Игорь Морозов - Праздничная культура Вологодского края
У вологодских, как и у других северно-русских говоров, есть и некоторые морфологические и грамматические отличия от литературного языка. Среди тех, которые могут затруднить понимание, укажем на указательные местоимения «тот», «та», «то», выполняющие роль своеобразного «определенного артикля» при существительных (изба-та, в избу-ту, на избах-тех), а также на возможность употребления кратких форм прилагательных там, где в литературном языке выступают полные формы («наряжухи переменяли рець на грубу и тонку», то есть «на грубую и тонкую»). Но эти особенности встречаются далеко не у всех рассказчиков.
Эта книга открывает целый цикл публикаций, посвященных народному веселью. Ее продолжением должен стать том, в который войдут весенние и летние сельские праздники и развлечения Вологодского края. Авторы намерены продолжить полевые и архивные исследования, стремясь привлечь к этой работе энтузиастов в районных отделах культуры, музеях, клубах и школах. Хотелось бы надеяться, что к работе подключатся местные краеведческие общества, кружки, фольклорные ансамбли.
Сердечно благодарим всех наших рассказчиков (их за все время работы опрошено не менее полутора тысяч человек), уделивших время среди многочисленных повседневных нелегких работ тому, чтобы «не погибла старинушка».
Проделанная работа была бы невозможна без постоянной поддержки Вологодского областного управления культуры, областного Научно-методического центра народного творчества и культурно-просветительной работы, районных отделов культуры, краеведческих музеев. В экспедициях принимали активное участие студенты Вологодского государственного педагогического института под руководством М.А.Вавиловой. Особо хотелось бы отметить помощь в собирании материалов, оказанную авторам С. П. Бушкевич, а также Е. А. Минюхиной, В. И. Горбуновой, С. В. Зайцевой, И. Е. Кротовой, А. И. Кызласовым, Е. И. Лавщук, М. М. Михайловым, Е. Б. Островским, Н. Ю. Розалиевой, А. Ю. Сергеевым, С. Н. Смольниковым, А.В.Федоровой, А.В.Федянович, Кириченко О. В. Шляхтиной Н.В.
ПОЗДРАВИТЕЛЬНЫЕ ОБХОДЫ ДОМОВ
КАЛЯДА, КОЛЕДА (д. Новоселово, д. Тимошино, д. Ганютино), КОЛЯДУ ПИТЬ, КОЛЯДУ ИЛИ КОЛЕДУ ПЕТЬ (д. Терехова-Малахова, д. Абаканово, д. Конец Мондра), КОЛЯДУ СОБИРАТЬ (д. Починок Кадуй., д. Кузьминская Кадуй.), КОЛЯДОВАТЬ (д. Абаканово), С КОЛЕДОЙ ХОДИТЬ (д. Большой Двор В.-Уст., д. Селиванове, д. Телячье), КАЛИТОЙ ХОДИТЬ (д. Максимово).
Колядование, то есть рождественский или новогодний обход односельчан о поздравлениями и благопожеланиями, уже в первые десятилетия нашего века встречалось далеко не повсеместно. Наиболее полные тексты коляд (песен, исполнявшихся при этих обходах) встречается в западных и южных районах. В северной и северо-восточной части края колядой часто называли звезду, которую носили о собой участники обряда христославления (см. ниже), а само колядование к атому времени уже не было известно.
Обход, как и в иных местностях России, чаще всего совершался в Рождественский сочельник, то есть вечером накануне Рождества. В Присухонье участники обхода исполняли обычно «виноградин», некоторые из которых были очень близки к хороводным и величальным песням. А. Шустиков, записавший одну из таких песен («Как по морю, морю синему,/ Виноградие краснозеленое,/По синему по морю по хвалынскому»), отмечал, в частности, что «крестьяне разных деревень Турундаевской волости в первый день Рождества Христова, собравши хор в 12–15 человек, ходят к своим знакомым со звездою и по окончании рождественских стихов обязательно поют хозяину с хозяйкою эту старинную величальную песню».
На северо-востоке (Сольвычегодский и Велико-Уотюгский уезда) виноградья почти не отличались от коляд и могли исполняться не в сочельник, а в следующий вечер, независимо от «славления». Вот наиболее часто встречавшийся тип текста виноградья в этой части Вологодского края:
— Уж мы ходим, мы ходим
По Кремлю городу.
Виноградье краснозеленое! (после каждых 2 отрок)
Уж мы ищем, мы ищем
Господинова двора.
Господинов-то двор
На семи верстах,
На восьмидесятистолбах.
Середа того двора
Все трава-мурава.
Что трава-мурава,
Трава шелковая.
Трава шелковая,
Полушелковая.
