Alexandrov_G - Дверь в стене
Но давайте по порядку.
Почему вообще англичане сделали ставку на седобородого Хуссейна? Это объясняется легко - он был шарифом Мекки. Откуда такое счастье? Это тоже объясняется легко - шариф был шарифом потому, что был он хашимитом. Что такое хашимит? Это член клана Хашим. Что такое клан Хашим? Это объединённые родственными узами люди, ведущие свою родословную от человека по имени Хашим ибн Абд Манаф. Чем был знаменит Хашим? Всего лишь такой малостью, что был он прадедом пророка Мухаммеда. "Вах!"
Теперь вам понятно, что шариф Хуссейн не только занимал эту должность по праву, но и что он был человеком уважаемым. Всем исламским миром.
У Хуссейна бин Али, как у человека уважаемого, было четыре жены.
От трёх из этих четырёх жён у него было восемь детей.
Из этих восьми детей пятеро было сыновьями.
Из пяти сыновей четверо были подарены ему женой по имени Абдия.
Один из четверых, Хасан, умер во младенчестве.
Три других, Али, Абдулла и Фейсал, стали королями.
Неплохой послужной список. Не каждому удаётся такого добиться.
Но для того, чтобы ваши дети стали королями, для начала неплохо бы стать королём самому. Не помешает. Вот и уважаемый Хуссейн бин Али думал так же. И он королём стал.
Он стал королём Хеджаза.
Что такое Хеджаз? Нам с вами это слово уже вроде попадалось. Ну конечно же! Хеджазская железная дорога, помните? Немцы помогли туркам её построить. А называлась она Хеджазской потому, что проходила через вилайет (единица административного деления в Оттоманской Империи) под тем же названием. (Чуть в сторону - когда Саддам Хуссейн попытался силой присоединить Кувейт, то в качестве обоснования этой плохо для него закончившейся авантюры официальная иракская пропаганда с великолепнейшим простодушием заявляла, что Ирак имеет на Кувейт все права потому, что южная часть Месопотамии и Кувейт когда-то входили составными частями в турецкий вилайет Басра. Весьма неплохо, тут как на ладони всё сразу - и арабский национализм, и арабский империализм.)
Вот карта Оттомании, показывающая процесс распада Империи по годам:
Если сравнить эту карту с картой современной:
то не может не броситься в глаза отсутствие не только легко бьющихся в лавке предметов, но и слона. Слона, который сегодня известен как Саудовская Аравия. На старой карте никакой Аравии в помине нет, как нет на Аравийском полуострове и никаких намёков на государство. Что-то на государство похожее присутствует в виде тянущегося вдоль побережья Красного моря узкой полосой вилайета Хеджаз.
Когда-то давным давно некий персонаж по имени Юлий Цезарь выразился в том смысле, что он скорее пожелает быть первым человеком на деревне, чем вторым в Риме. Вряд ли шариф читывал на досуге Плутарха, у него было великое множество других более важных и более приятных послеобеденных дел, но поступил он именно в соответствии с заветами древних - не успел Хуссейн обменяться эпистолами с комиссаром Макмэхоном, как решил он, что пришла пора подняться с колен. В ноябре 1916 года шариф Мекки Хуссейн бин Али самочинно провозгласил себя королём Хеджаза.
Королём вилайета.
Поскольку звучало это не очень впечатляюще, то Хуссейн, подумав, объявил себя ещё и королём всех арабов. Пробыл он в королях не очень долго. Выяснилось, что быть королём дело не только трудное, но ещё и очень хлопотное. Но чего не сделаешь ради детей.
166
А дети у шарифа Мекки были разные.
То, что брат не похож на брата заметил ещё Александр Сергеич, сведший близкородственную непохожесть к известной сентенции - "… старший умный был детина, средний был и так, и сяк, младший вовсе был дурак."
Три родных брата-хашимита, подавшиеся в короли, соответствовали приведённой теории не вполне, их пример разрушает стройную последовательность пушкинской строки в порядковом смысле, так как самым умным из них был брат средний - Абдулла. Тот самый, что был пружиной заговора и инициатором самой идеи арабского "сепаратизма" в рамках ещё существовашей тогда Оттоманской Империи.
