее место. Цветы и венки так же аккуратно укладываем вокруг холмика.
- Уходим, - командует Толя.
Он забирает сумку и мы торопливо идем к большой ограде кладбища.
У меня на квартире Толя вытаскивает из сумки мундир и мы морщимся от противного тошнотворного запаха.
- Его еще надо проветрить, - ворчит Толя. - Сколько мне дашь за ордена?
- Две сотни и бутылка водки.
- Идет, - сразу он соглашается, - только водку сейчас.
Я достаю из серванта бутылку "столичной" и передаю ему. Толя сразу оживает, бежит на кухню и звенит там стаканами. Я начинаю отвинчивать и отстегивать ордена и медали от кителя. Здесь есть весьма значительные вещи, английский орден Баньи, ордена Александра Невского, Суворова, Героя Советского Союза и еще много других боевых наград. С двумя стаканами появляется Толя.
- Давай тяпнем по случаю удачной операции.
Мы выпиваем и, дождавшись, пока я сниму последнюю медаль, Толя запихивает китель в сумку.
- Зачем ты взял его туфли? - спрашиваю я.
- Это тоже деньги. Я пошел отсыпаться. До завтра.
Он уходит, а я открываю все окна, чтобы проветрить комнату. На часах, стрелка показывает - пять. Еще полтора часа сна.
Зам начальника цеха вызвал меня к себе в кабинетик, перед началом работы.
- Ну ты даешь, Василий. Что ты вчера натворил в цехе? Зачем споил работяг?
Кто это там такой доброхот, который сообщил обо мне. Не дядя Федя случайно?
- Я до конца смены делал фасонные болты под реакторы.
- А с... с клеем.
- С каким клеем?
- Ребята сперли бидон со склада, потом отцедили спирт и вылакали его.
- Меня там не было.
Зам начальника в возмущении разводит руками.
- Это я знаю. Ты посмотри, что ты с ними сделал?
Он подводит меня к окну в цех. Большинство рабочих не работало, некоторые держались за голову, некоторые шатались без толку.
- Почему, я?
- Они же все больные, - шумит зам начальника, не замечая моего вопроса.
- Им надо опохмелиться.
- Пошел ты..., - взрывается теперь он.
Иду на рабочее место и вижу у своего станка Дубка.
- Денисыч, опохмелиться надо...
- Опохмеляйся.
- Мы достали две канистры грязного спирта. Помоги очистить.
- Откуда?
- Реакторы промывали. Понимаешь, стопроцентная крепость, но вонище жуткое и цвет красный.
- Еще бы...
Я сам, когда был инженером, приказывал промывать латексные и каучуковые реакторы. Знаю какая там пакость. Положение у меня дурное. Если работяги будут напиваться всякой гадости помрут скоро, их даже не отговоришь, вон такая у них жажда. Надо хоть как то сохранить им жизнь.
- Надо электрическую плитку, кастрюлю, таз большой, таз маленький и самое основное, регулируемый, электроконтактный ртутный термометр на 100 градусов Цельсия, с рэлюхой.
Дубок отчаянно чешет затылок.
- Сделаем, Денисыч, сейчас я подключу всех. У меня знакомый препаратор в лаборатории, Мишаня, он поможет достать этот градусник.
Вскоре он появляется с Карданом, на которого вообще жалко смотреть. Руки трясутся, сам сизый.
- Все достали, Денисыч. Вот градусник.
Он в руке бережно держит контактный термометр.
- Тогда пойдем в укромное место.
- Я знаю, где, - оживает Кардан. - На сварочном участке. Пошли туда.
Мы забираемся в пустую кабинку сварщика. Я помещаю большой таз на верстак, на центре таза размещаю болванку и ставлю на нее плитку с кастрюлей и наконец, закрепляю штангами перевернутый, маленький таз, прямо над кастрюлей. Термометр вталкиваю в кастрюлю, и устанавливаю на 60 градусов.
- Все готово. Хорошо что крылья тазика больше кастрюли. Где спирт?
- Вот.
