Борис Акунин - Часть Европы. История Российского государства. От истоков до монгольского нашествия
• 860 г. Киевские русы совершили большой поход на Константинополь, не сумев взять город.
• 862 г. Русы предприняли первую попытку заключить торговое соглашение с Византией.
• 860-е – 870-е г.г. Рюрик укреплял свою власть на северо-западе. Аскольд и Дир продолжали борьбу с печенегами и черными булгарами.
• 873 г. Смерть Рюрика. (Поскольку «Повесть временных лет» в этот период всё время обсчитывается на 6 лет, то ее 879 год превращается в 873-й. Именно тогда в европейских хрониках последний раз мелькает и Рёрик Ютландский). Правителем Новгородчины стал Олег, родственник прежнего князя.
• Около 880 г. Несомненно потратив какое-то – вряд ли короткое – время на упрочение своей власти в Новгороде (он ведь не был прямым и очевидным наследником), Олег неспешно двинулся на юг, захватил Киев и перенес туда свою столицу.
Вот, собственно, весь «сухой остаток» более или менее общепризнанных фактов.
В общем-то для истории российского государства не так важно, кем были варяги, откуда взялось слово «Русь» и в каком точно году Рюрик явился (если явился) в новгородскую землю.
По-настоящему существенны всего три тезиса:
– Наше государство возникло в последней трети IX века.
– Его столицей стал город Киев.
– Создателем единого государства был Олег (а Рюрик – лишь родоначальником династии, правившей с конца IX до конца XVI века).
Единовластие
Олег
Не отец, но основатель
«Сквозь красивый туман народного сказания историческая действительность становится видна лишь со времени новгородского правителя или князя Олега», – писал сто лет назад Сергей Платонов, выражая общее мнение российских историков. Однако не следует обольщаться. Как мы увидим, фигура Вещего Олега и события его княжения окутаны легендами в еще большей степени, чем деяния Рюрика. Есть, впрочем, и принципиальная разница: князь Олег безусловно и несомненно существовал.
Мы даже приблизительно не знаем года его рождения, неясна и степень его родства с Рюриком. Один не вполне достоверный источник утверждает, что Олег был братом Рюриковой жены.
Не очень понятно и происхождение прозвища «Вещий». Возможно Олег заслужил его благодаря главному своему таланту – остроте ума (главными победами он обязан не полководческим талантам, а изобретательности); не исключено также, что это просто перевод на славянский язык варяжского имени Helgi (Святой).
Из летописи следует, что Рюрик оставил своим законным наследником (хоть и сомнительно, что в те времена существовало подобное понятие) трехлетнего Игоря. Олег не был сыном Рюрика и к династии Рюриковичей не принадлежит.
Дальнейшее развитие событий, однако, доказывает, что Олег вовсе не считал себя всего лишь опекуном или регентом при княжиче на период его малолетства. Чувствуй Олег себя узурпатором, он наверняка избавился бы от опасного конкурента, но ни о каких трениях между старым князем и Игорем Рюриковичем хроника не сообщает. Отправляясь в походы, Олег спокойно оставлял повзрослевшего Игоря управлять Киевом, очевидно, не опасаясь переворота. В те времена и в той среде главенство определялось не родословием, а лидерскими качествами. Карамзин наверняка прав, когда предполагает: «Приученный из детства к повиновению, Игорь не дерзал требовать своего наследия от Правителя властолюбивого, окруженного блеском побед, славою завоеваний и храбрыми товарищами».
Если сравнить величественные достижения основателя с весьма скромными итогами следующего княжения, можно предположить, что Олег был во всех отношениях мощнее и масштабней Игоря, которому не приходило в голову заявлять о своих правах, если они у него и были.
Олег был прежде всего дальновидным стратегом, заложившим прочную основу для нового государства. Все его поступки выглядят логичными. Они были направлены на создание военно-экономической модели, которая окажется эффективной и жизнеспособной.
Потратив некоторое время (если верить летописи – три года) на упрочение своей власти в Новгороде, Олег приступил к осуществлению амбициозной задачи: взять под контроль весь великий речной путь из Балтики в Византию.
Объединение Руси
Новгородский правитель двинулся на юг, как это сделали примерно четвертью века ранее Аскольд и Дир, но этот поход был организован с гораздо большим размахом. В экспедиции участвовала не только варяжская дружина, но славянские и финские отряды.
