Александр Стрыгин - Расплата
Пять мешков быстро очутились на подводе. Василий подошел к Потапу, протянул бумагу и карандаш:
- Распишись, контра... Пять мешков. А за обман народа с тебя еще контрибуцию слупим! Завтра решение представим. - И, подождав, пока Потап накорябал трясущейся рукой буквы, жестко сказал: - Выводи коня!
2
Маша увидела отца у плетня и - к нему.
- Батя, батя! - испуганно закричала она.
Юшка хотел было вскочить, но почувствовал, что кто-то его держит за пояс.
- О господи, что с тобой, батя? - Маша отвязала его от кола.
Юшка протер глаза:
- А где вороной, Манюшка?
- Какой вороной?
- Да повозка моя!.. Я на телеге ведь был, помню.
- А кто привязал тебя к плетню?
- Не знаю. Конокрады увели? А-яй-яй, голова садовая! Догулялся!
- Идем домой, папаня. Может, Панька распряг? - Маша помогла встать ослабевшему отцу и повела под руку домой.
Авдотья привыкла видеть Юшку таким - она не удивилась, не стала ругать. Кинула молча на лавку полушубок. Юшка повалился на лавку и застонал от головной боли.
В избу вошли Василий и Панов.
- Ты что же, отец, Сидору продался? - подошел Василий к тестю. - За гнилую телегу душу продал? Эх, ты!
Юшка откашлялся, хрипло заговорил:
- Васятка! Мать твою бог любил, вороной пропал. Конокрады увели, а меня к плетню веревкой привязали.
- Эх ты, вороной-пегий! Скоро и самого к Сидору под печку черти затащат. Цел твой вороной. На нем мы пять мешков хлеба от Потапа привезли. Почему не явился с подводой? Решению комитета не подчиняешься? Завтра к Сидору поедешь с нами.
Юшка с тревогой уставился на Василия:
- Это зачем меня-то к Сидору? Я у него полжизни батрачил, другого найдите.
Василий покачал головой и с укором сказал!
- Дешево же ты ему продался! За гнилую телегу! А мы ведь ее все равно реквизировали у него. Не дождался ты. Вот и постановление комитета есть. - Он достал лист бумаги из кармана, прочел: - Телегу кулака Гривцова реквизировать и передать бывшему его батраку Олесину Ефиму Петровичу.
Юшка осоловело смотрел на бумагу, которую читал Василий.
- Его надо в подкулачники записать. Все улики налицо, - подсказал, улыбаясь, Панов.
- Это кого в подкулачники? - приподнялся Юшка. - Варить-то вари, да посолить не забудь! Ты еще ростом мал, сынок, чтобы меня подкулачником обзывать. Я самый что ни на есть батрак, - разозлился он.
- Эх, отец, отец, из стороны в сторону ты качаешься, то к нам, то к Сидору, - с укором сказал Василий. - А я-то тебя чуть не богатырем почитал.
- Закачаешься, - жалобно ответил Юшка. - Один я, што ли, качаюсь? Вся Расея-матушка качается от власти к власти.
- Ну, тогда вот что. - Василий твердо положил руку на стол. Впрягайся в телегу сам и езди. Может, тебе Сидор и лошадь даст. Пошли, товарищ Панов.
Авдотья кинулась на колени:
- Помилуй, Васенька, помилуй его, дурака непутевого. Верно ты говоришь, продался он за телегу да за эти... как их, - запнулась она.
- Ну, говори, говори, мамаша, - поднял ее Василий с пола. - Чего еще подарил ему Сидор?
- Да барахлишко принес ему... спрятать, а потом совсем отказал.
- Что за барахлишко?
Маша метнулась к отцу.
- Да что же ты, папанька, делаешь? Сам ведь рассказывал... Из Тамбова, грабленое! Тимошка грабил.
- И ты молчал?! - подступил Василий к Юшке.
Юшка безнадежно заскреб свой затылок:
- А ну, Васятка, зачти еще разок этую бумажку.
- Слушай, слушай, прочту еще разок: "Кривушинский комитет бедноты постановляет зарегистрировать вороного мерина, приведенного из Козлова, за крестьянином Олесиным Ефимом Петровичем. Телегу кулака Гривцова реквизировать и передать бывшему его батраку Олесину..."
- Этую бумагу, завтра первым делом зачти, а потом уж я... все выскажу, мать его бог любил.
Василий недоверчиво поднял на него глаза:
- Ничего не скроешь?
- Все выложу! Только мерина приведите.
3
Сидор стоял среди двора и молча наблюдал за людьми, входившими в его ворота.
- Здорово, Юхим Петров! - поприветствовал Сидор Юшку.
- Здравствуешь, коли не хвастаешь, - грубо ответил Юшка. - С непривычки уши закололо.
Сидор настороженно оглядел Юшку, кашлянул. Василий срывающимся от злости голосом сказал Андрею:
- Читай решение комитета.
Андрей зачитал бумагу нарочито медленно, почти по слогам, чтобы дать Юшке прийти в себя.
- Опоздали вы со своим приказом, - ухмыльнулся Сидор. - Я без вас об нем порадел. Он давно на моей телеге вдовушек катает.
- Не порадел, а купить норовил! - не выдержал Василий. - Купить норовил, чтобы он подлость твою против революции не выдал.
