Теодор Моммзен - Моммзен Т. История Рима.
Здесь будет изложена история Италии, а не история города Рима. По формальному государственному праву именно римская городская община завладела сначала Италией, а потом целым миром, но этого никак нельзя утверждать в высоком историческом смысле, и то, что обыкновенно называют завоеванием Италии римлянами, было скорее соединением в одно государство всего италийского племени, в котором римляне были лишь ветвью, хотя и самою могущественною. История Италии распадается на два главных отдела: на внутреннюю историю Италии до ее объединения под верховенством латинского племени и на историю италийского мирового владычества. Нам предстоит рассказать о поселении италийского племени на полуострове; об опасностях, угрожавших его национальному и политическому существованию; о покорении некоторых его частей народами иного происхождения и более древней цивилизации — греками и этрусками; о восстании италиков против чужеземцев и об истреблении или покорении этих последних; наконец о борьбе двух главных италийских племен — латинов и самнитов — за гегемонию на полуострове и о победе латинов в конце IV века до Р. Х., или V века от основания Рима. Это будет составлять содержание двух первых книг. Второй отдел начинается пуническими войнами; он обнимает стремительно быстрое расширение римского государства до естественных границ Италии и за пределы этих границ, продолжительный status quo Римской империи и распадение громадного государства. Это будет изложено в третьей книге и в тех, которые за нею следуют.
ГЛАВА II
ДРЕВНЕЙШИЕ ПЕРЕСЕЛЕНИЯ В ИТАЛИЮ.
О первом переселении человеческого рода в Италию нет не только никаких сведений, но и никаких преданий; в древности даже существовало общее убеждение, что там, как и повсюду, первые жители были коренным местным населением. Впрочем, разрешение вопросов происхождения различных рас и их генетических отношений к различным климатам принадлежит по праву натуралистам, а для историка и невозможно и неважно разрешение вопроса, были ли древнейшие из известных ему обитателей какой-либо страны исконными или пришлыми. Но историк конечно обязан выяснить последовательное наслоение народностей в данной стране, для того чтобы можно было проследить с отдаленнейших по возможности времен, как совершался переход от низшей культуры к высшей и как менее способные к культуре или менее развитые племена были подавлены стоявшими выше в культурном отношении. Впрочем, Италия чрезвычайно бедна памятниками первобытной эпохи и представляет в этом отношении достойную внимания противоположность другим культурным областям. Из добытых изучением германской древности данных можно судить, что до того, как индо-германские племена поселились в Англии, Франции, северной Германии и Скандинавии, в Италии жил или, скорее, бродил народ, быть может, чудской расы, которой снискивал средства существования охотой и рыбной ловлей, делал свою утварь из камня, глины или костей и украшал себя звериными зубами и янтарем, но не был знаком ни с земледелием, ни с употреблением металлов. Точно так же в Индии менее способное к культуре темнокожее население предшествовало индо-германскому. Но в Италии мы не встречаем таких следов вытесненного народа, какими в кельто-германской области являются финны и лопари и в индийских горах — чернокожие племена. В Италии до сих пор еще не найдено такого наследия от безвестно исчезнувшего исконного населения, каким, по-видимому, можно считать своеобразные скелеты, обеденные места и могилы, принадлежавшие к так называемой каменной эпохе германской древности. Там до сих пор не найдено ничего такого, что давало бы право допустить существование человеческого рода, предшествовавшее обработке полей и плавке металлов, и если действительно когда-то жили в пределах Италии люди, стоявшие на той первоначальной ступени культуры, которую мы обыкновенно называем диким состоянием, то от них не осталось никаких следов.