У Абдуллы был не вполне арабский склад ума - он был человеком спокойным, рассудительным и рациональным настолько, насколько может быть рациональным араб. Кроме того ему нельзя отказать в известном провидчестве - Абдулла сумел предугадать поражение турецкого государства (судя по всему он понимал то, чего не понимают очень многие даже сегодня - Оттоманская Империя была обречена в любом случае, кто бы ни вышел победителем в Первой Мировой, поскольку Германия, преследуя свои интересы, разобрала бы своего тогдашнего союзника на части точно так же, как это проделали в реальности англо-французы), и более того, он увидел предоставленную мировой войной возможность выйти из Империи, причём выйти в форме государства, используя в качестве идеологии "национализм арабов", и это ещё не всё, Абдулле удалось понять, что такой шанс История предоставляет один раз и другого раза не будет, после чего ему осталось донести собственное убеждение до отца, что тоже было нелегко, так как шариф был немолод и на авантюры его не тянуло ни в малейшей степени.
Вот Абдулла и Мустафа Кемаль:
Два человека, добившихся цели. Два националиста, которым удалось стать "первыми лицами". Была Империя, а теперь обмениваются рукопожатием главы Турции и Трансиордании. Руку президенту жмёт эмир.
Для того, чтобы мечты стали явью, чтобы dreams, так сказать, come true, требовалось использовать в собственных интересах неизбежное вмешательство "внешней силы" и Абдулла и тут оказался на высоте - он угадал выигрышную карту. Выигрышную для него лично.
Вот опять Абдулла, на этот раз уже в Каире, на встрече с только что получившим пост секретаря по делам колоний Черчиллем. Это март 1921 года, здесь, в Каире, было решено, что в обмен на признание Лондоном прав арабов на национальные государства со столицами в Дамаске, Аммане и Багдаде те соглашаются на отказ от претензий на Палестину, обещанную англичанами сионистам:
Третий человек на фото это полковник Лоуренс, подвизавшийся тогда в качестве советника Черчилля. В советники Лоуренс попал потому, что в силу личных контактов он хорошо знал всё семейство шарифа, как папу, так и сыновей, поскольку был в своё время командирован Лондоном именно для того, чтобы если и не возглавить, то хотя бы "направлять" в нужную сторону поднятый семейством в Хеджазе мятеж против оттоманов. И Лоуренс с этим заданием справился вполне, став чем-то вроде "координатора" действий арабов, так как именно этого, координации, тем и недоставало. А недоставало потому, что главными полевыми командирами "арабского сопротивления" были родные братья Абдулла и Фейсал, средний и младший сыновья шарифа, которые, дай им волю, свои действия не координировали бы вообще никак, так как были они не так братьями, как соперниками.
С Абдуллой у Лоуренса отношения сложились самые прохладные. Возможно потому, что тот, будучи умнее и дальновиднее брата, очень хорошо понимал мотивы, движущие англичанами, кроме того Абдулла откровенно побаивался своего гораздо более агрессивного, чем он сам братца, а вот в глазах Лоуренса склонность к риску и "нахрапистость" Фейсала выглядели тем предпочтительнее, что ведь шла война, так что отношения, возникшие между Фейсалом и аравийским полковником, можно смело назвать дружескими.
Вот Фейсал ("эмир Фейсал"), возглавивший делегацию арабов, прибывшую на Парижскую конференцию:
Хорошая картинка. И тем благолепнее, что за левым плечом эмира красуется сам Лоуренс во плоти. А позади Фейсала стоит капитан французской армии Росарио Пизани, который занимался в Хеджазе тем же самым, что и Лоуренс, но про Пизани никто не удосужился снять фильм, так что не то что с популярностью, но даже и просто с известностью у него откровенно плохо.
Арабы, понимая, что если они хотят получить хоть что-то, то нужно успеть нахватать как можно больше, стремились развить успех и пока англичане торопились застолбить за собою Мосул, Фейсал, успевший по ходу "арабского восстания" стать командующим партизанской Северной Арабской Армией, совершил бросок и захватил Дамаск. (Основная заслуга в этом деянии принадлежала, вообще-то, 10-й Австралийской Бригаде Лёгкой Кавалерии, но тем, кто пишет нашу с вами Историю, угодно было приписать подвиг по "освобождению" Дамаска эмиру Фейсалу.) После чего сложилась картина Ближнего Востока "де-факто" и в картине этой не было места Франции.
И пока не были проведены границы, стороны оперировали "территориями", "районами" или "зонами". Самым лакомым куском считалась территория нынешней Сирии. Лакомым для арабов, которые в отличие от англичан думали не о проливах и не о нефти, а думали арабы о количестве податного населения и урожаях зерновых. И благодаря лоббированию Лоуренса английская сторона заранее пообещала Сирию Фейсалу. А более умному, а потому и более покладистому Абдулле посулили будущий Ирак.
