Пауло Коэльо - Дьявол и сеньорита Прим
Волк тоже почувствовал его присутствие, но не повернул голову, и Шанталь продолжала смотреть ему прямо в глаза. Ей Казалось, что только силой взгляда она удерживает его от броска, и потому не хотела подвергать себя еще большему риску: если кто-то и вправду появился, ее шансы на спасение возрастают - пусть даже спасение будет стоить ей слитка золота.
Человек молча наклонился, а потом двинулся влево. Шанталь знала - там стоит дерево, на которое можно легко и быстро вскарабкаться. В эту минуту что-то промелькнуло в воздухе, и рядом с волком упал камень. Зверь с невероятной стремительностью развернулся в сторону опасности.
- Беги! - крикнул чужестранец.
Шанталь рванулась к своему единственному убежищу, а чужестранец с неожиданным проворством влез на другое дерево. Когда проклятый волк подскочил к нему, тот уже был в безопасности.
Волк с рычанием стал прыгать, пытаясь вскарабкаться по стволу.
- Ветки! Соберите ветки! - крикнула Шанталь.
Однако чужестранец словно впал в оцепенение. Ей пришлось трижды повторить эти слова, прежде чем он понял, что надо сделать, и принялся, обрывая ветки, швырять их в сторону хищника.
- Да нет же! Соберите ветки в пучок и подожгите! У меня нет зажигалки! - в голосе Шанталь звучало отчаяние человека, находящегося на краю гибели.
Чужестранец собрал несколько веток, однако прошла, казалось, целая вечность, прежде чем он сумел поджечь их - вчерашняя буря все пропитала влагой, а солнце в это время года редко показывается из-за туч.
Шанталь дождалась, пока импровизированный факел разгорится поярче. Будь ее воля, она оставила бы чужестранца здесь до ночи - пусть-ка он сам познает страх, который хотел вселить в целый мир. Но ведь она собралась уезжать и, значит, волей-неволей должна была помочь ему.
- Ну, теперь покажите, что вы мужчина! - крикнула она. - Слезьте с дерева, крепко держите факел и направьте его в сторону волка.
Чужестранец не шевельнулся, точно был в столбняке.
- Ну же! - снова раздался ее крик, и, услышав его, чужестранец подчинился той властной силе, которая звучала в голосе девушки, - силе, порожденной ужасом, но и способностью в считанные секунды принимать решения и совершать поступки, оставляя страх и страдание на потом.
Он спустился, сжимая в руке пылающие ветки и не обращая внимания на отлетающие искры, обжигавшие ему лицо. Он увидел совсем рядом вспененную, оскаленную морду зверя, и страх его усилился. Однако надо было что-то делать хотя бы сейчас - если уж он пребывал в бездействии в тот день, когда похитили его жену, когда убили его дочерей.
- Смотрите ему прямо в глаза! - услышал он крик Шанталь.
Он повиновался. С каждым мгновением становилось легче: теперь он может смотреть не на оружие в руках врага, а на него самого. Теперь они в равных условиях, теперь оба способны внушать ужас друг другу.
Он спрыгнул на землю. Волк отпрянул, испугавшись огня; он продолжал рычать и прыгать, но близко не подходил.
- Оттесни его!
Чужестранец сделал шаг по направлению к волку, который зарычал еще громче, оскалил клыки, но отступил.
- Наступай на него! Гони!
Факел горел теперь еще ярче, но чужестранец заметил, что еще немного - и он сожжет себе руки. Времени уже не оставалось. Не раздумывая и пристально глядя в зловещие синие волчьи глаза, он бросился вперед. Волк перестал рычать и прыгать - он повернулся и исчез в чаще леса.
Шанталь спустилась с дерева в одно мгновение. Когда только она успела собрать на земле пучок хвороста и смастерить свой собственный факел?
- Идем отсюда! Скорей!
- Куда?
Куда? Неужели в Вискос, чтобы все увидели их вместе? Чтобы угодить в новую засаду, в которой огонь уже не спасет? Чувствуя, как ломит спину, как колотится сердце, она опустилась на землю.
- Разведи костер, - сказала она чужестранцу. - Я должна подумать.
Она шевельнулась - и вскрикнула: плечо пронизала острая боль. Чужестранец собрал веток, листьев и развел костер. При каждом движении Шанталь корчилась от боли и глухо стонала: должно быть, она сильно ушиблась, влезая на дерево.
- Ничего-ничего, - произнес чужестранец, видя, как она страдает. - Ты ничего себе не сломала. Со мной такое бывало - в минуты предельного напряжения мышцы сокращаются. Давай я разотру тебе плечо.
- Не трогай меня. Не подходи ко мне. Не заговаривай со мной.
Боль, страх, стыд. Можно не сомневаться - когда она выкапывала золото, чужестранец стоял где-то поблизости: он знал - потому что спутником его был дьявол, а дьяволы читают в человеческой душе, как в открытой книге, - что на этот раз Шанталь решится украсть слиток.