- Это какую подлость? - побледнев, спросил Сидор и обернулся к Юшке: - Юхим, что он мелет, твой зятек-то, а?
- Не мелет, а правду говорит! - Голос Юшки неестественно зазвенел от волнения. Он сорвал с головы картуз и, распаляя себя, бросил его под ноги: - Ты мои мозоли считал, когда я на тебя хрип гнул? Телегой мне глотку заткнуть хотел, когда у своего горла веревку почуял! - Юшка наклонился и перешагнул через свой картуз, направляясь к Сидору. Тимошка барахла награбил, а ты прятать мне принес?! Панька! Неси барахло! - крикнул Юшка, и из-за ворот с узлом выскочил его сын Панька.
Юшка развязал платок, и оттуда вывалились сапоги, туфли, красные галифе.
- Вот они, обуванки-одеванки городские! Судить его надо по всем статьям, мать его бог любил! Гражданы-товарищи, хватит нам хрип на него гнуть! Судить!
Сидор вдруг рванулся к Юшке и изо всех сил ткнул кулаком в зубы:
- Будь ты проклят, холоп!
Сидора схватили продотрядчики. В избе, у окна, диким голосом вскрикнула жена Сидора. А Юшка медленно встал, отер с губы кровь.
- На, пощупай и мой кулак! - Шагнув к Сидору, ударил жилистым железным кулаком по уху и, обернувшись к мужикам-комитетчикам, устало добавил: - Первый раз за всю жизню человека ударил.
- Да какой он человек? Змей он ползучий, - крикнул Сергей Мычалин.
- В Тамбов его, в Чеку!
- Имущества лишить грабителя!
Быстро запрягли жеребца. Связанного Сидора положили на телегу, Юшка сам напросился в кучера.
Сидор лежал на спине головой к передку, а по бокам сидели продотрядчик с винтовкой и Юшка.
- Все забыл, ирод! Помещика вместе разоряли, а теперь что делаешь?
- Туда вместе шли, правда. А оттуда врозь, ты на подводу воз навьючил, а я на руках икону принес да косу ржавую...
- Бога побойся, Юшка, - уже зловеще поднял голову Сидор. - Господней расплаты остерегись!
- Мы всю жизню расплачиваемся. За каждый шаг свой ответ держим. На тот свет я не собираюсь, а на этом тебе расплата пришла! За все мои слезочки, за все мозолики!.. Эй, но! Воронок, поднатужься!
ГЛАВА ПЯТАЯ
1
Петька Курков постучал в знакомую дверь и дурашливо крикнул:
- А ну, кто тут который и почему?
Кланя открыла дверь и кинулась к нему на шею.
- Что ты, что ты... матушка увидит! - забеспокоился Петька.
- Не увидит, Петенька! Одни мы тут. Потап ее увел. Об уборке сладиться пошли. Завтра ведь хлеб жать пойдем. Тогда я уставать буду, Петя.
Он поцеловал ее и взял на руки.
- Пойдем на свою канаву.
Кланя торопливо замкнула дверь и юркнула на подворье.
За ригой - поросшая густой травой канава, а за канавой - стена ржи. Задумчиво шелестят тяжелые колосья от тихого вечернего ветерка, навевая радостное ощущение полноты жизни...
Кланя положила рыжую голову на колени Петьки. Закрыв глаза, она мечтала о своем, бабьем, а Петька чиркал спичку, прикуривая цигарку.
- Хоть коробком спичек одарил бы, - тихо, просительно сказала Кланя, - ночью дома зажечь свечку нечем.
Петька осторожно просунул руку ей за пазуху и, щекоча груди, уложил там коробок спичек.
- На, не жадный я.
- А тебе-то...
- Нам дадут еще. У меня и кремень на случай есть.
- Постой, постой, тише, - шепнула она. - Мне почудилось, во рже есть кто-то.
- Трусиха. Это мышей кошка ловит. - И он пустил ей в лицо струю дыма.
Кланя закашлялась, отвернулась. Петька затянулся еще раз, погасил окурок и склонился над Кланей, жадно целуя ее...
Сзади метнулся кто-то. И не успел Петька обернуться - острый нож вонзился ему между лопаток...
Увидев, как Петька повалился на спину, раскинув руки к ногам двух черных ссутулившихся людей, Кланя дико вскрикнула и покатилась на дно канавы.
2
Очнулась Кланя в каком-то амбаре. Под нею была подстилка, разостланная на сене. Огляделась. Во все щели пробивались лучи утреннего солнца. Вспомнив все, вскочила на ноги и кинулась к двери.
Дверь заперта. Кланя забарабанила кулакам:
- Откройте! Эй, кто там, откройте!
Никто не отвечал.
Кланя заглянула в щелку. Незнакомый дом. И дальше все незнакомо.
"Убили Петю, убили", - неотвязно стояло в голове, раздирая страхом и болью Кланино сердце.
Она поглядела наверх. Железная крыша над глухими рублеными стенами. Неужели никто не услышит? Надо кричать еще и еще! И Кланя кричала что есть мочи.
Но никто не отвечал, никто не подходил к амбару. Кланя снова припала к щелке, внимательно разглядывая подворье, и вдруг оно ей показалось знакомым. Приникла к другой щели, откуда виднее дверь дома.