Кардан вытаскивает из-под шкафа с электродами канистру. Я заливаю ее содержимое в кастрюлю и включаю плитку. Спирт начинает испаряться прямо в дно маленького таза, потом пользуясь его выгнутыми стенками, капли падают в большой таз.
- Ну вот и все. Накапает в таз, разливайте по стаканам. Только одна просьба, периодически охлаждайте этот маленький, верхний тазик сжатым воздухом.
- Сделаем, Денисыч.
Я прошел опять на свое рабочее место и включил станок. Через час работы в цехе начало пованивать спиртом. Я оглянулся. Мужиков опять не было на рабочих места. Ко мне подходит слесарь Быков, от него разит спиртом на версту.
- Спасибо, Вася, уважил. Такую машину придумал. Вот что значит инженер, голова.
- Спирт то, хороший?
- Обалденный. Там ребята из других цехов пришли, весь агрегат срисовывают. Ну, ты голова.
Кое-кто пришел на рабочие места и запустил станок, кто то вообще ушел из цеха, но некоторые перепились и заснули в раздевалке. В конце смены ко мне пришел зам начальника цеха.
- Денисыч, ты сволочь, порядочная.
Я заметил, что он тоже пьян.
- Что такое?
- Ребята мне все рассказали и показали твой агрегат. Ты извини, что утром давил на тебя. У самого башка трещала. Только плохо, что не пьешь с нами...
- Пью, но только водку.
- А хитрый. Нам дерьмо, а сам пшено.
- Тогда не пей.
Он икнул и замотал головой.
- Пил и буду пить.
Потом зашагал в свой кабинет.
Я сижу перед Савелием Андреевичем. Это крупнейший нумизмат города. Он разглядывает через лупу часть орденов и медалей, утащенных нами из могилы.
- Они в приличном состоянии, ни одной подделки. Интересно чьи они? - с восхищением говорит нумизмат.
Савелий Андреевич лезет на книжную полку, достает небольшую книжку и, раскрыв ее, начинает искать номера.
- Так, так. Это... генерал Орлов Т. М. Но позвольте, он только что недавно умер?
- Мне принес вчера один тип и продал их.
- Везунчик вы, Василий Денисович. У вас такие связи, где... что..., вы всегда первый. Но я забираю у вас все. Слушайте, Василий Денисович, а почему бы вам не продать мне знак великого магистра тамплиеров? Его из под моего носа, лет десять тому назад, купил ваш отец. Обещаю, заплачу очень хорошо. Я даже считаю, что и к орденам этот знак относить не стоит.
- Не могу, Савелий Андреевич, это память о моем отце.
- Что же, дело ваше. Это все?
Он кивает на ордена и медали на столе.
- Нет.
Я вытаскиваю из сумки кинжал с немецкой свастикой.
- Ого. Хорошая вещичка. Очень хороша. Но я не могу ее у вас взять.
- Почему?
- Видите ли, Василий Денисович, ко мне сегодня утром приходил очень нехороший человек, к сожалению он тоже коллекционирует уникальные вещи. Этот человек просил меня, что бы я помог ему отыскать воришку, который утащил у него превосходный немецкий кинжал со свастикой, вот именно такой. Обещал очень бешенные деньги..., если я укажу на человека, который обратиться ко мне именно с такой вещичкой. Он был даже уверен, что кинжал принесут с какими то орденами...
- Что же, я очень сожалею...
- Да вы не беспокойтесь. Я еще никого не закладывал. В моей профессии слишком много клиентов, имена которых даже господу богу раскрывать нельзя. Здесь и музейные работники, милиционеры, бандиты, и грабители. Так что не беспокойтесь, но и не вздумайте кому-нибудь еще показать кинжал. Двадцать тысяч за все ордена и медали, вас устроит?
- Двадцать пять.
- Бог с вами. Из уважения к вам и к вашему отцу, я согласен.
ЧЕТВЕРГ, 15 АВГУСТА
Цех работает как проклятый, наверстывая план. Все работяги сегодня смирные, даже Дубок и Кардан не отходят от своих станков. Ко мне подходит симпатичная, светловолосая девушка с голубыми глазами в белом халате. Мне кажется, я ее где то видел.