Знал он и то, что в эту минуту весь город мечтал совершить преступление. Знал и то, что ничего не будет сделано, потому что никто не решится на это, но и намерения достаточно, чтобы ответить на его вопрос: человек есть прежде всего носитель зла. Знал чужестранец и то, что Шанталь намеревалась бежать, а пари, которое они заключили накануне, уже ничего не значит и он сможет вернуться туда, откуда приехал (а откуда, в сущности, он приехал?), не тронув своих сокровищ и подтвердив свои подозрения.
Он попытался было устроиться поудобней, но это было совершенно невозможно, и оставалось лишь сидеть неподвижно. Огонь костра удерживал волка на почтительном расстоянии, но он же вскоре привлечет внимание пастухов. Они подойдут поближе и увидят их вдвоем.
Он вспомнил, что сегодня суббота. Люди сидят в своих домах, заполненных чудовищно безвкусными безделушками, украшенных репродукциями знаменитых картин, гипсовыми изображениями святых, и пытаются развлечься - а совсем скоро они получат развлечение, какого не было с того дня, как закончилась Вторая мировая война.
- Не смей говорить со мной.
- Я не произнес ни слова.
"Зареветь, что ли?" - подумала Шанталь, но при нем ей не хотелось плакать, и она сдержала слезы.
- Я спасла тебе жизнь. Я заработала это золото.
- Это я спас тебе жизнь. Волк собирался напасть на тебя.
Чистая правда.
- Но, с другой стороны, мне .кажется, ты спасла что-то у меня в душе, продолжал чужестранец.
Старый трюк. Она сделает вид, будто не понимает, о чем идет речь, и это будет нечто вроде разрешения воспользоваться его богатством и навсегда покинуть здешние края. Тем все и кончится.
- Я говорю о нашем вчерашнем пари. Я испытывал такую неимоверную боль, что утешение видел лишь в том, чтобы причинить другим такие же страдания. Ты права.
Дьяволу, неотступно следовавшему за чужестранцем, совсем не понравились эти слова. Он попросил помощи у дьявола Шанталь, но тот появился совсем недавно и еще не мог полностью руководить девушкой.
- И что это меняет?
- Ничего. Мы заключили пари, и я уверен, что выиграю. Но я сознаю все свое убожество и понимаю, почему стал таким - я считал, что мои несчастья свалились на меня незаслуженно.
Шанталь думала о том, как бы им незаметно выбраться из леса: было еще раннее утро, но больше оставаться здесь было нельзя.
-Я считаю, что честно заработала свое золото, и заберу его, если только ты мне не воспрепятствуешь, - сказала она. - И тебе советую сделать то же самое: ни тебе, ни мне незачем возвращаться в Вискос; давай спустимся в долину, выйдем на шоссе, поймаем попутную машину, а дальше каждый двинется своим путем.
- Иди. Но знай, что в эту самую минуту жители Вискоса решают, кто должен умереть.
- Может быть. Они будут решать это в течение ближайших двух дней, пока не истечет срок, а потом еще два года - спорить о том, кому же быть жертвой. О, я знаю моих земляков: они нерешительны, когда надо действовать, и неумолимы, когда надо взвалить на кого-то вину. Если ты не вернешься, они даже не дадут себе труда поспорить, а просто подумают, что я все это выдумала.
- Вискос ничем не отличается от других городов. Все, что происходит там, происходит и на других континентах, в других городах, селениях, монастырях не важно где. Но ты этого не понимаешь, как не понимаешь
и того, что фортуна на этот раз была ко мне благосклонна - я правильно выбрал человека, который мне поможет.
"Да, эту вот девушку, сидящую рядом: она кажется честной и трудолюбивой, а на самом деле думает лишь о том, как бы отомстить. Нам не дано увидеть врага ибо если мы пойдем до самого конца, то обнаружим, что истинный наш враг Господь Бог, заставивший нас пройти через все то, что мы прошли, - и потому мы срываем досаду на неудачи и разочарования на всем, что нас окружает. И никогда нам не утолить жажду мести, ибо она направлена против самой жизни".
- О чем мы говорим? - спросила Шанталь, разозленная тем, что чужестранец, которого она ненавидела больше всех на свете, так хорошо понимает, что творится у нее в душе. - Почему бы не взять золото и не уйти?
- Потому что вчера я понял: предлагая то, что внушает мне наибольшее отвращение - убить человека без причины и мотива, как убили когда-то мою жену и дочерей, - я на самом деле хочу спастись. Помнишь, во время нашей второй встречи я привел тебе слова одного философа? Того самого, который сказал, что и у Господа Бога есть ад: это его любовь к людям, ибо отношение людей терзает Его ежесекундно на протяжении всей Его вечной жизни. Помнишь?