Действовал Олег с присущей ему обстоятельностью. Он не торопился. Сначала занял Смоленск, главенствовавший над днепровскими волоками, и посадил там своего наместника. Потом спустился по Днепру и оккупировал центральный город северян Любеч, где тоже сменил местную областную верхушку на своих людей. Поскольку летопись не упоминает о каких-либо сражениях, резонно предположить, что два эти завоевания дались новгородцам бескровно.
Лишь после этого Олег взялся за более трудную задачу – покорение Киева, который был ключевым пунктом всего торгового пути из варяг в греки.
Это был не Смоленск и не Любеч, здесь прочно утвердились Аскольд и Дир со своей испытанной в боях варяжской дружиной. Битва или осада могли бы дорого обойтись Олегу, но хитрый князь и тут умудрился избежать потерь.
«Повесть временных лет» рассказывает: «И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: “А это сын Рюрика”». Без дальнейших объяснений Олеговы воины накинулись на киевских князей, «и убиша Асколда и Дира, и несоша на гору, и погребоша на горе».
В «Никоновской летописи» сообщаются еще некоторые подробности этого ловкого предприятия. Олег-де попросил местных правителей посетить его на ладье, потому что он тяжко болен, однако имеет важные новости и кроме того привез ценные дары – бисер и украшения. Вероятно, это было сделано для того, чтобы на берег явились оба князя, не желая остаться без подношений.
Коварство Олега российские историки оценивают по-разному. Романтический Карамзин сокрушается, но оправдывает князя нежеланием затевать большое сражение с братьями-викингами: «неприятная мысль сражаться с единоземцами, равно искусными в деле воинском, принудила его употребить хитрость». А вот военный историк генерал Нечволодов ничего неприятного в операции по захвату Киева не усматривает и пишет про хитроумного Олега: «самое его совершение должно и в наши времена, несмотря на то что с тех пор прошло уже более тысячи лет, служить примером, достойным подражания».
Конечно, невозможно поверить, будто Олег узнал о киевском княжении Аскольда и Дира, только подплыв к городу. Нет никаких сомнений, что Киев был изначальной и главной целью всего большого похода.
Здесь, достигнув цели, Олег и остановился, завершив объединение Руси – вернее, пока лишь взяв под контроль становой хребет новой страны: балтийско-черноморскую водную трассу. Произошло это, очевидно, не в 882 году, как утверждает «Повесть временных лет», а несколько ранее.
Карамзин аппетитно описывает преимущества новой столицы: «Веселое местоположение, судоходный Днепр, удобность иметь сообщение, торговлю или войну с разными богатыми странами – с Греческим Херсоном, с Козарскою Тавридою, с Болгариею, с Константинополем – пленили Олега».
И объявил Олег: «Се будет мать городам русским». Очевидно, эта хрестоматийная фраза была произнесена на каком-то скандинавском диалекте, где слово «город» относится к женскому роду. На славянский лад было бы естественней наречь Киев «отцом русских городов».
Собирание земель и подготовка
Однако вовсе не захват Киева был окончательной целью основателя-объединителя. Речной путь не имел никакого смысла, пока не восстановятся торговые связи с Константинополем-Царьградом, то есть «царем среди городов». Эту торговлю требовалось сделать не только постоянной, но и более выгодной. На подготовку к финальному этапу монументальной задачи, от которой зависело благополучие новорожденного государства, Олег потратил почти всё время своего правления.
Каждое начинание великого князя (просто «князьями» вскоре стали именоваться областные наместники) было подчинено этой магистральной цели.
Первым делом понадобилось обеспечить безопасность изначального пункта экспансии и одновременно крайней точки речного пути – Новгорода. Мы знаем, что Олег оставил в прежнем своем владении дружину, на содержание которой новгородцы должны были ежегодно выплачивать 300 гривен (около 60 килограммов) серебра. Как я уже писал, исходя из примерных расценок выплаты варяжского жалованья, дошедших до нас благодаря одной из скандинавских саг, на эту сумму, вероятно, можно было содержать сотни три воинов. Небольшой размер гарнизона, должно быть, объяснялся тем, что новгородцы и не думали бунтовать против Олега, сами кровно заинтересованные в единстве транзитного пути.
