Виталий Доренко - Морские битвы России. XVIII-XX вв.
К двум часам ночи сражение закончилось. Трофеи были немалые: 214 пушек, 330 ружей, 12 пистолетов, 200 тесаков, 1050 шпажных клинков, 1000 ядер, 232 книпеля, 397 картечей, 332 брандскугеля, 366 пудов пороха. В плену оказались 37 офицеров и 1100 нижних чинов. На русской эскадре потери составили около тысячи человек. Нассау-Зиген потерял всего две галеры — «Цывильск» и «Хитрую». Из офицеров 15 человек были убиты и 39 ранены, из нижних чинов — убитых 368, раненых 589 человек, 22 человека попали в плен. Победа была полной. О напряжении сражения свидетельствует тот факт, что только русскими было выпущено почти 19 тысяч ядер, книпелей, картечи и брандскугелей.
О завершающей фазе сражения Нассау-Зиген докладывал так: «Суда их, выдержав сильный огонь, через 9 часов очень были повреждены, а как был штиль и весла их по большей части перебиты нашими ядрами, то и успели мы в первом часу утра завладеть четырьмя судами. Взяли адмиральский корабль, который, так как и прочие, сражался в самом бегстве. Когда наши кайки догнали и окружили его, то со всех пушек выпалил он по них; кайки пошли было на абордаж; та, которою командовал господин Бабарыкин, подошла первая; но по несчастию взорвало ее неизвестно каким образом, почти все люди были убиты или ранены. Но храбрый офицер, командовавший оною, имел счастие спасти свою жизнь, получив, однако, несколько опасных ран.
Народ был уже изнурен от трудов, почему и прекратил я погоню и сражение, которое продолжалось с 10 часов утра по 1-й час полуночи, шведы сражались с необычайною храбростию, они имели меньше судов, нежели мы, но лежали на шпринге между островами, которые служили им защитою и прикрывали весь почти корпус судов их.
Мы не могли бы победить их в сей день, ежели бы не удалось нам очистить проход, который был открыт канонирскими лодками, на кои посажена была гвардия. Я не могу довольно нахвалиться всеми ими вообще, но те, кои находились на кайках и канонирских лодках, превзошли все то, что мог бы я сказать в похвалу их. Господин Болотников, командовавший оными, увенчался славою. Я не могу довольно похвалить вообще храбрость и расторопность всех тех, которые имели счастие быть употреблены в сей славный день».
Эта победа оказала огромное влияние на ход всей кампании. Потеря гребного и, особенно транспортного, флота вынудила шведов отказаться от наступления на суше. Настали холода, и военные действия до следующей весны были прекращены.
За эту победу Нассау-Зиген получил высший российский орден Святого Апостола Андрея Первозванного, Балле — орден Святой Анны 1-й степени, Литта — орден Святого Георгия 3-й степени, золотое оружие и чин контр-адмирала. Тринадцать человек были награждены орденами Святого Георгия 4-й степени, многие получили следующие чины.
Все участники сражения под Роченсальмом получили серебряные медали, на одной стороне которой было изображение императрицы Екатерины II, а на другой — надпись: «За храбрость в водах Финских 13-го августа 1789 года».
Победы 1790 года
началу кампании 1790 года шведский парусный флот состоял из 25 линейных кораблей, 15 фрегатов и 20 судов низших рангов. Галерный флот шведы довели до 350 вымпелов. Русский Балтийский флот ни в чем не уступал шведскому. В его составе находились 29 линейных кораблей, 13 фрегатов и 50 более мелких судов. В галерном флоте насчитывалось около 200 единиц.
Корабельному флоту ставилась задача не допустить противника в Финский залив, галерному — блокировать шведскую армию с моря, а сухопутным войскам при поддержке корабельного и галерного флотов — овладеть Свеаборгом и Гельсингфорсом. «Сии главныя части, — говорилось в рескрипте, — долженствуют почитаемы быть за единое вооружение, на трое разделяемое, из коих армия сухопутная составляет правое крыло, галерный флот — середину, а флот корабельный — левое крыло».
Императрица считала эту кампанию решающей. Она планировала уже в самом ее начале перенести военные действия на территорию Швеции. В свою очередь и Густав III не терял надежды осуществить неудавшийся ранее план нападения на Санкт-Петербург.
