KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Научные и научно-популярные книги » История » Дмитрий Дудко - Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон.

Дмитрий Дудко - Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон.

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн "Дмитрий Дудко - Матерь Лада. Божественное родословие славян. Языческий пантеон.". Жанр: История издательство -, год -.
Перейти на страницу:

Наступившая эпоха романтизма принесла новые фантазии и подделки. Великий словацкий поэт Ян Колар, например, вымыслил богиню победы Славу. Крупнейший чешский славист Вацлав Ганка сфабриковал «Краледворскую рукопись» с песнями будто бы языческих времен и изуродовал приписками латинско-немецко-чешский словарь XIII в. «Матер верборум» (Мать слов)[3]. И все, разумеется, ради поднятия национального и общеславянского духа. Появлялись все новые «славянорунические» памятники: микоржинские камни, «краковская медаль» и др. В конечном счете все «славянские руны» оказались либо неславянскими, либо поддельными. Итог их поискам подвел В. Ягич в своей «Энциклопедии славянской филологии» (1912, вып. 3).

От чешских и польских братьев не отставал и обрусевший грузин А. И. Сулакадзев, изготовивший «Боянов гимн Словену», «Перуна и Велеса вещания» и, видимо, таинственные дощечки, найденные в 1919 г. А. Ф. Изенбеком. На основе их впоследствии возникла «Велесова книга» Ю. Миролюбова.

Все же славянские мифологи-романтики относились К источникам гораздо более серьезно и критически, чем авторы времен барокко и классицизма. Главное же — они Проложили новый путь в мир славянских богов. Он лежал через народные верования, обычаи, фольклор — все то, что носители пудреных париков обычно считали «грубыми выдумками невежественной черни». Отеческое язычество теперь не подгоняли под «(непревзойденную» античность, а рассматривали на общеиндоевропейском фоне.

Один за другим выходили фольклорно-этнографические сборники И. М. Снегирева «Русские простонародные праздники и суеверные обряды» (1837–1838), И. П. Сахарова «Сказания русского народа» (1836–1837), А. Терещенко «Быт русского народа» (1848), сборники обрядовых песен и духовных стихов (11. Бессонов), сказок (А. Н. Афанасьев), заклинаний (Л. Н. Майков). И восставали из небытия культы богов, порой не известных по письменным источникам — Ярилы, Весны, Костромы; знакомые по Ригведе мифологические образы — палица громовника, солнечный конь, солнце-колесо… Этнограф Древлянский (П. М. Шпилевский) застал в Белоруссии обряды в честь Ярилы и Лели, предания о Перуне и других богах. А северные великорусы сохранили память о Мокоши и Волосе. За образами христианских святых, былинных богатырей, героев сказок обнаруживались языческие боги.

Ученых-романтиков господствовавшей тогда «мифологической школы» справедливо упрекали в поэтическом фантазировании, в произвольных поисках всюду «олицетворений» грозы или солнца (кому что больше нравилось), в сведении всей религии и мифологии к воплощениям природных сил. Но ведь славяне действительно почитали и воспевали солнце, месяц, гром, зарю, деревья, воду… только не из праздного любования красотами природы, а чтобы воздействовать на те ее силы, от которых зависели благополучие и сама жизнь земледельца. Холодная весна или засушливое лето могли привести к голоду. Вот и ублажали человеческими жертвами грозного Перуна и веселого Ярилу. А влияние на урожай и приплод скота приписывали даже месяцу и звездам.

Вершиной ученой мысли того периода был трехтомный труд А. Н. Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу» (1865–1869) — настоящая энциклопедия славянской натурмифологии, преимущественно на фольклорном материале. Можно не соглашаться с Александром Николаевичем по поводу тех или иных его интерпретаций, но без его труда нельзя узнать, что же думали славяне о солнце, грозе, земле, растениях, зверях… К неудовольствию церкви, теперь все увидели, какой «православный» русский народ. Под оболочкой насильно навязанной, казенной веры таилось почти нетронутое языческое мировоззрение. Подтвердилось сказанное Белинским Гоголю: в народе еще много «суеверия» (язычества), но религиозности (христианской) нет. «Чиновники во Христе» отплатили великому ученому: выгнанный с работы за издание «кощунственных» легенд, А. Н. Афанасьев умер в нищете.

На Западе в это время успешно трудились чешские «мифологи» — Павел Шафарик, Карел Яромир Эрбен, Иозеф Игнаций Гануш. Очень популярна была книга последнего «Наука о славянском мифе» (1846), впоследствии заслуженно раскритикованная и незаслуженно забытая. Гануш стремился отыскать индоевропейские истоки славянской мифологии, но сравнивал ее не с верованиями ведических ариев, а с современным индуизмом. Тем не менее он собрал много интересных материалов из поздних источников (XVII–XVIII вв.), потом также забытых.

Пожалуй, последним видным «мифологом» был хорват Надко Нодило. Его труд «Религия сербов и хорватов» (вышедший в 1880-х гг. и переизданный сто лет спустя) очень богат фактическим материалом, но, к сожалению, почти не известен в нашей стране.