Еще около травы
Все железный тын,
(вар.: Тут трава шелкова
— Муравая.
По траве округ двора
Тут железный тын. — г. Устьсысольск)
Что на каждой-на тынинке
По маковке,
Что на каждой-то маковке
По крестичку (вар.: по жемчужку),
Что на каждом-то крестичке
По жемчужку.
Середи того двора
Да тут три терема стоят,
Да три терема стоят
Златоверховаты.
В первом терему —
Светел месяц.
В другом терему —
Красно солнце.
В третьем терему —
Часты звёзды.
Светел месяц —
Наш хозяин во дому.
Красно солнце —
Хозяйка во дому.
Часты звёзды —
Малы деточки.
А хозяин во дому —
Как Адам во раю.
Что хозяйка во дому —
Как оладья на меду.
Малы деточки —
Как олябушки (вар.: олядушки
Затем буди здоров.
Хозяин во дому.
Хозяин во дому
Со хозяюшкою!
Далее говорили речетативом:
Нас хозяин-от дарил
По рублёвичку,
Хозяйка-то дарила
По полтиночке,
Служаночки —
По полушечке.
Ещё коляда
Не великая беда:
Не рубль, не полтина —
Одна пива братина,
Четверик пирогов —
Все гороховиков,
Гороховиков,
Сыромазаников.
(вар.: Уж как наша коляда
Невеликая беда.
Невеликая беда:
Только скляница вина;
Только скляница вина
Да тарелка пирогов;
Что тарелка пирогов,
Все гороховиков! — г. Устъсысольск)
По свидетельству А.Неуступова, в Кадниковоком уезде в начале века колядовали чаще всего девочки, в то время как славили обычно мальчики или взрослые. «Девочки ходят под окна избы и поют коляду:
— Коляда ты, коляда
Ходила коляда
По святым вечерам.
Искала коляда
Государева двора.
Государев двор
Середь Москвы
Середь ярмарки!
— Хозяюшка, подай пирога!»
В некоторых деревнях сохранилась и такая архаическая деталь, как ряжение колядовщиков: девушки переодевались «в мужское», «здоблялися баским (т. е. наряжались в красивое) ли рваным, лапти с оборами, лицо платком закроем, чтобы не узнавали, и коляду пили:
— Коляда, коляда,
Тётка (вар.: бабка), дай пирога!»
Тексты коляд несколько различались по районам. Скажем, в Вашкинском р-не девочки и мальчики лет 14-ти «утром рано, примерно в 6 часов под окошком хавкали («гулом все кричали»):
— Коляда, коляда,
Накануне Рождества
Мы ходили, мы искали
Святую коляду
По всем по дворам,
По заулочкам.
Нашли коляду
У (Ивана) на дворе.
(Иванов) двор —
Железный тын.
Середи-то двора
Три терема стоят.
Как во первом терему —
Красно солнышко,
Во втором терему —
Алы звёздочки,
А в третьем-то терему —
Малы детушки.
Хором «Коляда-а-а!» После этого один из колядовщиков заходил в дом, где ему подавали пироги, сахар. Хозяевам, которые много давали, пели:
— Дай тебе Боже
Семь(де)сят коров,
Пятьдесят нетелей,
Чтобы по полю ходили —
Только взбрыкивали,
Домой приходили —
По подойнику доили,
По ушату накопили.
Хором: «Коляда-а-а!» Если же колядовщикам подавали плохо, то они исполняли другую припевку:
— Дай тебе, Господи,
Одну корову
И ту нездорову, чтобы по полю ходила,
Токо задристывала!
После обхода шли в избу одного из участников, грели самовар и чаевничали под сказки и былички словоохотливой хозяйки. Подношения бывали разными. Скажем, в д. Лукошино богатый хозяин мог вынести колядовщикам на блюде или в решете пару пшеничных пирогов («опарников»), несколько масляных олашек и блинов и по куску студня и жареного мяса. Если же подать было нечего, выносили краюху ржаного хлеба.
Близкий текст исполняли девушки, став на мосту (= в сенях) в деревнях Белозерского района:
— Каляда, каляда!
Зародилась каляда
Накануне Рождества.
Мы искали каляду
По заулочкам,
По задворочкаы.
Мы нашли каляду
На поповом на двору.
А попов-то двор
На семидесяти верстах,
На восьмидесяти столбах.
Хозяин, хозяюшка,
Дай каляду!
Кто даст каляду,
Тому двор живота,
А кто не даст каляду,
Тому кошка в окошко,
Гнилые глаза!
Последние слова обозначали, что у того, кто поскупится, «курицы околеют, кошки околеют, глаза выскочат» (д. Тимошино).
