Герберт Вотте - Давид Ливингстон (Жизнь исследователя Африки)
Ливингстону принадлежит определение основного направления водораздела между бассейнами рек Конго и Замбези, то есть водораздела между стоком в Атлантический и Индийский океаны. По существу ему же принадлежит и открытие верховьев реки Конго, что было окончательно подтверждено всего несколько лет спустя после смерти Ливингстона. Велик вклад путешественника и в окончательное решение проблемы истоков Нила, интересовавшей географов с античного времени.
Нельзя не упомянуть, что Ливингстон в своих маршрутах сделал множество определений долготы и широты, установил высоту местности над уровнем моря в тысячах пунктов. Во многом ценными и до наших дней остаются этнографические наблюдения, которым он постоянно уделял внимание в путешествиях. Общий итог исследовательской деятельности Ливингстона - это открытие для мировой науки огромных пространств внутренней Африки от Калахари до южной и восточной окраин бассейна Конго на юге и до великих озер Восточной Африки на севере. Ни один другой исследователь Африки не сделал столько для познания этого континента, сколько сделал Давид Ливингстон.
Значение и масштаб географических открытий Ливингстона позволяют справедливо считать его крупнейшим исследователем Африки. Но так же справедливо рассматривать Ливингстона и как выдающегося гуманиста своего времени. Несомненно, что успехам его способствовали не только такие личные качества, как мужество, воля, целеустремленность, но и гуманное и доброжелательное отношение к коренному населению Африки. В условиях господства расистских взглядов на африканцев как на низшие существа Давид Ливингстон смело заявлял всему миру, что он не верит ни в умственную, ни в нравственную, ни в какую-либо иную "отсталость" африканцев. "Африканец это человек в полном смысле слова", - писал Ливингстон и всегда на деле вел себя как искренний друг всех народов Африки. И африканцы верили Ливингстону, неизменно помогали ему, проявляя уважение, а нередко и искреннюю любовь. Молва о "белом докторе" - друге африканцев шла впереди караванов Ливингстона, открывая ему путь туда, где к европейцам относились с вполне объяснимой настороженностью или даже явной недоброжелательностью.
Путешествия Ливингстона происходили всего за два-три десятилетия до начала полного колониального раздела Африки и в обстановке все еще не прекращавшейся в Южной и Восточной Африке охоты за "черными рабами". Маршруты главных путешествий Ливингстона проходили по районам, давно уже охваченным работорговлей, которую особенно долго поддерживали на африканском побережье португальские, голландские и другие колонизаторы. Работорговля продолжалась здесь и после всех ее официальных запретов, став трагедией свободных народов малави и ваяо, макаранга и лунда и многих других. Работорговля была не только несчастьем ее жертв. Она нравственно разлагала всех втянутых в нее. А наемные отряды арабов, снабжавшие рабами и белых работорговцев, и феодальных князьков на Аравийском полуострове, не гнушались ни подкупом африканских вождей и старейшин, ни прямым разбоем. Они часто умело разжигали любую племенную рознь, чтобы затем облегчить себе захват новых партий рабов.
В XIX веке в европейских странах и в США громко звучал голос гуманистов, выступавших против рабства. Активные борцы против работорговли, к которым принадлежал и Давид Ливингстон, были и в самом деле искренними гуманистами. Но, как писал известный советский африканист И. И. Потехин, "для капиталистических дельцов гуманизм был лишь прикрытием эгоистических, корыстных интересов; для них поход против рабства являлся лишь формой перехода к более эффективным средствам эксплуатации отсталых народов Африки. Захватить африканские территории и поставить себе на службу африканские народы - такую ставили они перед собой новую задачу. Но для этого европейские державы должны были знать, где, что и как выгоднее всего предпринять. Надо было исследовать внутренние районы Африки"*. Именно поэтому активизация европейских географических исследований и вообще проникновение в глубинные районы Африки в этот период были часто связаны с проблемами работорговли и борьбы с ней, с чем все время приходится сталкиваться, читая книги Ливингстона или о нем.
_______________
* И. И. П о т е х и н. Стэнли, географические исследования и империалистический раздел Тропической Африки. - В кн.: Г. С т э н л и. В дебрях Африки М., 1948, стр. 17.