После смерти адмирала Самуила Карловича Грейга возникли затруднения с назначениями высшего командного состава. Лучшей кандидатурой на должность командующего флотом был, конечно, вице-адмирал Александр Иванович Круз, обладавший боевым опытом и пользовавшийся огромным авторитетом среди флотских офицеров. Но императрица с ним лично ни разу не встречалась, к тому же говорили, что он имеет «неуживчивый характер». На предложение вице-президента Адмиралтейств-коллегии графа И.Г. Чернышова назначить командующим Балтийским флотом Круза Екатерина ответила, что «он несчастлив на море». Видимо, она вспомнила о гибели «Святого Евстафия» в Хиосском сражении. Командующим флотом стал 63-летний Василий Яковлевич Чичагов — неплохой флагман, но только для мирного времени, боевого опыта он не имел. По отзывам современников, он и отличался «величайшей скромностью и кротостью нрава».
В начале мая шведская эскадра в составе 27 линейных кораблей появилась у Ревеля. Ревельская эскадра имела всего одиннадцать линейных кораблей, шесть фрегатов и бомбардирских судов. Шведы более чем в два раза превосходили русских. Чичагов решил, что лучше дать сражение, оставаясь на якоре. В первой он поставил на шпринг линии как можно плотнее все корабли, во второй — фрегаты и бомбардирские суда, а вдоль берега расположились мелкие суда. Оба фланга упирались в береговую черту, что исключало возможность обходного маневра. Готовясь к сражению, русские успели установить пять батарей на берегу, что значительно усиливало их позиции. К вечеру 1 мая Чичагов приготовился к встрече неприятеля.
На рассвете следующих суток со стороны острова Нарген показались шведы. Свежий северный ветер гнал неприятельскую эскадру, креня ее суда на правый борт. В десять часов на русской эскадре дали сигнал: «Приготовиться к бою!» На кораблях все пришло в движение. Сблизившись на пушечный выстрел, шведы, поворачивая вдоль линии Ревельской эскадры, заняли свои места в линии баталии.
Этот маневр давал большие преимущества Чичагову, которые он и использовал. Во-первых, выходя на линию русской эскадры, каждый шведский корабль проходил через одну и ту же точку поворота, по которой хорошо пристрелялись русские комендоры. Во-вторых, из-за сильного крена шведских судов уменьшались дальность стрельбы и почти бездействовали крупные орудия нижнего дека. Вот поэтому после первых залпов шведов русские корабли не получили никаких повреждений. Шедший пятым «Адольф Фридрих» под флагом контр-адмирала Модея решил подать пример остальным и приблизился на дистанцию пистолетного выстрела, но тут же получил полные залпы с нижних деков русских кораблей и с перебитыми реями и разбитым бортом, переложив руль, вышел из строя. Остальные корабли так и не последовали примеру флагмана. Русские же старались бить по рангоуту и такелажу, и редко какой корабль противника оставался без повреждений.
В начале двенадцатого часа подошел центр шведской эскадры. Командир «Форзигтикхетена» попытался повторить маневр Модея, но, получив полный залп, с избитыми парусами вышел из строя. За ним шел генерал-адмиральский корабль «Густав III», который едва не угодил в плен. При выполнении поворота этот корабль на время потерял управляемость, и его понесло на русскую эскадру. Ближе всех находился «Ярослав», который и осыпал его ядрами. В связи с усилившимся ветром шведы оказались в еще более трудном положении. Сильно поврежденный «Принц Карл» так и не смог выбраться на ветер, его снесло на русскую эскадру. Шведы спустили флаг. Принимал корабль сын адмирала Чичагова капитан 2 ранга Павел Васильевич Чичагов, который впоследствии тоже стал адмиралом и дослужился до морского министра. Когда поднявшемуся на борт плененного корабля адмиралу Чичагову майор Сальстен отдал шпагу, Василий Яковлевич в знак признательности за храбрость возвратил ее шведскому командиру. На 64-пушечном «Принце Карле» было взято в плен 520 человек команды и 112 солдат. Участь этого корабля едва не разделила «София Магдалина».
В такой обстановке герцог Зюдерманландский подал сигнал к окончанию сражения. Противник отошел к острову Вульф. Ревельское сражение закончилось полной победой русских. Шведы потеряли два корабля, один из которых оказался в плену, а другой сел на мель и был сожжен командой. На русской эскадре было восемь убитых и 27 раненых.
Современники рассказывали, что когда Екатерина II отправляла Чичагова в Ревель, она предупреждала его об опасности, на что адмирал ответил: «Ну, да что ж? Ведь не проглотят!». Этот ответ так понравился императрице, что когда для Эрмитажа ваяли мраморный бюст флотоводца, она приказала увековечить на мраморе его слова: «Ведь не проглотят». Затем поручила Гавриле Романовичу Державину написать стихи с этой фразой, которыми, однако, осталась недовольна. Тогда Екатерина сама написала:
