Михаил Садовяну - Жизнь Штефана Великого
Проезжая мимо, господарь хлопал его по плечу, и тогда его милость капитан Герман делался как бы меньше ростом и жмурился.
— Хорошо разуметь грамоте, — говорил сакс в тот день. — Через то и доказано было вероломство кравчего, ворника и стольника. Хорошо носить голову на плечах, ежели она умная. И еще хорошо быть гораздым в иноземных языках, дабы знать, в каких местах сражаются теперь короли и кесари. А мы поживем покуда припеваючи при дворе Штефана-Воеводы. Ведомо стало, что в Мангопе живут отпрыски царственного рода и едет оттуда к князю супруга с византийским гербом.
Так оно и случилось. В 14 день сентября лета 1472-го остановился в сумерках у крепостного рва поезд княгини Марии Мангопской, с пыркэлабом Белгородским Лукой и боярами, встречавшими ее на пути. Господарь, в убранстве из венецийской парчи, вышел с великой пышностью из крепости: оба низко поклонились друг другу под звуки ратных труб; затем князь взял невесту за руку и повел в замок. Тем же вечером началась блистательная свадьба.
Но землетрясение и обвал таили в себе и другой смысл, недоступный смертным; ибо один господь вечен, а люди возвращаются во тление, откуда вышли; ибо пред очами — тысячелетие — как день вчерашний, когда он прошел, и как стража в ночи. А жизнь людей подобна мимолетному сну или траве, которая утром вырастает, днем цветет, а вечером подсекается и засыхает.
"Так и мы исчезаем от гнева твоего, и от ярости твоей мы в смятении". "Ты положил беззакония наши пред тобою и тайное наше пред светом лица твоего".
Облачаясь в венчальное платье, князь шептал про себя слова псалмопевца, исполняясь их терпкой горести и все же в них ища опору для грозных предстоящих испытаний.
Глава VII
Война с Воеводой Раду Басарабом. Сборы христианских князей и новый крестовый поход против султана Магомета. Оттоманские рати идут войной на Молдавию. Тщетные надежды Штефана-Воеводы на поддержку христианства. Он один сдерживает напор язычников
Предсказанное землетрясением падение Раду Басараба произошло в ноябре месяце 1473. Причины к тому были разные — молдавский господарь в свое время внимательно взвесил их.
В те годы польская земля жила в мире. Лишь изредка налетали татары из Дикого поля. Да и тогда урон терпели простые хлеборобы, а вельможи тут же возвращались к прежней изобильной и беспечной жизни. От этой-то хорошей жизни и решили двое сыновей славнейшего и мудрого короля Казимира вмешаться при поддержке иных вздорных шляхтичей в дела Богемского и Венгерского королевства. Старый Казимир, отец ватаги сыновей и дочерей, поддерживал волей-неволей подобный королевский промысел — ведь надо было отпрысков пристроить! Кому недостает земель в Польше, пусть промышляет их в других краях среди других народов. А посему, когда умер богемский король Подебрад, Казимир оказал посильную помощь своему старшему сыну Владиславу против Матвея Корвина, посягавшего также на богемский престол. Часть богемских феодалов держала сторону венгерского короля, другие мыслили себе жизнь лишь под рукою Владислава.
И начались в Богемии резня и кроволитие. В Праге воцарился Владислав первенец старого короля. Но счастье при подобных королевских утехах весьма недолговечно. В то время как Богемию терзали междоусобные распри, в Семиградии и Венгрии тоже начиналась смута. Снова поднимались семиградцы на Матвея, а венгерские магнаты вспомнили опять, что король Матвей чужой для них человек: одним он — как бельмо на глазу, другим — заноза в сердце. А если так, то в Венгрии бы мог устроиться другой польский королевич — Казимир молодой. Однако для такого дела Казимиру молодому требовались деньги и войска. Пан Суходольский, посланец старого Казимира, пожаловал к Штефану в Васлуйский стан, за ратной помощью для королевича. Не худо бы с тем войском пойти и княжичу Алексэндрелу и обрести имя, земли и чины в венгерской стороне.
— Сын наш еще млад и неразумен, — отвечал господарь, — да и войско нужно нам самим супротив Раду-Воеводы Валашского, ворога нашего; а справимся с ним, тогда посмотрим. И бьем челом нашему господину простить нас и оказать нам помощь в трудную годину, ибо мы охраняем тут рубежи преславного монарха от язычников.
Вскоре оказалось, что вмешательство и поход молодого Казимира были пустой королевской забавой. И много убытку, позору и гибели христианскому люду принесли они. А зверь, о коем сказано в писании, в это время гораздо наступал, захватывая земли и тесня народы.