«Мифологическая» школа надолго пережила эпоху романтизма. Но с 70—80-х годов XIX в. и в изучении славянского язычества настало иное время — прозаическое, буржуазное, гиперкритическое. Над «поэзией» теперь смеялись, реконструкций избегали. Предпочитали описывать что-нибудь бесспорно существовавшее и хорошо представленное в источниках. Например, культы русалок и заложных (вредоносных) покойников (Д. К. Зеленин), народные поверья о нечистой силе — леших, домовых и т. п. (СВ. Максимов).

А «великие» боги? Да что о них вообще известно достоверного? А раз их нет в источниках — значит, не было и в истории. Да какие там олимпы и пантеоны у этих отсталых славян? Мало кого из славянских богов тогда не пытались «изничтожить» — объявить вымышленным или хотя бы заимствованным (даже у христиан), «разжаловать» в низшие духи или обрядовые чучела. И занимались этим не какие-нибудь немцы-славянофобы, а поляк А. Брюкнер, серб В. Ягич, русские А. Н. Веселовский, Е. В. Аничков, Д. Шеппинг.

Не будем обвинять их в антипатриотизме, ведь это были крупнейшие знатоки славянских языков, литератур, фольклора, неутомимые труженики на ниве науки. Только вот в итоге их трудов славянское язычество стало напоминать религию каких-нибудь австралийских туземцев: одни духи-«боженята», да культ предков, да колдовские обряды. Да еще убогий, наскоро и поздно собранный пантеон богов, забытых чуть ли не на другой день после крещения.

Однако славяне накануне своего «просвещения» огнем, мечом и крестом находились на стадии не дикости, а варварства или ранней цивилизации, не уступая скандинавам эпохи викингов и далеко превосходя ведических ариев. Если же не сохранились (в «чистом» виде) славянские веды, эдды и теогонии, то это не вина славянских волхвов, а «заслуга» их гонителей.

Тем не менее в конце XIX — начале XX вв. появлялись серьезные книги и статьи о славянских богах, свободные от гиперкритицизма: «Божества древних славян».. С. Фаминцына (1884), «Старорусские солнечные боги и богини» М. Соколова (1887), ряд работ видного языковеда А. А. Потебни. Особенно интересна статья Н. Квашнина-Самарина «Очерк славянской мифологии» (1872), впервые попытавшегося реконструировать славянский пантеон как семью богов. (Подобные «опыты» времен «поэтической мифологии» были далеки от научных.) К ней близка ценная статья А. С. Фаминцына «Богиня весны и смерти в песнях и обрядах славян» (1895), в которой был восстановлен славянский миф, аналогичный мифу об Аиде и Персефоне. Заметим, что эта группа ученых хорошо умела увязывать данные письменных и этнографических источников, чего не скажешь об их коллегах-гиперкритиках.

А тем временем прокладывался, поначалу медленно и неумело, еще один путь в мир славянских богов — через археологию. Попадались на нем и подделки, вроде описанных выше, и мнимые идолы, оказывавшиеся средневековыми подсвечниками либо игрушками. Но уже в XVII в. был описан подлинный рельеф с изображением Святовита, сохранившийся в Альтенкирхене на Рюгене (славянском Руяне). А в 1848 г. произошло настоящее языческое чудо. Из вод обмелевшей в жару реки Збруч в Галиции показалась четырехликая, увенчанная княжеской шапкой каменная голова. Идол стоял, будто свая. Вероятно, язычники сумели вкопать его основание в дно реки или обложить внизу камнями. Изваяние находилось ближе к австрийскому берегу пограничного тогда Збруча и потому оказалось в одном из музеев Кракова. (От рук нацистов его впоследствии спасла лишь выставленная работниками музея табличка «Статуя германского викинга».) О подлинности и значении Збручского идола много спорили. Ныне общепризнано, что это — статуя Рода-Святовита X в. В 1908–1914 гг. киевский археолог К. В. Болсуновский издал две работы, посвященные жертвеннику Рода (раскопанному в Киеве В. В. Хвойкой) и священному Перунову дубу, поднятому со дна Десны.

Итоги исследований XIX — начала XX вв. подвел крупнейший чешский славист Любор Нидерле в отдельном томе своих «Славянских древностей» (1916), посвященном религии славян. К тому времени три пути на славянский Олимп, проложенные историками, этнографами и археологами, часто пересекались, но не сливались в один.

А мир тем временем менялся. В революционных бурях все славянские страны стали социалистическими. На отечественное язычество начали смотреть, разумеется, по-марксистски. Первобытнообщинному строю соответствует язычество, феодальному — христианство. Сменилась формация — и прежние боги уходят на свалку истории. (Хотя что такое, например, индуизм, как не живое язычество XXI века?) Этот взгляд почему-то весьма напоминал ортодоксально-церковный: язычество — тьма, дикость и отсталость, христианство — свет, культура и духовность; первое, по воле Божьей, неминуемо сменится вторым.

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*