Жизнь Ливингстона-гуманиста по существу оказалась большой человеческой трагедией, что им самим не могло быть понято и стало очевидным лишь спустя много времени после его кончины. Ливингстон был одним из самых выдающихся и последовательных борцов против рабства, но был искренне убежден в том, что политика его страны, запретившей работорговлю, действительно несет свободу и лучшую жизнь африканским народам. Начавшаяся в больших масштабах английская колонизация в Африке представлялась Ливингстону прогрессом по сравнению с работорговлей, и он не мог уяснить, что укрепление английского господства на части Африки означало на деле превращение здесь африканцев в колониальных рабов британского империализма.
В этот период стремление к максимальной эксплуатации природных и людских ресурсов Черного континента уже занимало особое место в развитии капитализма в крупнейших странах Западной Европы. Осуществляя планы полного колониального захвата Африки, европейские державы в качестве предлога для усиленного проникновения на этот континент широко использовали борьбу с рабством и работорговлей. Массовая утечка рабочей силы из Африки, происходившая в XVIII веке из-за вывоза рабов в Америку и другие страны, не отвечала нуждам бурно развивавшегося европейского капитализма и не соответствовала новым задачам колонизации, ставившей теперь своей целью превратить колонии в сырьевые придатки метрополий и дополнительные рынки сбыта дешевых товаров.
Родина Ливингстона - Великобритания долгое время была одним из крупнейших государств-работорговцев. Лишь в 1807 году работорговля была официально запрещена в английских владениях, а вскоре она была законодательно запрещена и большинством европейских государств. Тем не менее контрабандный вывоз рабов из Африки продолжался еще многие десятилетия, и в не меньших масштабах, чем "законная" продажа рабов в прошлом. Охота за людьми поэтому и в середине XIX века все еще опустошала многие районы внутренней Африки, о чем ярко говорят страницы путевых записей Ливингстона.
Всюду и всегда Ливингстон как мог боролся с работорговлей, в ней он видел главное зло в исторических судьбах Африки. Но он наивно полагал, что английская колонизация гуманна и более полезна африканцам, чем колонизация Африки другими государствами. Конечно, пониманию Ливингстона в его время не была доступна сама природа капитализма, только еще вступавшего в свою империалистическую стадию. Однако вряд ли можно согласиться с тем, что "искренний противник рабства, он всю свою жизнь отдал подготовке колониального порабощения африканских народов империализмом", как писал о Ливингстоне И. И. Потехин*. Примерно так же звучат некоторые слова о Ливингстоне и у Вотте, хотя в то же время оба этих автора относятся к путешественнику с безграничным уважением.
_______________
* И. И. П о т е х и н. Бассейн Замбези. - В кн.: Д. и Ч. Л и в и н г с т о н. Путешествие по Замбези. М., 1948, стр. 32.
Несмотря на то что Ливингстон действительно не мог правильно оценить природу любой европейской колонизации, он сумел все же подняться намного выше не только миссионеров, но и большинства своих современников. Религиозный по воспитанию и убеждениям, он уже после первых лет миссионерской работы понял, как мало интересует африканцев и как мало им нужно "слово божье". Поэтому он очень скоро сосредоточил свою деятельность на врачебной помощи африканскому населению, обучении африканцев грамоте, улучшении их методов ведения сельского хозяйства и т. п. Ливингстон с большим уважением относился к обычаям и культуре африканцев, и, убедившись в практической бесполезности проповеди христианских догм, он никогда не навязывал африканцам европейского образа жизни и нравов.
Естественно, что Ливингстон не мог предугадать последствий тех географических открытий, в которых он сыграл столь важную роль в Африке. Но все же неверно механически включать таких людей, как Давид Ливингстон, в известную цепочку: миссионер - торговец - солдат-колонизатор. Еще в 1968 году в предисловии к русскому изданию книги Ливингстона "Последнее путешествие в Центральную Африку" мы твердо высказались против таких упрощений и неверных утверждений - что и Ливингстон тоже вольно или невольно проложил дорогу колонизаторам и тем самым чуть ли не лично способствовал империалистическому разделу Африки. Открытия исследователя-географа, так же как физика или химика, писали мы, могут быть использованы и на благо и во вред человеку. А в последнем случае вины ученого будет не больше, чем, например, Фарадея в том, что в Америке использовали электричество для создания орудия казни - электрического стула.