На краткий срок турецкая угроза, нависшая над христианством, уменьшилась. В Азии поднялся могущественный и отважный шах персидский Узун-Хасан. Он взял в жены христианку, Екатерину, дочь усопшего властителя Трапезунда; Узун решил вернуть себе державное наследие супруги, захваченное Магометом. Заручившись поддержкой другого азиатского властелина, Караманшаха, и Египетского и Сирийского султана, он начал кровопролитную войну. Из пустыни, помышляя о разбойстве и ясыре, шли на помощь татары.
Грузинский царь, двоюродный брат шахини Екатерины, тоже повел на турок своих кавказских всадников. А послы Узуна, поведав королю Матвею, Казимиру, сенату Венеции и римскому первосвященнику о ратных приготовлениях хана и выигранных им сражениях, призвали закатные страны с их кесарем и королями к войне; ибо настал благоприятный час пойти с востока и запада на поганого Магомета, разгромить орды его на островах и потопить их в море, изловить самого султана и заточить в железную клеть, как поступили некогда с Баязетом. Лишь тогда обретет земля покой.
В июле 1472 года в Азии произошло великое сражение. Три дня стоял в Молдавии посол Узуна Исак-бей; привез он Штефану-Воеводе грамоту от своего господина, а княгине Марии — послание от двоюродной сестры — шахини Екатерины.
— Настал урочный час, — пояснял Исак-бей. — Магомет истекает кровью в Азии и, зализывая рамы, спешит усилить поредевшие войска свои. Он, Исак-бей, направляется к веницейцам и святому отцу Римской церкви. Если кесари и короли постигнут то, что он сказал, закатится звезда султана Магомета.
— Нет, не постигнут кесари и короли, — мудро и печально рассуждал господарь Штефан, — проклятие зависти довлеет над христианством. Никто не помышляет о вещах, превыше подлой плоти своей. А ведь в жизни каждому надлежит исполнить долг; наступит день, когда предстанем мы пред грозным судией. А их величества только и знают: спорят, рубят да колют друг друга. По временам, прельстившись веницейским золотом, сбираются в поход, но скоро остывают. Магометова рать, ослабев ненадолго, двинется скоро на штурм Европы через Боснию и Дунайские земли. Господу угодно, чтобы он, Штефан Молдавский, стоял один в грозе: велеречивые призывы и обещания послов сами по себе бессильны. Когда войско плохо снаряжено и на голодном корму, то и ополчение воюет плохо. В его же стан всегда спешат рэзешские конные отряды и толпы хлеборобов с косами и вилами. Будет на то господня воля, так войско его крепко постоит за себя в урочный час.
И все же, надобно принять все меры к тому, чтобы час этот был менее тяжким. Валахия должна стать под нашу державную руку. Тогда с трудом проникнет задунайский враг в ее пределы и, не найдя там своего ставленника, не сможет турок собрать ни ратных припасов, ни возов, ни грузчиков, ни сделать спокойных и обильных привалов. В Валахии должен непременно княжить друг, опора нашим начинаниям. Пусть он не представляет прочной силы, — а все же между язычником и нами ляжет полоса, замедляющая его продвижение. Стратег не может пренебречь подобными расчетами.
Улучив время, когда Магомет был занят в Азии, Штефан повел васлуйскую рать на юг. Исполнилось пророчество: Раду Басараб узнал о походе молдавского князя, когда тот стоял на рубеже и, разделив войска, отдавал последние распоряжения.
Полки сошлись 18 ноября 1473 года на поле, названном Родники, в трех днях пути от стольного Бухареста. При всем упорстве Раду Басараба и храбрости валашской рати, Штефан одержал решительную победу. 21 ноября началась погоня за неприятелем. Казаки и хынсары показались под Бухарестом 23 ноября. На следующий день молдавский воевода вступил в город с главным войском. Раду Басарабу пришлось оставить бухарестский двор, казну и бежать в турецкую крепость Джурджу.
Молодой Сучавский портар Лука Арборе захватил прежде всего дворец Раду-Воеводы. Княжеские уборы были в скрынях, золото в сундуках. Тут же находилась княгиня Мария с двумя дочерьми. Уборы, золото и княгинь водворили на телеги и отправили в Молдавию. Войско стояло в городе три дня, получив от господаря дозволение отдохнуть и веселиться.
Штефан увидел княгинь лишь мимоходом. Супруга Раду, Мария поклонилась господарю, слезно моля пощадить их, особенно дочек. Штефан с улыбкой пояснил ей, что для господ полон не то, что рабство черни. И уверил ее, что в Сучаве царственная его супруга Мария Мангопская окажет пленницам достойное гостеприимство. Удивленно взирала на грозное его чело дочь Басараба, четырнадцатилетняя Мария Войкица. Она не плакала, — только глядела большими черными глазами на нового отца и повелителя. Лицо ее было нежное, нос — изящный. Конечно, и эта неземная красота была ему предречена землетрясением, но Штефан понял это лишь много лет спустя, когда утихли грозы и память воскресила в нем видение этой мимолетной встречи.