Элементами древнейшей истории являются отдельные народные индивиды — племена. Для некоторых из племен, которые мы встречаем в более позднюю пору в Италии, исторически доказана иммиграция, как для эллинов, другие же, как бреттии и обитатели сабинской земли, утратили свою национальность. Кроме этих двух категорий есть еще много других племен, переселение которых может быть доказано не историческими свидетельствами, а путем априорных доказательств и национальность которых, по-видимому, не подвергалась резкими переменам под гнетом внешнего влияния. Их-то национальная индивидуальность и должна быть прежде всего установлена путем исторического исследования. Но нам пришлось бы отклонить от себя эту задачу как безнадежную, если бы мы должны были довольствоваться кучей путаных названий народов и мнимо историческими, бессвязными преданиями, которые складывались из немногих годных наблюдений, добытых просвещенными путешественниками, и из множества большею частью скудных по своему содержанию преданий — складывались обыкновенно без всякого понимания настоящего смысла преданий и истории — и которые записывались чисто формально. Однако и для нас существует один источник сведений, из которого мы можем черпать, правда, отрывочные, но достоверные указания, — это туземные наречия, на которых говорили племена, жившие в Италии с незапамятных времен. Они возникли вместе с самим народом, и отпечаток их происхождения врезался в них так глубоко, что его не могла совершенно изгладить возникшая впоследствии культура. Если только один из италийских языков знаком нам вполне, то от многих других до нас дошло все-таки достаточно остатков, по которым историк в состоянии определить степень родового различия или сходства между отдельными языками и народностями. Таким образом, языковедение научает нас различать три основных италийских корня — япигский, этрусский и (как мы позволим себе его назвать) италийский, из которых последний разделяется на две главные ветви — на латинское наречие и на то, к которому принадлежат диалекты умбров, вольсков, марсов и самнитов.
О япигском племени мы имеем лишь немного сведений. На крайнем юго-востоке Италии, на Мессапском или Калабрийском полуостровах, найдены в значительном числе надписи на своеобразном и бесследно исчезнувшем языке 1 ; это без всякого сомнения остаток языка япигов, которых и предание очень определенно отличает от латинских и самнитских племен; правдоподобные данные и многочисленные следы приводят нас к заключению, что и в Апулии когда-то говорили на таком же языке и когда-то жило такое же племя. То, что мы теперь знаем об этом народе, хотя и достаточно для того, чтобы мы определенно отличали его от остальных италиков, но недостаточно для того, чтобы мы отвели этому языку и этому народу какое-нибудь определенное место в истории человеческого рода. Надписи еще не расшифрованы, и едва ли можно надеяться, чтобы попытки такого рода когда-либо увенчались успехом. На то, что диалект япигов должен быть отнесен к числу индо-германских, как будто указывают формы родительного падежа aihi и ihi, соответствующие санскритскому asya и греческому οιο. Другие признаки, как например употребление придыхательных согласных и стремление избегать букв m и t в конце слов, указывают на существенное отличие этого языка от италийского и на то, что он имел некоторые совпадения с греческими диалектами. Допущение очень близкого родства япигской нации с эллинами находит дальнейшее подтверждение в том, что в надписях часто встречаются имена греческих богов и что япиги эллинизировались с поразительной легкостью, которая резко отличалась от неподатливости остальных италийских племен. Апулия, о которой даже во времена Тимея (в 400 г. от основания Рима — 350 г. до н. э.) говорили как о варварской стране, сделалась в шестом столетии от основания Рима совершенно греческой страной, несмотря на то, что греки не предпринимали там никакой непосредственной колонизации. Даже у более грубого племени мессапов заметны многократные попытки аналогичного развития. Однако это родство или свойство япигов с эллинами вовсе не заходит так далеко, чтобы дать нам право считать язык япигов за грубый диалект эллинского, и на этом пока должны остановится исследования историка по меньшей мере до тех пор, пока не будут достигнуты более яркие и более достоверные результаты 2 . Впрочем, этот пробел не очень чувствителен, так как племя япигов уже приходило в упадок в начале нашей истории и появляется перед нами уже отступающим и исчезающим. Мало способный к сопротивлению характер япигского племени и легкость, с которою он растворялся среди других национальностей, подтверждают предположение, что это были исторические автахтоны, или коренные жители Италии, а их географическое положение делает это предположение правдоподобным. Не подлежит сомнению, что все древнейшие переселения народов совершались сухим путем, в особенности же переселения народов, направлявшихся в Италию, так как ее берега доступны с моря только для опытных мореплавателей и потому были совершенно неизвестны эллинам еще во времена Гомера. Если же первые переселенцы пришли из-за Апеннин, то, как геолог делает заключение о времени возникновения гор по их наслоениям, так и историк может отважиться на догадку, что племена, дальше всех других передвинувшиеся на юг, были древнейшими жителями Италии. А япигскую нацию мы находим именно на самой крайней юго-восточной окраине Италии.
