Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина
Германия. Бад Харцбург
Константин РОМАНЕНКО
ГЛАВА 1. ПРОИСХОЖДЕНИЕ
И се, звезда, которую видели они на востоке, шла перед ними, как, наконец, пришла и остановилась перед местом, где был Младенец.
Евангелие от Матфея (2.9.)Исследователи биографий выдающихся людей неизменно обращают внимание на происхождение и условия, в которых прошло детство их героев. Этот интерес естественен, но очевидно и то, что аристократичность происхождения, как правило, не свидетельствует о потенциальной значимости исторической личности. Наоборот, уже с эпохи Просвещения наибольшую роль в поворотах истории человечества начали играть люди, которым по рождению могла быть предписана обычная судьба.
Как осмысленно отмечает А. Манфред, сын часовщика, не получивший систематического образования, вошел в мировую историю под именем Жан-Жака Руссо как автор «Исповеди» и «Общественного договора». Сын ремесленника-ножовщика, назвавшийся Дени Дидро, стал известнейшим философом и литератором, а российская императрица Екатерина II, прусский король Фридрих II и польская королева в льстивых письмах заискивали перед Франсуа-Мари Аруэ, известным современникам и их потомкам под именем Вольтера. Штурм восставшим народом Бастилии в июле 1789 года, повлекший за собой падение королевской власти во Франции, явил миру имена Робеспьера, Кутона, Сен-Жюста и Марата
И все-таки даже эти выдающиеся личности, будоражившие умы своих современников и потомков, находятся значительно ниже того уровня, на который поднялся в общественной иерархии Иосиф Сталин. Полнота его власти превышала возможности правителей и самодержцев всех времен и народов, а деяния оказали влияние на всю историю не только XX столетия, но и на последующее мировое развитие человечества.
Человек необычайной судьбы, знаменитый государственный деятель, тонкий политик, талантливый полководец и дипломат, он не может быть вычеркнут из летописи мировой цивилизации. Еще при жизни Вождя Советского Союза современники понимали его величие.
Государственный секретарь США Корделл Хелл писал: «Сталин — удивительная личность... Он один их тех лидеров, наряду с Рузвельтом и Черчиллем, на плечи которых ложится такая ответственность, какой не будет знать ни один человек в ближайшие 500 лет».
Неординарность фигуры Сталина признавалась даже людьми, не имевшими оснований испытывать к нему симпатии. Александр Керенский, бывший глава Временного правительства России начала XX века, убежденно утверждал: «Великий человек! Двое таких было: Петр I и он. Оба сделали Россию державой».
Превосходные эпитеты в оценке Сталина звучали из уст крупнейших политиков минувшего столетия: «Он обладал глубокой, лишенной всякой паники, логической и осмысленной мудростью, был непревзойденным мастером находить пути из самого безвыходного положения». Лучшая часть трудов Сталина переживет Сталина, как это случилось с достижениями Кромвеля и Наполеона, пишет немецкий исследователь.
Уже после смерти вождя, выступая в палате лордов, премьер-министр Великобритании Уинстон Черчилль убежденно подчеркивал: «Он создал и подчинил себе огромную империю. Это был человек, который своего врага уничтожал руками своих врагов, заставлял даже нас, которых открыто называл империалистами, воевать против империалистов. Сталин был величайшим, не имеющим равных себе в мире диктатором. Он принял Россию с сохой и оставил ее оснащенной атомным оружием. Нет, что бы мы ни говорили о нем, но таких людей не забывают».
Сталин — один из тех немногих людей, который мог бы о себе с полным основанием заявить: все, что мной делалось, — совершалось на благо человечества. Он был действительно велик. Даже в личных дневниках люди писали о нем как о земном Боге. И это ощущение «земного Бога» возникало как не зависящее от воли чувство. Черчилль рассказывал в своих мемуарах, что однажды он не хотел вставать и держать руки по швам, как почему-то невольно делали все участники конференций при появлении советского лидера, но «Сталин вошел, и вдруг, будто потусторонняя сила подняла меня, я встал».
Все это так. И бросается в глаза, что уже само место рождения этого человека отражает некую символичность, как бы предопределившую необычность его судьбы.
