Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.1
svechin
Ну, в убийстве Андреем Гилевичем студента Александра Прилуцкого ради получения страховой премии — есть определённое изящество замысла. Как бы дико это не звучало… Да и вся семейка Гилевичей — мамаша и три негодяя-сына — были люди с фантазией. Хотя, конечно, это редкое исключение.
2ivana
Поверьте, никакой разницы между преступниками прошлого и современными нет. Ведь человеческая натура осталась прежняя. Она изнывает от зависти, мучается от неразделённой любви, ревнует, жаждет богатства… Мотивы — те же, что и 100 и 200 лет назад. А вот орудия преступления и способы совершения злоумышлений изменились. Я читал в архивах старые дела — ничего нового для себя не увидел. Но работа сыщиков того времени вызывает восхищение. Не было никаких проб на ДНК, да и дактилоскопия в России стала применяться лишь в 1907 году, а раскрываемость была такая, что нашим современным Пинкертонам можно было бы позавидовать. В общем, действительно — милая и наивная старина…
kadavria
А убийства тогда ещё более зверскими были, чем в веках последующих.
dukovit
Гляда на портреты душегубов прошлого хочу сказать, что нынешние портреты в "ориентировках" мало отличаются от старых. Тут мне довелось поглядеть каталог задержаных…. Как было сказано в "Джентельменах удачи": "Какая отвратительная… рожа…". Смотришь на фото — была бы черно-белой, так и вовсе не скажешь когда она сделана, в этом веке или в прошлом.
Из файла "Привычки милой старины»:
Зубопротезный макабр
2 февраля, 2011
Расскажу одну чернушную быль, которая в свое время произвела на меня пренеприятное впечатление. Я и всегда-то относился к стоматологии с содроганием, а тут моя фобия получила, можно сказать, историческое обоснование.
Известно ли вам, что плохие зубы — относительно недавнее завоевание человечества? У наших отдаленных предков зубы болели редко, а уж о пародонтозе и вовсе никто не слыхивал. При средней продолжительности жизни лет этак в тридцать мало кто доживал до выпадения зубов, а кто все-таки сподобился, макал корочку в жиденькое и шамкал, смиренно покоряясь судьбе. Ревнитель красоты мог в лучшем случае вставить себе один выпавший или выбитый зуб, для чего к соседним прикручивался протез (деревянный, серебряный, жемчужный — в зависимости от кошелька).
Но вот, например, Елизавете Английской, у которой прорехи во рту были слишком обширны, во время публичных мероприятий приходилось маскировать дыры маленькими комочками батиста. Даже могущественнейшей женщине Европы тогдашняя стоматология помочь была не в силах.
Вторая Елизавета может позволить себе улыбку. Первая не могла.
Всё изменилось в 18 веке. Причин две, и они взаимосвязаны: развитие протезного искусства и увеличение производства сахара, попортившего сластенам зубы (или в обратной последовательности, поскольку предложение возникает вслед за спросом).
Настал золотой век дантистов, длящийся и поныне. В век Парика, спасителя плешивых, появилась и Вставная Челюсть, спасительница беззубых. В качестве материала использовали слоновую кость или фарфор, но кость быстро желтела, а фарфор ломался. Самым лучшим сырьем считались натуральные человеческие зубы, но их вечно не хватало, хотя дантисты втихомолку скупали этот ценный товар у палачей, гробовщиков и даже у кладбищенских воров. Одна верхняя челюсть из натуральных зубов в Англии времен Лоуренса Стерна стоила 30 фунтов стерлингов, огромные деньги. И не только в дороговизне дело. Многие привереды брезговали носить во рту зубы какого-нибудь висельника.
Любимая челюсть Джорджа Вашингтона. Свой вклад в нее, говорят, внесли рабы первого президента США
И вдруг начиная с 1815 года Англию наводнили первосортные, относительно недорогие протезы из чудесных зубов.
Какой-то скверный, но креативный ум (история не сберегла имени) придумал собрать жатву с поля битвы при Ватерлоо, где сложили голову примерно пятьдесят тысяч молодых и здоровых мужчин, а в каждой из этих голов имелось тридцать два зуба. Специально нанятые местные жители, и без того всласть помародерствовавшие на месте побоища, вооружились клещами и приволокли оптовику целые мешки добра, которое всё одно пропало бы.
«Зубы Ватерлоо» имели огромный успех в британском обществе и долго не выходили из моды. Потому что жевать и улыбаться зубами павшего героя и приятно, и патриотично. Поставщики гарантировали (врали, конечно), что зубов немчуры или, боже спаси, лягушатников клиентам не поставляют.
