Рокуэлл Кент - В диком краю (Дневник мирных приключений на Аляске)
НЕИЗВЕДАННЫЕ ВОДЫ
- Это все мое,- сказал он, если хотите, можете жить здесь со мной. И с Нэнни, - добавил он, так как в этот момент не только Нэнни, но и прочие ангорские козы всем семейством - папа, мама и детеныш - пожаловали в дом и, поводя дурашливыми мордами, стали обнюхивать и переворачивать все, что удавалось, в поисках пищи. Хозяин повел нас к лисьему питомнику в нескольких ярдах от дома. Зверьки, забившись в дальний угол, поглядывали на нас с недоверием. Затем, показав нам старый бревенчатый сарай для коз, он сообщил, что чуть дальше в лесу, неподалеку от моря, у него есть новый свободный сарай.
- Теперь идемте, - торжественно сказал старик, - я покажу вам свою заявку на участок. Я заготовил все по форме и думаю скоро получить лицензию из Вашингтона. Застолбил пятьдесят акров. Так написано в заявке, и пусть теперь кто-нибудь попробует отобрать у меня все это!
Тем временем мы подошли к высокой ели. к стволу которой он давно уже прикрепил защищенную навесом дощечку с драгоценным документом. О ужас! Дощечка была пуста, лишь на одном гвоздике еще висел обрывок бумаги.
- Билли, Нэнни! - в притворном гневе загремел старик, грозя кулаком преступникам, которые с глупым видом глядели на него, на сей раз предусмотрительно оставаясь на расстоянии.
- А теперь на озеро!
Мы шли по аллее, образованной высокими елями. Солнце бросало блики на дорожку, заставляя то тут, то там пламенем вспыхивать в лесном мраке какой-нибудь яркий гриб. Вправо и влево от нас далеко вглубь уходили шеренги деревьев, а впереди виднелось широкое, освещенное солнцем пространство - долина между холмами, в которой и лежало озеро. Это было настоящее озеро, широкое и чистое, протяженностью во много акров. Отраженный в нем склон горы вместе с багровым закатным небом лежал у наших ног. Ни малейшее дуновение ветра не нарушало водную гладь, даже самая легкая рябь не пробегала вдоль каменистого берега. Здесь царили мертвая тишина и неподвижность, не считая, пожалуй, глухого шума прибоя и двух орлов, которые парили в небе, выглядывая добычу на вершине горы. О возвышенная минута! Есть такие моменты в жизни, когда ничего не происходит, но умиротворенная душа распрямляется свободно.
Время торопило, и мы повернули назад.
- Посмотрим теперь второй сарай, а то пора уезжать. Старик повел нас коротким путем. Избушка стояла посреди затененной вырубки. Это был бревенчатый домик приличных размеров с таким низким входом, что приходилось нагибаться. Внутри было совершенно темно, только в западной стене прорублено небольшое оконце. Там помещались загоны для коз и клетки, в которых Олсон разводил прежде бельгийских кроликов. Под коньком крыши висело маленькое беличье колесо, шаткий пол покрыт грязью. Но я знал, во что можно превратить этот сарай. Достаточно было одного взгляда, чтобы решить: "Поселимся здесь". Затем, вернувшись к лодке, мы обменялись торжественными рукопожатиями в честь великого события - быстрой находки того, что искали, и поскольку мы никак не могли сразу остаться, как упрашивал старик, то пообещали, что, не задерживаясь, тотчас переберемся со всем нашим добром.
- Меня зовут Олсон,- сообщил он.- Вы здесь будете кстати. У нас дело пойдет.
Налетел южный ветер и погнал по морю белые барашки. Мы весело налегли на весла. Уже подплывая к другому берегу, увы! слишком поздно мы заметили вдали маленький белый парус. Хозяева этой яхты немного подвезли нас на пути от города, а теперь бороздили залив, отыскивая нас. Пришлось повернуть и идти следом, пока наконец мы не съехались, к величайшему облегчению для них и для наших усталых рук.
ГЛАВА II
ПРИБЫТИЕ
ДНЕВНИК, который мы вели на Лисьем острове, начинается днем нашего окончательного переезда, средой, двадцать восьмого августа тысяча девятьсот восемнадцатого года.
В этот день в Сьюардской гавани в девять часов утра мы столкнули на воду нашу лодку, укрепили на корме моторчик марки "ивенрюд" мощностью в три с половиной лошадиных силы и начали погрузку.