Кавказ, этот нерукотворный шедевр природы, с дохристианских времен был притягателен для человека. Античная мифология прославила его как родину золотого руна, с богатой Колхидой, величественными заснеженными горами, словно взмывшими из потопа, где, говоря словами Софокла, «властвует Титан, огонь принесший — бог Прометей».
Здесь процветали и рушились царства, вспыхивали междоусобные войны и конфликты; через эту гигантскую дамбу между Черным и Каспийским морями пролегали торговые пути, связывающие Европу с Азией. Неотъемлемый образ грузинского эпоса, отмечает Ю. Емельянов, сказочные крылатые кони «мерани», как память пребывания хеттов, переселявшихся из Европы в Малую Азию: «Здесь пришельцы очаг положили, что из края далекого хеттов принесли на мерановых крыльях».
Географические и исторические особенности формировали своеобразный уклад жизни проживавших здесь народов. Они селились не только в плодородных долинах, но и в многочисленных ущельях, лепя, как ласточки, неприхотливые жилища и сторожевые башни на крутых склонах. Расселение в труднодоступных местах способствовало упрочению различных традиций, нравов и языков осевших здесь людей.
Грузия в этом разноплеменном Вавилоне пережила свои периоды величия и упадка и в начале XIX века, ища защиты от «неуемных соседей», присоединилась к России. К концу столетия она превратилась в южный форпост, охранявший интересы великой империи, раскинувшейся на шестой части суши.
Но еще до этого события, в центре живописной Картлийской долины, там, где своенравная, бурлящая Кура принимает в свое устье два значительных притока, Лихави и Меджуду, расположился древний город Гори, возникший на пересечении дорог, соединявших Черное море с Каспийским, а через Цхинвальский перевал — Кавказ с европейской Россией.
Грузинские летописи упоминают о Гори с начала XVII века, когда он стал столицей Картли. Историк пишет, что в основе грузинского языка лежит картлийский диалект, и название города произошло от слова «гори» (в переводе с грузинского — «холм»).
Действительно, город расположился у подножия высокого и утесистого холма, на вершине которого поднялись стены средневековой крепости Горисцихе. Неподалеку от нее горы с укрывшимся в их пустотах пещерным городом, а еще дальше — вершины Главного Кавказского хребта, величаво белеющие шапками нетающего снега Окрркенный с трех сторон реками, Гори открыт только с северной стороны, обращенной к обширным долинам с цветущими садами, плодородными нивами и виноградниками.
Гори долгое время оставался стратегическим пунктом. К стенам возведенной здесь крепости потянулись купеческие караваны армян — этих предприимчивых «евреев» Закавказья. Грузинская дворянская аристократия и многочисленные ветви правящей династии Багратионов построили в городе и его окрестностях свои усадьбы — лелеемые гнезда феодального благополучия, а брат Александра II великий князь Михаил Николаевич, являвшийся с 1862-го по 1881 год наместником на Кавказе, облюбовал находящееся неподалеку селение Боржоми.
Князь «приватизировал» живописное местечко, и вскоре к его целебным водам устремились на летний отдых не только члены его семьи, но и остальные представители многочисленной императорской фамилии. Кратчайшая дорога от Тифлиса — «столицы» Кавказа, следуя изгибам своенравной Куры, проходила через Гори.
В этом небольшом и умиротворенном с течением времени, тихом грузинском городке Тифлисской губернии, в семье Виссариона (Бесо) и Екатерины (Кеке) Джугашвили 18 декабря (6 декабря по старому стилю) 1878 года родился мальчик, который при крещении был наречен Иосифом.
Мудрые волхвы не потревожили покой ни российского императора, ни его наместника на Кавказе известием об этом событии. Не было и других символических знамений. Как писал грузинский поэт Георгий Леонидзе: «Не сидел на кровле ястреб, и орлы не клекотали, крылья птахи над лачугой мерзлым бисером блистали». По грузинским народным приметам, при рождении ребенка, которому суждено стать великим, на крышу дома садится ястреб, и в небе слышен клекот гордых орлов.
Впрочем, пророки не смогли предсказать российскому царю даже того, что, благополучно избежав три покушения народовольцев, через год с небольшим он будет убит Гриневицким, и на престол сядет Александр III, а организаторы «казни монарха» — пламенный Андрей Желябов и целеустремленная Софья Перовская — взойдут на эшафот. Но, возможно, знамения были — просто на них никто не обратил внимания.