Из комментариев к посту:idelsong
Из Талмуда мы знаем, что Рабби Иеhуда hаНаси 13 лет страдал от зубной боли за то, что не пожалел жалобно мычавшего теленка, ведомого на бойню. А потом к нему явился Илья-пророк в обличье Рабби Хии (с которым они конфликтовали) и исцелил его.
v_vvedensky
Не все "макали корочку в жиденькое и шамкали, смиренно покоряясь судьбе".
Многие блюда французской высокой кухни: паштеты, суфле и т. д. появились во времена Людовика XIV, который прожил долгую жизнь и к ее окончанию зубов не имел вовсе. Королевским поварам приходилось придумывать кушанья, которые, с одной стороны, были бы достойны его Величества, с другой- соответствовали возможностям всевластного монарха.
Интересны, кстати, воззрения российских крестьян на зубную боль(из книги "Русская народно-бытовая медицина"):
— Раньше никаких зубных болезней не знали, народ был крепкий, а отчего? Меньше баловались. Чаев этих, почитай, лет 50 тому назад и не слыхивали. У нас во всей деревни и был-то один самовар, а теперь последний бездомовник, и тот чай суслит, зубы и брюхо полощет. Мальчонка или девчонка соплей не смылит утереть, а чаю уж просит-вот и пошли зубы болеть".
Такой крикет нам не нужен
18.11.2010
Начинаю пост недостойным и даже постыдным образом — с самоцитирования.
«Нельзя не запачкаться, вычищая грязь — это суждение Фандорину приходилось выслушивать довольно часто, особенно от практиков законоохраны. Однако он давно установил, что так рассуждают лишь люди, не имеющие способности к этому тонкому ремеслу. Те, кто ленятся, ищут простых способов при решении сложных вопросов, не становятся настоящими профессионалами. Хороший дворник всегда в белоснежном фартуке, потому что не сгребает грязь руками, стоя на четвереньках, а имеет метлу, лопату, совок и умеет ими правильно пользоваться».
Хорошо помню, при каких обстоятельствах я записал эту незатейливую мысль, чтобы потом вложить ее в уста своего героя.
В тот день по телевизору в зиллионный раз показывали «Место встречи изменить нельзя». В очередной раз испытывая лютую неприязнь к персонажу, великолепно сыгранному Высоцким, я подумал: не сделать ли литературный римейк этой культовой притчи о злом и добром копе? Полюбовался я, как обаятельный муровец тайком засовывает Кирпичу в карман бумажник (пакетики с наркотой они додумаются подбрасывать позже), и ушел читать очередную историческую книжку, в которой как раз наткнулся на историю злоключений полицейского сержанта Попея. Одно легло на другое, сама собой возникла метафора дворника в чистом халате, а из нее потом вылупился роман «Статский советник».
Итак, про сержанта лондонской полиции Уильяма Попея.
Он служил во славу закона верой и правдой, был предприимчив, инициативен, бесстрашен. Происходило это во времена, когда тред-юнионы считались ужасно опасными организациями, подрывающими устои общества. С риском для жизни или, во всяком случае, для целости костей Попей внедрился в профсоюз угольщиков под видом обычного работяги. Судя по всему, это был первый в истории британской полиции (1831 г.) undercover agent. Сержант какое-то время добывал ценные сведения о кознях смутьянов, потом был разоблачен, но сумел унести ноги.
Самое интересное дальше. Когда начальство узнало о самодеятельности сержанта, он был с позором изгнан из рядов полиции ее величества. В приказе было сказано: «Всякая попытка Использования Шпионов в обычном смысле этого термина является практикой, оскорбительной для чувств Народа и крайне чуждой духу Конституции».
Во времена истерики, вызванной делом Джека Потрошителя, начальник лондонской полиции сэр Чарльз Уоррен оправдывал отсутствие у него осведомителей следующим аргументом: «Работа полиции должна быть открытой, видной всем, проводимой строго по регламенту — как играют в крикет, то есть в соответствии с правилами честной игры. Замаскированный полицейский подобен жулику, который переставляет «калитку» (wicket), когда противник уже ударил по мячу. Кроме того, подобные методы чреваты коррупцией, что не раз демонстрировала история». Из-за своего чистоплюйства Уоррен не сумел выловить убийцу лондонских проституток — и ушел в отставку, козел некреативный. Наш милицейский начальник как бы поступил? Назначил бы Потрошителем какого-нибудь бомжа или гастарбайтера, отрапортовал бы начальству, да получил повышение, а там, глядишь, как-нибудь обойдется. Расстреляли же у нас трех липовых чикатил, прежде чем попался настоящий…