Так как большая часть рассказа, который пойдет ниже, неизбежно будет заключаться в описании бесчисленных подробностей и мелочей нашей повседневной жизни, начнем сразу же с полного перечня того, что мы везли с собой, полного, разумеется, лишь настолько, насколько это сохранилось в записи:
1 юконская печка 1 умывальный таз
4 железных печных трубы 1 горшок для тушения бобов
1 метла 1 глубокая миска
1 большая миска для теста скипидар
льняное масло 2 блюда
гвозди и т. п. 4 кувшина
10 галлонов бензина 2 подушки
10 фунтов риса 2 ватных одеяла
5 фунтов ячменя 1 рулон толя
10 фунтов кукурузной муки 1 сковорода
10 фунтов геркулеса 3 хлебных формы
10 фунтов кукурузной крупы 10 фунтов перуанских бобов
10 фунтов манной крупы 10 фунтов фасоли
10 фунтов сахару 5 фунтов мексиканских бобов
50 фунтов пшеничной муки 10 фунтов макарон
2 коробки отрубей 12 банок помидоров
6 банок какао 100 фунтов картошки
1 фунт чаю 10 фунтов сушеного гороха
1 ящик сгущенного молока 5 фунтов соли
8 фунтов шоколада 1 галлон арахисового масла
1 галлон сиропа 1 галлон джема
1 галлон растительного масла перец
1 кусок бекона дрожжи
2 банки яичного порошка 5 фунтов чернослива
2 банки сушеных бобов 5 фунтов урюка
6 лимонов 5 фунтов моркови
2 коробки блинной муки 10 фунтов лука
10 фунтов пшеничной крупы 4 банки консервированного супа
6 кусков туалетного мыла 12 свечей
3 куска стирального мыла спички
6 чашек чайник
4 мелких тарелки ведра и т. п.
4 глубоких тарелки
Кроме того, мы везли тяжелый сундук с книгами, красками и т. п., вещевой мешок, чемодан и еще кое-какие пожитки. Когда все это упрятали в лодку, для нас самих почти не осталось места. Все же в десять часов утра мы отчалили под веселое тарахтение нашего моторчика и начали путь к Лисьему острову.
Едва мы отъехали на три мили, как внезапно раздался громкий выхлоп, послышалось жужжание, мотор заработал вхолостую, и лодка замерла на спокойной серой поверхности. В ближайшей точке берега, примерно в миле от нас, сквозь туман с трудом можно было различить рыбачью хижину. Туда мы и направили лодку, чудом ухитряясь грести со своего возвышения на груде вещей и припасов. На берегу выгрузили бесполезный мотор, а также бензин и батареи, освободив для себя местечко, чтобы можно было действовать веслами, и под противным мелким дождиком пустились в долгий, долгий путь к острову. Выполняя чересчур точно инструкции по курсу, я удлинил остаток пути до двенадцати миль, и это расстояние, сам не знаю как, мы покрыли за четыре с половиной часа. К счастью, море было абсолютно спокойным. Рокуэлл оказался просто кладом. Почти без передышки он греб тяжелыми веслами, с которыми поначалу едва справлялся, и, когда мы добрались до места, он был в превосходном настроении.
Выгрузились мы с помощью Олсона, которого, кстати, пора представить поподробнее, и пока что убрали имущество в его дом и сарай. Сварили обед на его печке и эту и следующую ночь спали на его полу; затем, приведя к этому времени свое жилье в сносное состояние, мы покинули дружеский кров Олсона ради самого гостеприимного и приветливого и в общем самого удобного в мире - крова собственного дома.
Олсону лет шестьдесят пять. Он принадлежит к числу пионеров Аляски, знает страну вдоль и поперек. Он добывал золото на Юконе, был в Номе, когда там разразился первый приступ золотой лихорадки. Он ставил капканы на протяжении тысячи миль побережья. А теперь этот вечный неудачник, по-прежнему полный планов, стал владельцем питомника с двумя парами лисиц и стада из четырех коз. Это добродушный, веселый человек, обладающий широкими познаниями и подлинной мудростью.
Карта в начале главы изображает наши владения на Лисьем острове. Избушка, в которой мы поселились, построена с год назад как убежище для ангорских коз. Это грубое сооружение из бревен, площадью примерно четырнадцать на семнадцать футов, совсем темное, не считая маленькой дверки и оконного отверстия размером два на два фута, выходящего на запад. В первое же утро мы принялись за работу и, как уже говорилось, за два дня превратили козий сарай в место, пригодное для жилья, хотя, конечно, ему еще далеко было до того роскошного дома, какой мы собирались себе сделать. Наша хижина в теперешнем ее виде - результат труда еще нескольких недель. Описав ее - значит отчитаться почти за все время до начала регулярных дневниковых записей.
ПОСТРОЙКА ДОМА
Итак, ступите сначала на шаткое дощатое крыльцо - роль этой передней террасы выполняет подаренная нам морем крышка люка с какого-то злополучного судна; теперь нагните голову, чтобы рост ваш не превышал четырех футов шести дюймов, и, потянув щеколду за веревку, войдите. Прямо перед вами в южной стороне темноватого помещения окно с переплетом, готовое впустить больше света, чем проникает сквозь толщу стоящего за домом леса. Прибитый к краю окна стол завален бумагой, карандашами, красками и кистями. По обеим длинным стенам избушки на высоте пяти футов от пола вплоть до карниза тянутся полки. Та, что справа, заполнена провизией в мешках, жестянках и коробках, на левой помещается белье, игрушки, краски и флейта, а в дальнем углу, как принято, уже на стоячей полке - библиотечка. Можем взглянуть и на книги. Вот они:
